Метроном

— Привет.


— Здравствуйте.

Короткие слова, будто пробные камни, брошенные в бездну. Они ещё не знают, потянет ли эта бездна за собой лавину смыслов, или так и останется — хрупкая, осторожная перекличка двух голосов.

— Как у тебя дела?

Долгая пауза повисает над ними. И только стук сердца в тишине бьёт с отчётливостью левитановского метронома — размеренно, неумолимо.

Он молчит. Она ждёт. Воздух между ними густеет, наполняется невысказанным, как перетянутая струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.

Наконец он вздыхает — глубоко, с хрипотцой, будто каждый вдох даётся ему через силу.

— Извините, мне тяжело говорить. Снова пробовал петь. Теперь болит горло и идёт кровь…

Слова падают, как тяжёлые капли дождя на сухую землю. Она замирает. В её воображении мгновенно вспыхивают образы: гитара, его голос, который ей не очень нравился, но она спокойно врала, что любит слушать его. А теперь — кровь на платке, сдавленный кашель, отчаянные попытки взять ноту, которая больше не подчиняется.

— О… — только и может выдохнуть она.

А потом, словно пытаясь сгладить неловкость, словно боясь, что её молчание будет воспринято как равнодушие, торопливо добавляет:

— А у меня всё хорошо. Сдала сессию. Выступала на фортепьянном концерте в "Капелле".


Её голос звучит неестественно бодро, будто она читает список достижений с визитной карточки. Но за этой бодростью — тень вины. Как будто её успехи — предательство. Как будто, говоря о своём счастье, она ранит его ещё сильнее.

— Также пишу стихи. Хожу на конкурсы. Недавно была в жюри...

Она делает паузу, будто ждёт его реакции. Но он молчит. Только глаза — тёмные, уставшие, безжизненные — смотрят куда;то сквозь неё.

— Знаешь, — продолжает она, уже медленнее, — я часто смотрю наши совместные видео с тобой. С теплотой вспоминаю те времена.

Её голос дрожит.

Воспоминания вдруг оживают перед глазами: смех, прогулки в парке, его руки обнимают её за талию. Она счастлива и весела. Тогда всё казалось таким простым, таким возможным.
Концерты, робкие поцелуи. Страсть...

Но всё закончилось. Разом. Упало под ноги, как мертвый голубь. Разбилось о предательство, гордыню, юношеский максимализм.

Он наконец поднимает взгляд. В его глазах — смесь боли и нежности.

— Я рад, что у тебя всё получается, — говорит он тихо. — Правда.

Молчание снова опускается между ними, но теперь оно другое. Не холодное, не враждебное. Скорее — печальное, примирительное. Они оба понимают: их пути разошлись. Он — в мир тишины, где каждый звук даётся через боль, в последние мгновения осени, в последние никому не интересные стихи, которые она всегда считала мусором. Она — в мир радости, в объятиях другого человека, с которым она строит своё будущее. В своё будущее, где нет, и никогда не могло быть его...

— Может, когда;нибудь… — начинает она, но не заканчивает фразу.

— Может, — соглашается он. Но оба знают: "когда;нибудь" — это просто слово. Красивое, пустое, как эхо в опустевшем зале.

Они прощаются. Она уходит, оставляя его наедине с его болью. А он остаётся, слушая, как затихают её шаги, как растворяется её голос в шуме города.

И только сердце продолжает стучать — всё так же размеренно, всё так же одиноко. Как левитановский метроном, отсчитывающий время, которое уже не вернуть.