Адские миры

На стене висела картина,
На ней камни и мертвенный свет.
И я вспомнила, за сенью лет
Я бывала в той страшной пустыне.

Там не бывает совсем красивого.
Полумрак, даже днем там царит.
Не бывает там к Богу молитв,
Там молитвы совсем к другой силе.

Женщины дают в жертву детей,
И едят там существ все разумных,
А мужчины зароют безумно
Все святое и хрупкое в землю.

Я спросила: « А есть Дьявол тут?»
Мне ответили: « Есть. Его помнишь.»
Я спросила: « Он зла всего корень?»
Мне сказали: « Он солнца как луч.»
И мне не соврали.

Я была там. Там храмы стоят,
Но уродливы и бездуховны.
Там религия тоже, на крови,
Свой порядок и вера своя.

Иерархия правит и сила.
Он - учитель Денница. Он строг.
Не имеет он жалости, но
Тоже он часть любимая мира.

Я спросила: « Влачили сюда
Вас насильно за грех незабвенный?»
Мне ответили: « Никогда.
Мы звучали, как эти селенья.»

И взошел вдруг Денница, как свет.
Он был чистой Гордыней в сиянии,
Совершенством без тени изъяна,
Не прощающим нам людской грех.

Он держал в сильных крыльях структуру.
На его нимбе время все жИло.
Был стремлением он чистым к вершинам,
Ненавидящим слабость людскую.

Он кристальным был рвением с болью.
Даже он мог любить, но не нас.
Души там без любви все погасли,
Но никто не украл их свободу.

Души там все забыли Любовь,
И все глубже в уродство от боли
Под его строгим взглядом без жалости
Уходили к истленью веков.

Люцифер, твой кристальный прекрасен
Беспощадный, холодный рассвет.
Но учитель без сердца опасен,
Ведь не вспомнишь любовь тут к себе.

Долго…долго…
Не простившие себя, не в согласии
Вспоминают, никто не наказывает.
Они сами оставили Бога,
Что Любовью зовется к себе.

Как магнит крылья здешнего Света
Привлекают на чувство вины.
Стали страшными без любви
Души здесь, Люциферу нет дела.

Кто в истленье пойдет, кто начнет
Вспоминать сквозь века Бога искру.
Но не просто от зависти чистой
Прийти в свет и принятье добра.