Как я прокололся

Ч А С Т Ь   Н О В А Я                = 5 = 
= КАК  Я  ПРОКОЛОЛСЯ…=
История,  которая  возникла  из-за  ничего,  но  по  причине,  которой  полгода  у  меня  снова не  получалось   написать  ни  строчки,  произошла  по  моей  же  глу(п)-бочайшей  оплошности,  и  именно  на  «юбилее»  того  самого  хлипкого  альманаха.  Именно  там я  «доверился»  искателю  гуманизма:  этакому  подобию  Джорджио  Мочиниго. 
Напомню,  что  путь  многих  нынешних  авторов  в  анонсы  совсем  не  лежит. «Письба-да-письба…» -  говорит  по  этому поводу  один  из  моих  племяшей. Пишешь,  издаёшь.  Труд  твой  благодарно  сыреет  в  подвале  или  пересыхает  на  чердаке.  Отдельные  экземпляры  раздаются  друзьям на  сувениры,  либо  достаются  приезжим  туристам,  как  трофеи. После  моей  последней  (двенадцатой  по  счёту)  книги  кому-то  из  структур,  видно,  попались  мои  строки.  Либо  прочли  в  интернете  о  самом скромном  авторе  нашего  региона,  либо  столичные  попросили  что-либо  сделать  с  самоназванцем  из  глубинки.
На  конференции  в  честь  круглой  датки  встретились  и знакомые  по  литкружку  из общей,  далёкой  юности.  Их  иногда  показывают  в  местных  теленовостях.  У  меня  в  наличии  есть  их  тонюсенькие  книжки  с  дарственными  подписями.
–Пора  раздавать  долги! – и уже я  скромно  преподнёс  им  свои  произведения.
К  нам за  столик  подсел  человек.  На  вид:  лет  за  семьдесят. Мне  доводилось и  раньше  видеть  его,  но  только  на  экране  телевизора.  Он  был  чуть  помят,  нежели  за  стеклом  экрана.  Я  видел,  как  к  нему  тянулись взгляды  окружающих.  Некоторые  кивали  ему,  иные  редкие  просто  раскланивались  и  тянули  ладошки  к  «Звезде  репортажей». Он  представился,  по  видимому,  обозначив  себя  только  мне,  так  как,  здороваясь,  назвал  моих  знакомых  по  именам.  Я  назвался:  Андрей  Петров!
–Тонечка,  у  меня  уже  есть  вот  такая  книжечка. Мне  её  подарили  месяц  назад. Любопытные «Фразки». В  процессе  мозаичное  складывается  в  прозаичное,  а  стихотворное  иногда  в  песню.
–А  во-от  и  автор! -  показала  на  меня  Тоня.
–Вы же – Андрей?! а  в книге – Абзер  Гаров!..  Вы  же…  А…  псевдоним?!  Как  я  раньше  не  доглядел.  Три-в-одном?!

       После  выступления  докладчиков  и  моих  знакомых  поэтесс,  Василий  Мефодьевич,  (мой  новый  знакомый),  как  бы   случайно  наткнувшись  на  меня,  спросил:
–Не  задержитесь?  На  два-три  вопроса?.. О  существенном  и  несущественном,  о  насущном  и  наносном.  О  том,  что  на  поверхности,  в  глубине  и  в  табу.  Вы,  я  слышал,  человек  вполне  вместительный  для  дискуссий  и  прочих  диспутов.  Поднимаете  темы,  оживляющие  мораль, но так  ли  необходимо трогать  идеальное  незнание  сущности  человека  и,  зарождающееся  идеальное  нежелание  знать  суть  всего? Согласись,  что  всё  экстрасенсорное - это  давно  забытое  старое. –Не  мною  замечено,  что  у  древних  авторов,  в  особенности Еврепида  описаны  конфликты  похожие  на  конфликты  сегодняшнего  дня. А,  заглядывая  на  Адама  и  Еву, на их  детей,  вообще  можно  ужаснуться – семейная  резня!  И  это  на  всю  оставшуюся  жизнь  человечества?!   
–А,  что  они  хотели?  Из  Рая  в  Рай  на  Земле  попасть? 
–Видно  двум  раям  места  нет  во  вселенной.  Половинчатая  какая-то  суть  человечества.  Просто  «мидл  оф  зе  роад»,  говоря  примитивным  языком.  «Получили?  Распишитесь  и  радуйтесь!» Хотели  «по  образу  и  подобию»,  а  получили  образчики  беСподобия.  До  разума  рукой   не  дотянешься,  вот  и  приходится  к а ж д о м у   мыслящему  раз  за  разом  осмысливать  своё присутствие  в  теле. Вывод  напрашивается  такой: что часто  и долго  заблуждения  и  руководят  поведением  нашим  в  реальностях  житейских.  Вспомните … «Человек-невидимка» - мечта  идиота  и  его  реальные  проблемы  этого  полуфантома. 
–Команда «Людей Неведимок  в  чьей-то  лаборатории не  столь  уж далёкая  штука,  как и создание «Ис. Ин-та»,  которое  вообще сейчас  на  первом  плане. . . 
–Сначала  создадут  подобие,  потом  образа,  как  образца.  А  вот  уж  потом  тысячелетнее  экспериментаторство  и  искоренение  проблем?  Тут  хочешь,  не  хочешь  каждый  обязан  с  детства  заполнять – «Дневник  прямоходящего»  для  изучение  самих  себя.
–Ты  рассуждаешь  как  Герцен  в  переписке  с  Белинским.
–Да  нет  же!  Я - не  Герцен,  что бы  Россию  будить. У  нас  нет  литераторов,  которые  живут  и  процветают  от  гонораров  и  прочих  литдоходов.  Это - внутренняя  потребность  творить…

–Значит,  «творитьба  ради  творьбы»?!  Вот - исток  творчества?
–Работа  мысли  или творчество? Мне близко  то, что конкретные  вопросы  превращаются  в  конкретные  ответы  Задача  это  или  цель?  Называйте  снова  как  вам  удобней.  Как  вы  сами  хотите.  Есть  неосознанная  необходимость  осветить,  прежде  всего,  свой  внутренний  мир,  но  не  в  коем  разе, не выпускать  и  наполнять  людское  сознание и  весь  мир своими  собственными  страхами  в  виде  ужастиков.
–Как  это?
–Пожалуйста! -  я  раскрыл  портфель  и  разложил  на  подоконнике  его  содержимое: Рэй  Брэдбери «Дзен  в  искусстве  написания  книг»,  ворох  тетрадей,  разноцветные  ручки  для  писанины. – В  понедельник  иду  в  облбиблиотеку  с  ноутбуком  и  портфелем.  Сажусь  в  уголке  и  строю  города  на  песке.  Вернее, на  бумаге.
Я  ему  не  стал  доказывать,  что  читальный  зал,  студенты,  столы,  стены  в  те  моменты  становятся  прозрачными  и  призрачная  действительность  перестаёт  быть  существенной.  Старое  здание  библиотеки,  наполненное  мирами  книг,  способствует  проявлению  инфофантомов…….   
       В  конце  нашей  беседы  я  зачем-то  упомянул,  что  мои  последние  работы  «ИГРАИН»,  «ЭКСКЛЮЗИВНАЯ  ЭВРИКА»  и «РОМАН  СВЕТА»  целиком  и  полностью  посвящены  тонким  материям  и начаты,  и   закончены  с  подачи  «Марсианской  Лиги  Влияния».
Я  думал,  он  удивится  и  начнёт  приставать  с  вопросами,  но  он  помолчал  и  перевёл  стрелки  на  другую  тему.
–Ясно.  Жить  в  простоте,  а  не  в  пустоте,  это  движет  вашим  главным  героем.  Может  быть  со  временем  и  мне  станет  понятно,  откуда  у  него  такая  «чехарда  эмоций»  и  тяга  к  изучению  «Хитов  Гиты».  Странно,  но  факт,  не  заметно  для  себя,  я  стал  запоминать  некоторые  фразки  типа: «Забудь  особенности  национальной  неохоты!»  и  «Присягни  Душе!..»
«Отвыкайте  выкать!»
       Мы  беседовали  ещё  минут  десять. 
Не  на  все  вопросы  я  отвечал  должным  образом.  Не  мог  стелиться  мыслию  по  древу.  В  общем,  разговор,  как  разговор.  На  прощание  он  дал  мне  визитку.  «Будет  новенькое,  звони». «Вершина  добрососедства – эти  визитки  с  телефонами» …
***
Дома  тётушка  прошлась  по  мне  с  неожиданными  вопросами.
«Я  сегодня  ехала  на  такси.  В  центре  пробка  была.  Видела  тебя, но  не  захотела  тебя  от  разговора  отвлекать. Ты  разговаривал с мужиком.  Он  на  слепого  из  «Ликвидации»  похож».
–Какого  слепого?  Из  какой  ликвидации?
–Ну,  Басилашвили…
–А…  я  и  думаю,  что  у  него  за  булгаковщина  в  вопросах. «Что  думал,  если  Ванге  поклонился,  она  тебе  глаза  откроет?»
–Ты  у  него  аусвайс  смотрел?
–Да  нет!  Он  местный  телеведущий.
–Я  по  его  фейсу  сразу  поняла – обыкновенный ФСБэшник!
–Где  ты  видела  обыкновенных  фээсбэшников? 
–Ну,  может,   из  опус  дея?  Я  читала…
–Читала...  Она  «читала»!..  Из  опус  без  дея  он.  Я  же  не  собираюсь  нападать  на  очерченный  круг  Ватикана  или  проникнуть  в  ряды  ограниченного  контингента  Кремля.
       Через  два  дня  я,  вернее,  мой  ноут,  подвергся  нападению  со  стороны  взлома.  Весь  мой  готовый  материал,  включая  ранние--средние--поздние периоды,  стал  похож  на  китайские  спагетти.  Лишился  я  и  портфеля,  который  исчез  у  меня  из-под  носа  всё  в  той же  замечательной  библиотеке.
На  третьи  сутки  я  заметил,  что  ни  разу  не  зафиксировал  ни  одной  фразы.  Читальный  зал  стоял  незыблем.  Слышался  шепот  любителей  книг,  шуршание  сотен  страниц.  Со  стен,  ухмыляясь,  смотрели  глаза  мировых  и  отечественных  классиков.  Хорошо,  что  не  было  видно  их  рук.  Мне  казалось;  они  обеими  руками  выворачивали  мне  фиги.  Я вспомнил обложку со смеющимся  Рэем  и  мне  захотелось  на  рею.
       На  пятые  сутки  я  был  убеждён,  что  со  мной  не  то  и  ни  это.  Через  неделю  я  твёрдо  знал,  что  стал  прохладен  Небесам  и  мне  всё  более  стали  нравиться  песни  Баскова,  Михайлова  и  даже  милее  стал  Филюшка.
«Где  я  прокололся? Сглазили?  Цыганок  на  пути  не  видел.  Та,  что  трётся  возле  "Магнита" пропала, наверное,  в  отпуске…  Кашпировские  с  Чумаками  из  телевизора  не  лезут…
Там  только  французик  после  которого  экран  мокронеет.
Сто-оп!  Стопушки!  Те-ле-визор… Мефодьич!  Визи-точка!»