Вечный антракт

Как саван, ночь уж распростерта.
Луна, как часовой, меж туч.
Открою всем, что ныне мёртво
В театре за дверьми – вот ключ!
Здесь тени бродят - стих печальный.
Шаги неслышны, взор — туман.
Играют роли, но летальный
Расклад им выкинул наган.
Сквозь те руины еле слышно,
Но, проступив сквозь прах времен,
Услышьте глас скоропостижно
Ушедших за ночной кордон.
Мы – строки книг, не похоронят
Ни ложь, ни молот нас вовек.
Мы – вечность, что в груди трезвонит,
Покуда дышит человек.
Мы – ненашедшие ночлег,
Мы – память, что в слезах утонет.
*
Как Дант, бредет меж склепов сцены
Во мгле Никифор, страж руин.
Во время своей мрачной смены
Зовет артистов на помин.
«Офелия!» - кричит он громко -
Скажи мне, где же твой венок?»
Шептал чуть слышно голосок
Когда-то миленькой девчонки:
Венок давно уж съели крысы.
Их зубы – серп, их правда – глад.
Плевать им в мрачном закулисье
На горечи моих утрат.
В углу растянут паутины
Узорный сетчатый гамак,
И Гамлет в призрачной личине
Эфес меча зажал в кулак.
«Смотритель, ты ведь знаешь правду:
Не призраки мы – сны земли
Не прИняла нас мать обратно
И бродим мы как корабли:
Без парусов в открытом море,
Маршрут поломанным рулем
Хоть будь я датским королём,
Не сменишь в гибельном просторе.
*
Заходит он – хрустящий кожей
Блестящих, словно лёд, сапог,
Звезда во лбу. В старинной ложе
Он сел и начал диалог:
«Ну что, старик, признайся, право,
Теням ты душу задолжал?» -
Чекист прищурил глаз лукаво,
И курево меж губ зажал.
«Не я, а мне вручили души,
Покуда ветер перемен
Под крик неистовый кликуши
Не превратит всю труппу в тлен.»
Раздался выстрел! Рвется эхо,
Как пёс сторожевой с цепи.
В фанере новая прореха
Зияла как луна в степи.
И содрогнувшись от удара,
Как зверски раненная лань,
Вся сцена грустно простонала.
Но вдруг сквозь занавеса ткань
Принц Датский появился явно,
Сжимая призрачный клинок,
И незатейливый стрелок
Каким он был еще недавно,
Вдруг замер, словно в ожиданьи
Ты думал пуля нас убьёт?
Глупец! Давно ж в груди не бьёт,
Давно затихло уж дыханье
Остались только буквы строк –
И те уйдут – всему свой срок.
*
Встают из мрака крысы стаей,
Их взоры — угли в полутьме,
Их голоса, листы листая,
Звучат в полночной кутерьме:
— «Король наш умер… умер ныне…»
— «Но кто ж воссел на трон пустой?»
— «Никто не правит на руине…
Престол объят немой тоской…»
И старый страж, седой от пыли,
Присел на камни, недвижим.
В его глазах огни остыли,
И мир вокруг казался злым.
 «О, Гамлет, — шепчет он с мольбою, —Что делать мне в краю теней?
Я страж руин, но пред судьбою
Бессилен я спасти людей…»
И Принц, чей дух не знает тлена,
Кладет ладонь ему на грудь:
«Ты спас их всех от злого плена,
Ты дал им память, в этом суть.
Пока ты жив, их песнь не спета,
Пока ты дышишь — жив их глас.
Их боль не канула, как в Лету,
Она горит в тебе сейчас.
Мы будем вечно ставить драму
На пепле, на крови веков,
Пока небес седую раму
Не разорвет последний зов…»
*
Театр сгорел. И пепел снежный
На город сонный лёг, как прах.
Ребячий смех звучит небрежно
На почерневших площадях.
Ловя летящий пух рукою,
Кричит восторженно дитя:
«То Гамлет, спорящий с судьбою,
Роняет перья, уходя!»
А старики, вздыхая тяжко,
Творят со страхом крестный знак:
«Прости им, Боже, эту шалость…
Они не сгинут в вечный мрак.
Они играют, как играли,
Их не развеет дым и тлен».
И тишина, полна печали,
Легла на груды мёртвых стен.
Но в ней, как отзвук литургии,
Звучит таинственный рассказ,
Что шепчут призраки благие
В полуночи в десятый раз:
«Мы — строки, вырваны из книги,
Что пишет времени рука,
Мы — слёзы вековой интриги,
Что прячут в небе облака.