Даниел Мария-Пинту Рудригеш Жулиан, окончательная

Двадцать пять лет спустя, Жулиан, окончательная история пастуха

В молодости Жулиан нырял в озёра,
видел карпов и щук в открытой воде,
наблюдал за ними среди в теней и на дне,
пока мог оставаться под водой.
Он узнал о впадинах, неровностях ландшафта,
отложениях в пойме реки, так он и открыл эти озёра,
а также реки и пещеры. Его интересовало, что можно обнаружить, спустившись под воду.

Позже, в озёрах, Жулиан видел, как зеркала воды
стали того же цвета, что и небо, розовые и холодные на расстоянии.
Затем он научился плавать по поверхности; он продолжал не ощущать время,
но теперь воздерживался от исследования глубин.
Именно тогда он заинтересовался плоскостью,
часто лежал на спине, созерцая абсолютный горизонт,
возможно слишком желая этого существования и этого отстранения,
он чувствовал восторг покоя вдали от человеческого шума.
Он помнил, что в молодости нырял в озёра, наблюдал за карпами и щуками
пока мог оставаться под водой. Вскоре он осознал
ограниченность своих лёгких.
Однако теперь его заинтересовали равнины. Он приспособился к ним и понял их,
и так стал ближе к людям.
Он вырастил свой дом на равнине,
окружил его огородами и садами
на полпути к вершине холма, где он жил.
Так прошли годы. Он больше не забывал о времени
в своём труде на выровненных землях.
Он ухаживал за садами больше, чем за огородами,
добился успеха на земле на склонах холма. Он разводил скот и выращивал миндаль и оливки. Он выравнивал крутые склоны, делая  их гладкими, мягкими и плодородными. Но Джулиан грустил,
он знал, что разрушил склоны, выровнял скаты и изуродовал откосы.

И его мечтой, его тоской были озёра – и он никогда их больше не увидит –
не увидит одинокие ручьи, тёмно-зелёные воды, болотистые низины, спокойные плотины  –
всё исчезло.

Ни по одному из этих мест не пройдут больше   
тропы времени.