Живые мощи

 По одноимённому рассказу Ивана Тургенева.

Подверглись бедствию мы с Ермолаем –
Дождь на охоте лил, как из ведра.
Воскликнул он: “Я хутор, барин, знаю.
Вот там и заночуем до утра”.

“За ним места намного лучше здешних,
Отсюда ехать вёрст примерно пять”.
Мы вскоре добрались туда успешно,
Я в чистом флигеле улёгся спать.

На следующий день проснулся рано,
Направился к оврагу прямиком.
Там пасека, заросшая бурьяном,
Меня манила дивным волшебством.

Здесь был, так называемый омшаник,
Сарайчик крытый для зимовки пчёл.
В дверь заглянул: под одеялом тканым
Крестьянка спит... Я было прочь пошёл...

Вслед слышу: “Пётр Петрович, подойдите”!
Приблизившись, остолбенел я враз.
Напротив, существо с тщедушным видом,
А на лице улыбка расплылась.

– Не узнаете, барин? Я Лукерья,
Лет семь назад водила хоровод.
Садитесь на кадушечку под дверью,
На встречи в жизни явно мне везёт!

– Лукерья, расскажи про годы эти! –
– Как раз меня помолвили тогда
За Василька, служил у вас в буфете.
Вдруг на крыльце со мной стряслась беда.

Я вышла ночью соловья послушать,
Недалеко уж было до зари.
Почудился мне голос Васин: “Луша”!
Упала вниз. Всё порвалось внутри.

С тех самых пор ходить мне стало трудно,
Совсем окостенела под конец...
Теперь живу вот в этом месте чудном,
Мне врач сказал: “Ты больше не жилец”.

Она, умолкнув, улыбнулась снова.
“А Вася как же”? – глупым был вопрос.
– Растит детей с Агафьей чернобровой,
Василий до приказчика дорос.

Так летом вот, я здесь лежу, в плетушке.
Ну, а потом в предбаннике – зимой.
Приходит девочка из деревушки,
Присматривает каждый день за мной.

Да и ходьбы за мной совсем немного,
Я почитай что ничего не ем.
Водица в кружке из ручья лесного.
Хоть и одна, вполне довольна всем.

Иной ещё бывает, барин, хуже.
Иной – слепой, иной – глухой совсем.
Мне, слава богу, поводырь не нужен,
Всё вижу и со слухом нет проблем.

Стал как-то причащать меня священник.
Я не грешна и мысленным грехом,
Себя так приучила постепенно:
Не вспоминать, не думать ни о чём.

Хоть ноет у меня внутри от боли,
Но чую, что жива, и вся я тут.
Вот слышу – пчёлы загудели в поле,
Смотрю, как бабочки вокруг снуют.

Весною прошлой было так занятно.
Там свили ласточки гнездо в углу
И вывели детей – мне столь приятно.
Как я на птенчиков смотреть люблю!

Однажды заяц забежал с разбегу,
Усами шевелит. Смешной такой!
Ему не страшно было с человеком,
Потом прыг-прыг к двери, умчал косой.

Читаю я акафист Всем скорбящим,
И Богородицу, и Отче наш.
И счастлива вот этим настоящим,
Бог дал мне всё и греет мой шалаш.

– Лукерья, я могу распорядиться,
Тебя перевезут, да хоть сейчас,
В хорошую губернскую больницу! –
– Ох, барин, нет. Мне мил здесь каждый час!

Как будто только я одна – живая!
Все песни распеваю до сих пор.
Их не забыла и припевы знаю.
Вы, барин, думаете, – это вздор?

Она запела голосом протяжным,
Звук чистый задрожал в моих ушах.
Блеск заблестевших глаз её стал влажным,
Я вытер их платочком впопыхах.

– Вчера мне рожь приснилась золотая,
Не серп, а месяц у меня в руках.
Что я, здоровая да молодая,
Со мной собачка злая – просто страх.

Всё хочет укусить меня. И будто
Я эту рожь сжать дочиста должна
Вот этим месяцем, а он – как чудо!
С ним мне собачка злая не страшна.

Надела месяц, как кокошник дивный.
Тут глядь – ко мне подходит сам Христос.
Всё на него смотрю я неотрывно,
Всё сразу у меня внутри зашлось.

Протягивает руку мне сердечно:
– Ступай, моя невестушка, за мной!
На крыльях взвились мы в простор с ним вечный,
Не будет места там собачке злой.

Лукерья тут умолкла на минуту:
– Приснился сон мне вот ещё какой.
В пути я вижу странников повсюду,
Меж ними вьётся женщина с косой.

Глаза большие, строгая такая,
Вдруг прямо верть ко мне, как та змея.
Спросила я: “Кто ты? Тебя не знаю”.
Она мне говорит: “Я смерть твоя”.

Я очень рада, с ней идти готова.
Она: “Я не возьму тебя с собой”!
Час назначает: “После дня Петрова”.
Вот с этим и проснулась в час ночной.

Я, изумившись, стал прощаться с нею.
Запомнилась навеки встреча мне.
Её как вспомню, так душа светлеет,
Всласть рассыпая трели в вышине!

Она скончалась после дня Петрова,
Услышав с неба колокольный звон.
Он и поныне раздаётся снова,
Нас согревая всех со всех сторон.