Анархист-бобр

"Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш мы новый мир построим,
Кто был никем, тот станет всем!"

          Интернационал (автор Эжен Потье, пер. Аркадий Яковлевич Коц)


                #


В тихом, благопристойном лесу, где все звери жили по заведённому ещё прадедами распорядку, случилось нечто из ряда вон выходящее. На реке Сонной, где испокон веков стояла образцовая, утверждённая советом старейшин плотина, поселился новый бобр. Звали его Анатолий.
 
С первого же дня стало ясно, что Анатолий – существо не от мира сего. Вместо того чтобы дружно валить деревья с другими бобрами, он подгрыз одиноко стоящую осинку, которая росла ровно посреди тропинки, ведущей к муравейнику, и повалил её аккурат вдоль тропинки. На возмущение Старого Бобра он лишь буркнул: «Мешала свободному передвижению низкорослых. Долой архитектурные барьеры!»
 
На следующее утро община обнаружила, что образцовая плотина… изменилась. В ней зияли несколько дыр разного калибра, а в центре и вовсе красовался странный желоб, похожий на горку. Вода весело журчала и утекала вниз по течению, совершенно не собираясь образовывать запруду.
 
— Анатолий! Это что такое?! — взревел Старый Бобр, тряся седыми усами. — Где наша плотина? Где водоём? Где рыба?!
 
Анатолий, сидя на крыше своей хатки (которую он почему-то раскрасил в пёстрые, кричащие цвета), доедал свой утренний бутерброд из берёзовой коры, щедро сдобренный еловыми опилками.
 
— Ваша плотина — это символ угнетения свободы! — прочавкал  он, размахивая лапой. — Вы насильно заставляете реку стоять на одном месте! Свободу реке! Пусть она течёт, куда хочет! А эти дыры — для вентиляции тоталитарного режима. Ну и для сома-инвалида, чтобы мог проплыть.
 
— Какой ещё сом-инвалид?! У нас все сомы здоровые! — почти заплакал Старый Бобр.
 
Но Анатолий уже не слушал. Он приступил к своему главному проекту — подрыву устоев в прямом смысле слова. Ночью он тайком подкопал корни Древа Решений, под которым собирался совет старейшин. Дерево, правда, не упало, но заметно наклонилось, приобретя лёгкий бунтарский наклон.
 
На общем собрании царила паника.
— Он анархист! — крякал селезень. — Вчера он говорил моим утятам, что жёсткая иерархия в стае подавляет их индивидуальность! Теперь они требуют права самим выбирать направление миграции и хотят лететь на юг через Северный полюс!
— Он подрывает самые основы нашего общества! — пищала мышь-полевка. — Объявил, что запасы на зиму — это инструмент порабощения, и растаскал весь мой запас желудей под предлогом «справедливого перераспределения»! Их тут же подобрали и съели белки-пролетарии.
 
Старому Бобру было дурно. Он прилёг в хатке и с тоской смотрел на идеально обтёсанные стены, которые на долю секунды показались ему действительно скучными и угнетающими.
 
Тем временем Анатолий достиг пика своей анархической деятельности. Он объявил, что хатки — это клетки для бобров, и начал строить что-то невообразимое: открытую платформу на трёх кривых пнях с навесом из водорослей. «Долой стены! Да здравствует ветер свободы!» — кричал он.
 
А потом пришла осень. Ночью ударил первый заморозок. И в лесу случилась странная вещь. Лужи, которые образовались благодаря дырам в плотине, замёрзли и превратились в идеальные катки. Зайчата, которые обычно скучали осенью, с визгом катались по ним. Желоб в плотине замёрз и стал горкой, на которой катались еноты и белки. А открытая платформа Анатолия, продуваемая всеми ветрами, оказалась… лучшим местом для наблюдения за звёздами.
 
Но самое главное случилось через пару недель. Однажды утром Анатолий проснулся мокрый и злой. Его утопическая конструкция без стен не выдержала холодного дождя со снегом. Он сидел на своём кривом пне и грустно смотрел на тёплые, уютные, дымящиеся трубами хатки своих соседей.
 
Вдруг он увидел, как к его «дому» идёт Старый Бобр. Анатолий нахмурился, готовясь к идеологическому спору. Но Старый Бобр молча положил перед ним выгрызенную из осины чашку, полную тёплого ивового чая, и бутерброд из еловой коры.
 
— Ешь, — буркнул Старый Бобр. — Революция революцией, а обмен веществ у бобра ещё та анархия. Сам по себе работает.
 
Анатолий хотел было сказать что-то про «подачки системы», но запах чая был так хорош, а желудок так пуст… Он стал есть.
 
— Твоя плотина… — неожиданно сказал Старый Бобр, глядя на ледяные горки и довольных зверят. — Она, конечно, ересь и крамола. Но… местами довольно забавная.
 
Анатолий промолчал.
 
— Стены, — сказал он наконец, согревая лапы о чашку, — всё-таки имеют определённые преимущества. Особенно в данных социально-климатических условиях…
 
— То-то же, — хмыкнул Старый Бобр. — Завтра придёшь с нами плотину чинить. Но желоб… этот… горку… можно оставить.
 
С тех пор Анатолий остался жить в лесу. Он по-прежнему иногда кричит лозунги и пытается подгрызть опорный столб местного моста, называя его «пережитком централизма». Но на общие работы ходит и плотину чинит яростнее всех. Потому что понял главное: чтобы быть анархистом, нужно тёплое место, где можно высушить хвост и выпить чаю. А для этого иногда нужно и порядок навести. Немного. Хотя бы в своей хатке.

август 2025