Кто Игринского не читал

Кто Игринского не читал,
Тот на земле и не жил.
В небе соколом не летал,
Дружбу не с теми водил.

Кто Игринского не читал,
Тот по дорогам кривым бродил.
Свет в темноте искал,
Но лишь шишки себе набил.

Кто Игринского не читал,
Тот счастья в любви не знал.
Он женщин неверных любил,
От одиночества волком выл.

А ведь можно всё ещё исправить.
Жизнь сначала начать.
Для этого нужно всего лишь
Игринского начать читать.

*********************************************

Там, где начинается Игринский

Говорили в деревне: кто Игринского не читал — тот будто и не жил. Лука сначала смеялся: мало ли странных поверий держат старики? Но чем старше становился, тем явственнее ощущал: что-то в его жизни идёт не так.

Дорожки всё время выводили не туда — то в болото, то в глухой лес. Друзья оказывались ненадёжными, женщины — прохладными, а ночи — слишком длинными. Иногда Лука думал, что над ним смеётся сама судьба, подсовывая всё новые шишки вместо подсказок.

Как-то раз, возвращаясь поздним вечером, он увидел в окне заброшенного дома свет. Дом этот избегали: говорили, в нём жил когда-то одинокий писатель Игринский, пропавший без следа. Лука, сам не зная почему, подошёл ближе.

Внутри пахло старой бумагой и дымом. На столе лежала книга — толстая, потёртая, будто дышащая собственным теплом.
На обложке — всего одно имя: Игринский.

— Нашёл-таки, — раздался за спиной мягкий, чуть хриплый голос. Лука обернулся — в дверях стоял старик, борода спутанная, глаза ясные, будто ночное небо. — Эта книга тебя ждала.

Лука, не задавая вопросов, открыл первую страницу. Слова бегали по бумаге живыми огоньками. Каждый абзац отзывался в сердце так, словно писатель знал его тайные мысли, его ошибки, его боль.

Он читал до рассвета.

И с каждой страницей будто становился другим — легче, сильнее, увереннее. Как будто кто-то снимал с его души старые, давно приросшие узлы.

— Вот почему, — тихо сказал старик, когда Лука поднял глаза. — Кто Игринского не читал, тот соколом в небо не поднимался. Он ходил кривыми дорогами, любил тех, кто не умел любить… И всегда искал свет там, где его и быть не могло.

— А теперь? — спросил Лука.

— А теперь всё можешь исправить. Всё начать сначала. Книга только открыла дверь — войти в неё должен сам.

Утро было ясным, свежим, словно сотканным из новых возможностей. Лука вышел на дорогу — ровную, прямую, ведущую к жизни, которой раньше не видел.

Он оглянулся — дом исчез. Лишь книга осталась в руках, будто доказательство, что ночь не была сном.

Он улыбнулся и тихо произнёс:

— Спасибо, Игринский.

И пошёл вперёд — туда, где начнётся его новая, настоящая жизнь.