Обратишься в Слово

Обрывай, как закрутится, оставляй красоту.
Выходя в бесприютицу, выдыхай в темноту.
Принимай плёткой кожаной от судьбы рикошет,
Вроде всё как положено, только нужен рассвет.
Как оврагами старыми, так домами без глаз,
Вплавлен снами-пожарами в бесконечный рассказ,
Где хвосты свои улицы пожирают во сне,
Кругом катятся ступицы одинаковых дней.
Разбросать бы их в стороны и шагнуть за порог,
Где кликуши и вороны повторяют урок,
Слово под ноги брошено, поржавело, как нож:
Ничего, ничегошеньки в темноте не найдёшь.
 
Как леший путает, распутывай кудель,
Вяжи из развороченной души,
Не разбирая, кровь или капель, - дыши,
И снова…
И мир создай, и обратишься в слово.
 
А за кругом распутица, руки вязнут в телах,
С кем судьба, видно шутит, да понарошку свела.
До святого, до талого, до последней межи.
Начинается с малого обеление лжи.
Хороводом бессмысленным мельтешение лиц:
То ли перья налипли, то ль медяками в пыли,
То ли сердце за ржавчиной пропустило удар,
А за крайнею жатвою полыхает беда
Ложью да отрицанием, крайней хаты трубой,
Ненарочным касанием, заскорузлой кривой,
Ненадёжной инерцией в несвятой уголок.
На соломенном сердце - ах! – заскучал уголёк.
 
Как леший путает, распутывай кудель,
Вяжи из развороченной души,
Не разбирая, кровь или капель, - дыши,
И снова…
И мир создай, и обратишься в слово.
 
Ком, горящий под рёбрами, не заткнуть, не залить.
Что стоишь остолопом, ты? Вспоминай, как любить.
Как кручиною правило, как дышать недосуг,
Легче даже отраву… Да, но из собственных рук.
Выжигает зенитами в пепел каждый побег.
Как бы приноровиться, да и сдержать его бег?
Солнцу глазки ладонями закрываешь: усни,
Пусть оно остановится, ночью сменятся дни.
Стылой ёжистой темени обессиленно рад.
Первый, пусть неуверенный самодельный закат.
В темноте, да без крика ты начинаешь дышать.
Только бы не привыкнуть так всё вручную решать.
 
Как леший путает, распутывай кудель,
Вяжи из развороченной души,
Не разбирая, кровь или капель, - дыши,
И снова…
И мир создай, и обратишься в слово.