Публикация в Золотом руне 20 октября 2025

Козырёк, каштан, кузнечик…


7 ноября чуть не стал днём моей смерти. Сверху стали сбрасывать снег на мой балкон – даже не снег, а глыбы льда, я не успела снять верёвки и глыба ударила в них, я испугалась, что они опять погнут железки, на которых были крепления, как уже было, и приходилось крепить заново, заклёпки ставить. Когда грохот поутих — я выскочила с ножницами, чтобы хотя бы обрезать их, но в этот момент сверху сверзилась глыба и ударила мне по виску и по руке. Я взвыла от боли. Рука вспухла, посинела, из порезов текла кровь. Я сунула её под холодную воду, потом перевязала как смогла. Боялась перелома, но, кажется, это был только сильный ушиб. Висок сначала ломило, потом прошло. Но синяк, довольно большой, остался.
Стала звонить коммунальщикам, те заявили, что никаких работ не вели, что это кто-то надо мной чистил козырёк. Сейчас они получат фотографии и позже свяжутся со мной. Но было ясно, что не свяжутся. Им главное было отбояриться от меня, снять с себя ответственность. А кто это сделал – их не интересовало. «Мы же не детективное агентство». Они де, когда снег сбрасывают, нанимают альпинистов и оцепляют внизу. Внизу! А балкон?! Значит, и они это могут сделать, и если сейчас я уцелела, то в следующий раз обязательно укокошат.
Да, вот так это внезапно и бывает. «Предполагаем жить и глядь – как раз умрём».

Этот стресс вытеснил мою пневмонию, я о ней сразу забыла и излечилась. Клин клином. Но проблема балкона меня мучила. Хотелось заиметь козырёк, чтобы не бояться падений глыб и камней сверху, но я боялась, что его пробьют и оторвут этими сбросами, как уже было, когда он, полу-оторванный, мотался взад-вперёд. Сделать очень крепкий –  оторвут с куском балкона. Как быть?! Куда ни кинь – всюду клин.
На другой день я позвонила в одну из фирм по поводу козырька. Мастер Чернов всё выслушал, сказал, что сделают за день. Сначала приезжают сделать замеры, потом неделю ждать очередь. Но огорошил суммой: 40 тысяч. Так у них 36 для всех, но поскольку мне нужно усиленной конструкции… И к тому же гарантии, что он не оборвётся от бомбёжки глыбами, они не дают.  Но у них за 18 лет только однажды оборвался козырёк с 5 этажа, а так были только прогибы. Сказал, что может приехать сегодня в 16 — т. е. через полтора часа. Нужна предоплата 50% - т. е. 20 тысяч.
Я было решилась — куда деваться. Но он не приехал. В пол-пятого опять звоню — оказывается, он сказал «после четырёх». Но я точно слышала – в «четыре», т. к. ещё подумала – ну, в четыре ещё светло. А в пять уже темнеет. Какой смысл осматривать балкон в темноте? Он сказал, что в течение часа приедет. Я стала ждать. И тут звонит подруга. Узнав цену, напустилась на меня:
– Ты что, с ума сошла? Я недавно делала огромный козырёк — у неё большая лоджия — за 16 тыщ, соседка — за 17. Сорок — это несусветная цифра, так может стоить только остекление всего балкона.
– Где ж ты была раньше?!
– А ты спрашивала?

Обещала мне дать телефон своего мастера. Я звоню прежнему и прошу отложить приезд до завтра (на всякий случай пока не отказываясь), но он, как почувствовал, хотел тут же приехать, вцепился мёртвой хваткой, что меня ещё больше заколебало.
Я ждала звонка подруги, но та, оказывается, дала бумажку с телефоном соседке, а та его потеряла. А те, от кого она его узнала — уже переехали в другой город. Я решила поискать и поспрашивать ещё, вдруг найду что-то более дешёвое и лучшее.
Советовалась с приятелем. Он сказал, что крепления должны быть прочными, а сам материал лёгким, чтоб не зашиб кого, если оторвётся. Но конкретно ничего не подсказал, опыта у него нет, живёт в частном доме.
Вечером позвонила подруга и сообщила, что один из мастеров, который у неё делал стену, сказал, что сможет сделать козырёк, но должен сначала посмотреть, тогда и цену скажет. В конце недели позвонит. Позвонил его помощник, которого тот просил выяснить, что мне нужно и, возможно, перепоручить работу ему. Хотя я вроде ясно сказала ему про козырёк. Но это почему-то называется у них «нестандартной работой». Все делают остекление и утепление. Этот парень – Саша – сказал, что тут нужны сварочные работы, а он в них не разбирается. И что вряд ли в этом году они сделают. Ничего себе! А зачем мне на следующий год? Я могу до него и не дожить. Насчёт цены — сказал, что не меньше 20 тысяч. Ну, это всё-таки вдвое дешевле, чем у Чернова. Плохо только, что им некогда, полно клиентов, а я для них, видимо, невыгодна. В общем, завтра в обед он мне позвонит и сведёт с Данияром (он у них главный), и тогда решится, будут ли они мне делать.

В общем, весь день и вечер у меня пропал — сплошные разговоры пустопорожние, нервотрёпки, ощущение безвыходности. Потом вспомнила про одноклассницу, которая работала одно время начальницей ЖКХ и во всём этом сечёт. Она дала мне телефон фирмы с громким названием «Патриот», которая ей ремонтировала балконы и лоджии. Я позвонила по этому телефону. Выяснилось, что они козырьки не делают, а делают крыши на балконы. Стоимость те же 20 тысяч. Готовы приехать по адресу, посмотреть, обсчитать. Но я решила сначала разузнать, что это за крыши, чем они лучше или хуже козырька. Советовалась с соседями, знакомыми, но они не знают. В интернете всё как-то неопределённо, в общих чертах.
Сегодня опять звонила подруга — передавала испорченный телефон со своим Данияром. Оказывается, он не знал, что мне нужна сварка — якобы я это сказала – и он будет мне искать сварщика. В то время как я ничего этого не говорила, это были слова его помощника, который сказал: «Это вам нужна сварка, а я этим не занимаюсь». Теперь они это приписывают мне. Я слова такого не знаю. Я знаю только слово «козырёк». В общем, я отказалась от её медвежьих услуг.

Звонила одноклассница — спрашивала, как у меня дела с фирмой «Патриот». Я сказала, что они делают не козырьки, а крыши. Она посоветовала сделать. И сказала, что моя дыра в полу балкона может привести к тому, что он разрушится и рухнет на соседей, что надо её заделать цементом, учила как: ведро цемента и три мешка песка, всё вылить на пол… Надо поговорить с этой фирмой по крышам. Но это будет уже дорого, наверное.
Приходил представитель фирмы «Патриот», молодой парень. Скромный, культурный, надел бахилы, всё толково и честно мне рассказал, не хитря и не заманивая. Но я была вынуждена отказаться. Хотя крыша была то, что мне было нужно, надёжнее козырька и цена божеская — 20 тыщ. Но, во-первых, для неё надо было убирать навесной шкафчик, потом железки, на которых я верёвки креплю для сушки белья, и вдобавок надо было бы убирать перекладину деревянную, на которую я обычно облокачиваюсь, когда выхожу подышать. Если б они ещё как-то  мне это потом наладили, но нет, мне потом пришлось бы всё это делать заново. Крыша бы мне обошлась помимо денег ценой всех прочих необходимых удобств (утварь в шкафчике, сушка белья, без перекладины балкон стал бы низким, не опереться). Это всё равно что сделать крышу в доме, а всё остальное в нём раскурочить. Пришлось отказаться. Может, и к лучшему. Хоть сам балкон сохраню.

Я вышла на балкон и снег затих.
А дождь обычно начинает пуще.
И в горле уж попискивает стих,
что кем-то в мир таинственно запущен.

С дождём и снегом, небом и землёй
свои я затеваю отношенья –
купаюсь в свете нежности былой,
претерпеваю холод, поношенья...

Устала я от всего этого. Вышла на балкон вечером — а там мигающий фонарь, вернее, светильник диодный, который прилепили к стене над подъездом. Первая мысль была про азбуку морзе. Потом стала гадать: свет-тьма, любит-не любит, всё будет хорошо — не будет… Сразу стал назревать стих. Но у меня долго не было  концовки. И когда он наконец погас и весь двор погрузился во мглу – пришла концовка. Сам фонарь мне её подсказал.

Фонарь то вспыхивал, то гас,
как будто азбукою морзе
хотел поведать свой наказ,
чтоб жили мы сейчас и после.

И это был его ответ,
его завет под небесами,
что наша жизнь – то тьма, то свет,
и мы должны светиться сами.

Как ясен пень был смысл прост,
а я стояла на балконе,
забыв под пологом из звёзд
с землёй оборванные корни.

И вдруг фонарь совсем погас,
двор погрузился в тьму ночную.
О жизнь моя не напоказ,
что завтра заново начну я...

Позвонила подруга — мой злой гений. Начала мне читать нравоучения, что «нельзя так с людьми». Я ей сказала, что я живу своей жизнью. Делаю то, что для меня интересно и важно. «А мне интересны люди». А мне нет.

Уединенье на балконе,
где ветка дерева — как тент,
у всей вселенной на ладони,
с высоким небом тет-а-тет.

Я на обочине, я с краю
и где-то даже на краю.
Я с миром в игры не играю,
я заперта в своём раю.

Меня так мало в этом мире,
я нахожусь скорее вне,
не соответствуя ни шири,
ни яркости, ни глубине…

Экологичность, элитарность,
укрытие в себя саму?
Но в этом есть неблагодарность
по отношению к нему.

Гляжу с балкона и из окон
на пьесу, где мне роли нет.
Как бабочка вернулась в кокон
или в безмолвие — сонет.

Мне хочется спрятаться куда-то от всех этих проблем: этой вампирши Л–вой с её украденными у меня деньгами за 1 место в конкурсе (вместо обещанных 5 тысяч выплатила 2600, предварительно вытрепав все нервы, вычтя всё, что можно, замордовав неправильными переводами и налогами), от газовиков с их кабальными договорами, от снежных глыб, которыми меня будут убивать, когда я выйду чистить от снега балкон. Такое ощущение, что неприятности со всех сторон надвигаются на меня и некуда скрыться, только от одной избавлюсь — другая подступает.
А может, забить на всё, – говорят, что все проблемы у нас в голове. Не думать. Отвлечься. Заняться тем, чем хочется, к чему лежит душа. Решать проблемы по мере их поступления. Посмотреть на них под другим углом.

Спасибо, ночь, что утру уступаешь,
что до сих пор пока не победишь,
по снам моим так бережно ступаешь,
что ни один из них не повредишь.

По-зимнему оденусь и обуюсь
и – на балкон, куда меня манит.
На красные фонарики любуюсь,
что зазывают вечером в «Магнит».

На Луговой дорогу до Цветочной
шеренги провожают тополей.
Всё, что я вижу в этот час полночный,
мне кажется милее и теплей.

О ночь моя, прохладная как веер,
прошу тебя, меня не одиночь.
Я не могу сказать: «ещё не вечер»,
но говорю зато: «ещё не ночь».

Выходила на балкон уже ночью, смела сверху снежок веником, пока он лёгкий. Воздух свежий, так хочется им дышать, но я долго не задерживаюсь, боюсь простудиться. Луна сегодня яркая и круглая.

Свежевыпавший снег в свежевымершем мире…
ах, как в памяти стало свежо!
Словно шорох шагов твоих в нашей квартире,
и не поздно ещё пить боржом.

Словно мне уходить в этот край ещё рано,
ждёт на кухне другая плита.
И вчера ещё свежеточащая рана
затянулась под корочкой льда.

Я готова поверить и в деда Мороза,
даже в Бога – чем чёрт не шутил!
И что жизнь – это вовсе не скверная проза,
а мерцанье далёких светил.

Я не люблю зиму за то, что она лишает меня возможности общаться с моим каштаном, который уже дорос до меня так близко, что не хватает только ещё одной ладони для – чуть не написала «рукопожатия» – до прикосновения. Всё лето, когда я читаю там в шезлонге или пишу в блокнот («балкон – это моя дача», писал К. Чуковский, у него там стоял стол, за которым он творил. Ну, у меня только складной стул, который я привыкла считать шезлонгом) – мы общаемся: переглядываемся и даже переговариваемся на своём языке. Мне кажется, что он заглядывает сверху в мой блокнот и видит, что я пишу. И машет веткой, когда ему нравится. Посылает мне свои «письма» – листья, сбрасывает зелёные ёжики. Года четыре назад он, как и все каштаны нашего города, заболел: листья к середине лета стали покрываться ржавыми пятнами, а потом засыхать и скручиваться в трубочку задолго до осени. Мне было больно на него смотреть. Но потом я придумала, что это просто его веснушки. И пятна в самом деле стали уменьшаться и превратились в конце концов в небольшие крапинки, ничуть не портившие общего вида красавца-каштана. Или это мне так казалось.
И вот наступала зима и мне приходилось с ним прощаться…

Я потеряла свой пейзаж,
свой уголок в раю.
Скрыт до весны наш вернисаж
за шторы кисею.

Прощай, каштан, прощай, балкон,
акация, прости.
Суров закон, но он закон,
его не провести.

Да, кресло, лампа и торшер,
да, книги, телефон.
Но нет тебя со мной, mon cher,
всё прочее лишь фон.

Ты листья слал как письма мне –
и я читала их.
Ты стих шептал мне в тишине –
и вдруг устало стих.

Да, не для всех… но всех-то нет,
я говорю с собой.
И кто-то там среди планет
есть в дымке голубой.

Балкон был мостик в небеса,
в зелёное тепло.
Теперь меж нами как леса –
и двери, и стекло.

По звёздам уж не ворожить,
что как слова ясны…
Но стимул есть какой дожить
до будущей весны!

Зима пролетела незаметно и безболезненно. Снега было немного и он быстро таял. Когда сбрасывали снег — я просто не выходила из комнаты. Но зато когда пришла весна – сколько раз я возблагодарила судьбу!

Весна


Забыты вьюги и метели,
я на балконе – книжка, плед.
И облака ко мне слетелись –
давно не виделись, привет.

Глянь, облако моей послушно воле –
скажу ему, чтоб путь дало лучу,
когда я почитать хочу на воле,
позагорать под солнышком хочу.

Подвинулось… Нет, чуточку левей,
чтоб солнце доходило до бровей.
Но лишь чуть-чуть, совсем не уходи.
Ты без меня соскучилось поди.

Когда я наконец смогла устроиться в своём уютном гнёздышке, любуясь весенним каштаном, подставляя лицо первым лучам солнца, следя за полётом стрижей, я вдруг поняла, что, сделав я крышу или даже простой козырёк – я лишилась бы половины своего обзора: они скрыли бы верхушку каштана, небо с облаками, птиц в вышине, я видела бы только фрагмент своего дерева и тех птиц, что на ветках. Какое счастье, что я этого не сделала! Я возблагодарила судьбу в обликах запоздавшего мастера, вовремя позвонившей подруги, отсутствующего сварщика, честного курьера, рассказавшего мне о всех «побочках» крышестроительства – это всё были её знаки, предупреждавшие: «Остановись! Не делай этого! Ты лишишь себя взамен радости и красоты!»

Моя любимая картина –
балкон, каштан и облака...
Да не возьмёт меня рутина,
так от неё я далека.

О бело-розовые свечи,
что надо мной сейчас парят...
Как мир войною изувечен,
как жизни жалобно горят.

Я забывать о том не вправе,
когда, когда-то быв людьми,
в зеленолиственной оправе
деревья шепчут о любви.

Я этим лепетам внимаю,
и думаю, спеша сюда,
что их язык я понимаю,
а человечий – не всегда.

Подруги не понимали меня, они застеклили себе всё, что можно, получив кладовки вместо балконов, радуясь тому, что у них там теперь всегда тепло, чисто и сухо. А мне нужен был мой каштан, небо, воздух, причём целиком, а не кусочками. И как же я была рада, что всё это осталось у меня!

Я бы целыми днями сидела
под каштаном, раскрывшим крыла,
просто так, безо всякого дела,
и к тебе сквозь дремоту брела.

Где-то страны, селения, люди,
красоты и роскошества пир,
но то место, которое любим,
заключает в себе целый мир.

Здесь страна меня нежит иная,
укрывает зелёный шатёр,
что на самом-то деле – я знаю –
это ты надо мной распростёр.

Ах, любовь, она вышла из моды,
все считают, что это враньё,
и остались одни лишь юроды,
что по-прежнему верят в неё.

Пусть ладони пусты без улова,
но я знаю особый секрет:
если долго твердить это слово –
станет истиной лепет и бред.

В небесах голубая расцветка,
мир меня обнимает как свой.
И кивает певучая ветка:
«Это я! Я с тобой! Я живой!»

О помедли, летящее лето!
Но несёт меня дальше, скользя,
мой балкон, уплывающий в Лету,
в ту, в которую дважды нельзя.


1 июля, вторник, 2025

Главная радость и чудо сегодняшнего дня. Был сильный ветер, деревья гнулись, и, когда я вышла на балкон, то увидела на полу веточку каштана. Она была аккуратная, красивая, как маленькая ёлочка. Казалось бы, что такого – ветер, обломилась, залетела ко мне. Но! Весь каштан был в рыжих подпалинах, кроме той ветки, что была ближе всего ко мне — там из-под ржавых листьев выглядывала нетронутая зелень пяти листочков, словно он припас её для меня в подарок. Я внимательно оглядывала дерево — зелёных листьев не было нигде, все в ржавчинах, и только эта ветка, которая была ближе всего к балкону, на которую я всегда любовалась, которая мне кивала в ответ, сохранила для меня чистую свежую зелень. Представляю, каких усилий ему это стоило! И вот теперь – эта ветка, тоже с одними зелёными листьями, похожая на букетик, была брошена к моим ногам. Я взяла её в руки, вдохнула запах листьев и посмотрела на ту ветку каштана, с которой обычно разговаривала: – Это ты? Спасибо, спасибо!
И она завиляла хвостиком, как верный пёсик. Ну вот что это, как не чудо? Ведь эти зелёные листики, недоступные взглядам других – только мне! Нет сомнения, что он всё понимает. Даже если это не Давид, не отец и не Лёвка, принявшие его облик – я путалась, кого из них принимать за него, и определяла просто как кто-то родной, кто меня любит. Так вот если даже он не настолько живой и волшебный, а просто растение, которое всё понимает, чувствует мою любовь и как может благодарит за неё – это тоже несомненное чудо и сокровенная моя радость. Я воткнула веточку в коробку с бельевыми прищепками и она стояла там, как ёлочка в ведре.

Когда мне на балкон нежданно
слетает палая листва
с акации или каштана,
я нити чувствую родства.

И не сметаю, словно мусор,
а сохраняю как узор,
чтоб разным несерьёзным музам
был для фантазии простор.

Как сладки эти мне объедки
с родного барского ствола,
что как от горести таблетки
той, что сама уж отцвела.

И тешу я себя надеждой,
что строчки бедные мои,
однажды ставшие одеждой
любви, симпатии, семьи,

вот так же вот порывом ветра
кому-то в сердце занесёт,
как зёрна в земляные недра,
и тем от голода спасёт.

И он поймёт, глаза приблизя,
что сор порой – как сон-трава,
что это всё не просто листья,
а письма, музыка, слова.


5 июля, суббота, 2025

У меня опять случилось мистическое чудо. Читала на балконе, любовалась небом с медленно плывущими облаками – какое счастье, что я не сделала козырёк! – переглядывалась с каштаном, читала «Письмовник» Шишкина. Там было место о том, как герой хотел купить адресатке колечко, серёжки и все женские штучки. Я сразу вспомнила, как Давид мне покупал украшения к лекциям – не особо дорогие, но и не дешёвые, и особенно мне нравилось колечко с сапфиром. Когда я приходила с лекций — снимала серьги и кольца и клала на трюмо. Однажды пришла — стала снимать – нет кольца. Потеряла! Стала тут же звонить в библиотеку, просила посмотреть, на другой день Давид ездил — искал, так и не нашли. Решила, что потеряла в автобусе, сняв с перчаткой. А через несколько лет, уже после смерти Давида, я вдруг нашла это кольцо в шкатулке в трельяже в спальне. Как оно туда попало? Для меня это и по сей день загадка.
Я посмотрела на ветку каштана, которая в этот момент для меня олицетворяла Давида, он – она – кивнула в ответ. И вдруг в тот же миг от ветки отделилось и с силой влетело на балкон что-то зелёное. Это был огромный кузнечик. Он пристроился на стекле окна надо мной и застыл. Я впервые так подробно видела его усики, глазки, коленки. Видел ли он меня? Был ли это Давид или он просто послал мне его как знак? Я вспомнила стих-е Кушнера «Стрекоза» – как умиравший муж обещал жене прилететь после смерти в образе золотой стрекозы. А у меня был зелёный кузнечик… Я протянула руку, осторожно дотронувшись до него пальцем, и он тут же резко взлетел и сгинул куда-то — то ли в траве, то ли в листве. Ну что это как не знак? Что он жив, видит меня, любит, что мы встретимся…

Огонь погас, осталась дымка
от жизни брезжущей былой.
И я как будто невидимка
вишу меж небом и землёй.

Каштан всё тянется куда-то,
навек застывший на бегу...
Мой собеседник, соглядатай,
хранитель, сторож, опекун.

И верить хочется наивно,
что он со мной не потому,
что пригвождён судьбою дивной
навек к балкону моему.

А потому, что тоже любит,
и мы с ним не разлей-друзья,
и никогда его не срубят,
поскольку без любви нельзя.

Он в душу врос мою корнями,
ещё запомнив молодой,
и ветви листики роняли
как слёзы на мою ладонь.

Но не напрасно цвет защитный
его парит над головой.
Любви смятенной, беззащитной
он словно памятник живой.


Ноябрь – июль 2025