Лолита роман Владимира Набокова

Лолита - роман Владимира Набокова

1.

Я прочитал первую часть романа и решил сделать паузу в чтении, маленько подумать.

Интересно, а если бы автор остановился только на первой части  и не стал бы писать вторую часть книги. Мне кажется, книга бы этого только выиграла бы, приобрела бы ещё более бы густой и фатальный оттенок, повествование обрело бы совсем уж инфернальные нотки. Итак, ясно, что ничего кроме медленной или наоборот очень быстрой агонии не ждёт главных героев. Тем более, о факте их кончины прямо заявлено автором в подложном   предисловии к роману, которого кстати почему не было в моем бумажном издании 1997 года, я прочёл предисловие в электронном виде.

Лолита воистину уникальная книга ХХ века, я согласен, что это очень красивый и безупречный литературный язык и бесподобный литературный стиль. Кружево образов и символов, которое искусно плетёт автор на страницах,  конечно просто завораживает. Да, меня сначала очень напрягало и просто бесило бесконечное описание   эротических фантазий главного героя Гумберта по поводу маленьких девочек, а также бесчисленные смакования его  ножек, ручек, плечиков девочек - «нимфеток», а также перечисление всех детских поз, и всех этих поз, а также трусиков. маечек, гольфиков  и прочей детской одежды. А потом в голове у меня что-то щёлкнуло,  и я вдруг осознал, что я нахожусь прямо изнутри очень яркого, очень достоверного и правдивого, очень досконально выписанного внутреннего мира настоящего маньяка и сексуального девианта. Что это уникальный мир, который даёт в полной мере очень чётко почувствовать и тонко понять, что и как чувствует психически больной такого рода индивид, как он внутренне страдает из-за этого, его переживания и его рефлексии по поводу того, что же он творит. Безусловно, книга является очень подробным пособием - инструкцией для педофилов, как именно нужно соблазнять детей. Имел ли автор моральное право создавать нечто подобное я не знаю, но книга является бесспорны и  литературным памятником, описывающим одну из к сожалению распространенных общественных и сексуальных патологий.

Я полностью согласен с википедией, что Гумберт очень похож на русского беса Ставрогина из романа Достоевского. Такой же рафинированный умный образованный интеллектуал и интеллигент, очень хорошо знающий и умеющий добиваться своей целей. Гумберт не выпустит жертву из своих лап, и добьётся рано или поздно своих целей. Это именно жестокий и циничный, похотливый бес, который идёт на все ради удовлетворения своих  сексуальных фантазий. То, чему Достоевский посветил несколько глав своего романа, Набоков посвящает всю книгу целиком и полностью - а именно механизму и философии совращения малолетнего дитя, а также попыткам оправдать морально своё преступления. Так почему же Достоевскому дают право на это, в Набокову многие отказывают в моральном праве? Только потому, что, Набоков, стремясь усилить литературную мощь своего текста, оформляет всё это максимально красиво и вкусно, и ещё при этом умудряется вызвать неподдельное сочувствие к своему персонажу - уроду.

Хотя лично для меня единственный персонаж, который вызвал сочувствие - это Долорес, та самая Лолита - жертва похоти и любви Гумберта. Как мне кажется, по крайней мере, в первой части, для девочки это всё было всего лишь подростковой игрой с элементами любви и секса, до определённого момента она вообще все это воспринимает максимально несерьёзно.

Была ли любовь Гумберта настоящей и неподдельной?

К сожалению, я считаю, что, несомненно, да!!! И бесы, и ангелы одинаково способны на пылкие и искренние чувства. А сама любовь, может как возродить и спасти человека, так и погубить и уничтожить физически и психически. Все дело непосредственно в самих личностях партнёров. Хороший и добрый человек поможет и сделает счастливым партнёра, а также даст начало новой жизни, новому человечку, негодяй и подлец просто губит тех, кто ему доверился и полюбил. Любовь зла! Это касается не только Лолиты, ну и прочих женщин, встретившихся на пути главного героя. Кстати, в отличии от Гумберта, лично мне нравились его «взрослые любовницы», несмотря на то, что он описывал их с откровенным отвращением, а я же видел в них просто красивых женщин.

Лолита - роман Владимира Набокова

окончание

2.

«Почтовый ящичек с моим именем, в вестибюле дома, позволял получателю разглядеть сквозь застеклённую щель кое-что из того, что всунул туда почтальон. Уже несколько раз случалось, что арлекинская игра света, упавшего сквозь стекло на чей-нибудь почерк, так искажала его, что получалось сходство с лолитиной рукой, и это приводило меня в состояние чуть ли не обморока, так что приходилось прислоняться к ближней урне, — едва не оказывавшейся моей. Всякий раз что это случалось, всякий раз что на миг приводившиеся мне любимые, петлистые, детские каракули превращались опять, с отвратительной простотой, в скучный почерк одного из немногих моих или Ритиных корреспондентов, я вспоминал, с болезненной усмешкой, далёкое мое, доверчивое, до-долоресовое былое, когда я бывал обманут драгоценно освещённым окном, за которым высматривало моё рыщущее око — неусыпный перископ постыдного порока — полуголую застывшую, как на киноплёнке, нимфетку с длинными волосами Алисы в стране Чудес (маленькой прелестницы более счастливого собрата), которые она как раз, по-видимому, начинала или кончала расчесывать. От совершенства огненного видения становилось совершенным и мое дикое блаженство — ибо видение находилось вне досягаемости, и потому блаженству не могло помешать сознание запрета, тяготевшее над достижимым. Кто знает, может быть истинная сущность моего «извращения» зависит не столько от прямого обаяния прозрачной, чистой, юной, запретной, волшебной красоты девочек, сколько от сознания пленительной неуязвимости положения, при котором бесконечные совершенства заполняют пробел между тем немногим, что дарится, и всем тем, что обещается, всем тем что таится в дивных красках несбыточных бездн. Mes fenetres. Повисая между закатными облаками и приливающей ночью, скрежеща зубами, я собирал и притискивал всех демонов моей страсти к перилам уже пульсирующего балкона: ещё миг, и он снимется — прямо в абрикосовую мглу влажного веера; он снимался — после чего, бывало, освещённый облик в дальнем окне сдвигался — и Ева опять превращалась в ребро, которое опять обрастало плотью и ничего в окне уже не было, кроме наполовину раздетого мужлана, читающего газету.»

Больший кусок второй части романа посвящён бесконечным путешествиям - мытарствам главных героев по США. Очень сильно напомнило недавно прочитанную «В дороге» Джека Керуака. Могу отметить, что Америка у Набокова описана гораздо краше, сочнее и колоритнее чем у Керуака.
Такое ощущение, что Гумберт своим непрерывным перемещением из одного населенного пункта в другой в течение больше чем года просто пытается замести следы своего гнусного преступления. Естественно это ему не может это удастся, ибо он не только таскает за собой  жертву преступления, но и усугубляет его своими новыми идиотскими поступками. Да, он пытается продолжить образование Лолиты, однако пресекает попытки нормального общения подростка со сверстниками по причине банальной ревности.
Лично для меня главная интрига второй части романа состояла в том, как изменится отношение девианта к своей жертве, когда Долли выйдет из возраста «нимфетки» и начнёт превращаться во взрослую девушку, а это буквально три - четыре года. И по логике существовало два варианта:
1) Если так называемая любовь Гумберта полностью базируется и определяется системой примитивных фетишей детского тела и ему абсолютно наплевать на личность девочки и её внутренний мир, то главный герой должен начать испытывать глубокую неприязнь или даже отвращение к взрослой Лолите
2) Если же девочке удалось как-то повлиять на Гумберта, и даже как бы перевоспитать его, то вот больная страсть, должна со временем, перерасти в некое нормальное и глубокое чувство, ну хотя бы относительно нормальное.
Поэтому я с нетерпением ждал понятной и очевидной развязки, а именно бегства девочки от своего взрослого растлителя. И вот ей удаётся успешно сбежать, возникает трехлетняя пауза в общении, и следом за этим новая встреча уже взрослой  и к тому же беременной семнадцатилетней Ло с Гумбертом. Кстати за эти три года персонаж нашёл ещё одну женщину и сошелся с третьей взрослой своей любовницей Ритой, которую он также как и предыдущих предает и бросает.

«Она прикрыла глаза и разинула рот, откинувшись назад на подушку и опустив одну байковую ножку на пол. Пол шёл слегка под уклон, стальной шарик докатился бы прямо до кухни. Я знал теперь все, что мне нужно было знать. В мои намерения не входило терзать мою милочку. Где-то за лачугой Билля радио запело после трудового дня о безумной, обречённой любви, и вот она была передо мной, уже потрепанная, с уже не детскими вспухшими жилами на узких руках, с гусиными пупырышками на бледной коже предплечий, с неёмкими «обезьяньими» ушами, с небритыми подмышками, вот она полулежала передо мной (моя Лолита!), безнадёжно увядшая в семнадцать лет, с этим младенцем в ней, уже мечтающим стать, небось, большим заправилой и выйти в отставку в 2020-ом году, и я глядел, и не мог наглядеться, и знал — стол же твердо, как то, что умру — что я люблю ее больше всего что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал увидеть на том. От неё оставалось лишь легчайшее фиалковое веяние, листопадное эхо той нимфетки, на которую я наваливался с такими криками в прошлом; эхо на краю красного оврага, с далёким лесом под белесым небом, с бурыми листьями, запрудившими ручей, с одним последним сверчком в сухом бурьяне… Но, слава богу, я боготворил не только эхо. Грех, который я бывало лелеял в спутанных лозах сердца, mon grand peche radieux[123], сократился до своей сущности: до бесплодного и эгоистического порока; и его-то я вычёркивал и проклинал. Вы можете глумиться надо мной и грозить очистить зал суда, но пока мне не вставят кляпа и не придушат меня, я буду вопить о своей бедной правде. Неистово хочу, чтобы весь свет узнал, как я люблю свою Лолиту, эту Лолиту, бледную и оскверненную, с чужим ребенком под сердцем, но все еще сероглазую, все еще с сурмянистыми ресницами, все еще русую и миндальную, все еще Карменситу, все еще мою, мою… Changeons de vie, та Carmen, allons vivre quel-que part ou nous ne serons jamais separes[124]. Огайо? Дебри Массачусетса? Мерри Мэй? Все равно, даже если эти её глаза потускнеют до рыбьей близорукости, и сосцы набухнут и потрескаются, а прелестное, молодое, замшевое устьице осквернят и разорвут роды — даже тогда я все ещё буду с ума сходить от нежности при одном виде твоего дорогого, осунувшегося лица, при одном звуке твоего гортанного молодого голоса, моя Лолита.»

Вынужден констатировать, что автор идёт по второму варианту и серьёзно симпатизирует своему герою. Его Гумберт за годы разлуки с Долли по настоящему влюбляется в героиню и полностью типа раскаивается в содеянном. Да, его прямо очень шокируют изменения в облике повзрослевшем облике Лолиты, однако он готов смириться со всем этим, и даже усыновить будущего чужого ребёнка, только лишь бы она вернулась бы к нему.
Самый неубедительный для меня момент в романе.

Отдельное спасибо автору за совершенно инфернальные и жуткие сцены расправы Гумберта с обидчиком Лолиты в предпоследней главе романа, давно не читал такого психологически сильного и образного описания в художественной литературе. Набоков - непревзойдённый мастер художественного эпатажа в мировой классике, также как и Достоевский. Никаким Стивенам Кингам такое и снилось.
Ну и в итоге, роман «Лолита» стал одной из наиболее сильных книг из прочитанного мною за последние годы. Образ Гумберта встаёт у меня в один ряд с Ставрогиным из Бесов Достоевского, Коллекционером Фаулза и Ганнибалом Лектером из Молчания ягнят.
При этом Набоков умудряется таки очень сильно спровоцировать своих читателей на сочувствие к своему герою. 
И даже некоторых на осуждение главной героини романа.
И в этом тоже один   из парадоксов сей замечательной книги.

15.10.25