Микрофон

Мы бушуем и злимся,
Кто из нас чемпион?
Там за  этой кулисой
Наш мэр-сэр, фон барон.

Мы выходим на площадь,
Тех площадно браним.
В исполкоме полощем,
О свободе петь-гимн.

Тех разить всем, чем можно,
В голос "Интернационал".
Шли мы брать исполком,
В тот раз он устоял.

Там трибунные залы,
Людный амфитеатр.
Сколько раз выступала,
За свободу вставала,
Зол наш мэр-супостат.

Там  клеймили и били,
Не давали уснуть.
Диктофон прикрепили
Мне спецы, трудный путь.

Шли по следу те "тётки",
Ах, Контора-гебня!
Били прямо наводкой
И в детей и в меня.

Вот опять в зале шумно,
Манит всех микрофон.
Выступают разумно,
Я беру-отключён.

Всё смекнул Усачище,
Усачёнок кривой.
К горлу тянут ручищи,
Отрубил и домой.

Прекратил эти прения
Взмахом грозной руки.
Шла этапом Евгения,
Их громя-кунаки...

Саммит этот  в Ливадии,
Мы с пикетами там.
Я в досье, их тетради,
Бьюсь назло всем врагам.

Как-то раз в исполкоме
Рвусь на сессию вновь.
Продают землю, кроме,
И не дрогнула бровь.

Навожу шум в предбаннике,
Выбегают:Возьмём!
И ментам дать задание,
Главный вышел-живём...

И прошёл очень мимо,
А за что меня брать?
Говорю правду-прима,
Нет слов мата: Хрен, б...ядь.

Как когда-то в участке,
Уж пытались менты.
Но стояла я классно
Посреди суеты.

И оттуда героем,
За меня сам Ситало.
Дело шили уж двое,
Но начальник решала.

Доставали повсюду-
Прокуроры, суды.
Все они чудо-юдо,
Страсбург-той же воды.

Вот идёт прокурорчик,
Был кудряв, но хромой.
Там смеялся он очень,
Нынче просто больной.

Помню Кислого- парня,
Кучерявый-судью.
Юрчука-прокурора,
Сашу, Нила-гебню.

-Ба, знакомые лица!
Грибоедов родной.
А Махнёв, этот Кривчиков,
Грабил Керчь, в США-домой.

Сколько было бандитиков-
Силовая Семья.
Эти мэры без критики,
Интурист-всем скамья...

...Время минуло, кануло,
Продолжаю борьбу.
По знакомой аллейке
На погосте  бреду.

Вновь знакомые лица,
Усачёв, мэр наш, он!
Но молчит, прав Всевышний,
Микрофон отключён.

А богата могила,
Наворовано сколь.
Пережить мне всех их,
Вот такая юдоль.

Дорогие товарищи-
Усачёв и Пантели.
Все замолкли навек,
Как же все присмирели.


        "Тётка"--это топтуны, идут за тобой, следят.

    Уж воруют и воровали, продавали эту южную столицу все, кому не лень.
Мэры, прокуроры, судьи-знаменитый Валера Руденко. Сколько мы бились против в него-главный судья. Взяточники все.
   Ещё в те годы вся центральная пресса при СССР писала, кричала о ЮБК-Крыме. Моя знакомая собирала эти статьи-Майданкина Анна.
    Деятели Ялты, ВС Крыма, Интуриста ограбили нас-все коммунисты были. Директор Осинский и другие.  У него в Бадене всего. Я писала туда в мэрию, обещали помочь, есть ответ. Но наши не дали. Мы все остались нищие, а подругу, соратницу убили  вообще. Она узнала номера валютных счетов, у нас у всех они были. Я её предупреждала об опасности, она не верила.  Это было на  улице Спендиарова в 1997г 11 декабря.
      Но она хоть не работала на них, на тяжёлой работе, как я 16 лет.
У неё был друг американец, надо было бежать отсюда. И за ним потом следили, еле выбрался из Ялты домой. Тут сплошная Мафия. Все они масоны, их друг Мирзоян.КГБ.
   Ещё поэт и журналист Куковякин Владимир о них писал, как они поэта Левыкина сажали, а Новикова Сергея вышибли из Литинститута. Он публиковался в "Новом мире".  И гебня стала поэтом вдруг.
      За эти статьи Куковякину сломали ключицу они и он перестал писать о них. Стал об истории, я хорошо помню.
   К Новикову  весь цвет России приезжал-поэты. Ника Турбина тут жила.

 Тараненко  потом был-нахапал тоже на труде горбатых рабов. Себе всего и тут и в Германии нажил, накупил-гебня тоже. Помер уже-не помогло.
   Прокурора Махнёва траванули на набережной, он более-менее был.
А прокурор Кривчиков жулик и бандит. Так я ему прямо в кабинете сказала, когда он меня назвал жалобщицей. В Керчи хапнул жилого фонда и свалил в Америку давно.

   Я не жалобщица и не сутяга, борец за права человека. Это разные вещи.

Что касается строек, Интурист ещё в Массандре стал в те годы строить гостишку, хотя сам отель был зимой пустым. Так и стоит остов-турки строить хотели, ругались очень. Тут не получилось и там в Турции тоже сорвалось-Тургай. Тут югославы строили отель и наш дом.
   Всё Осинскому сошло с рук, гуляет по набережной.

Теперь вырубают леса и деревья вековые и всякие. Поликур и Симеиз-дошло до Бастрыкина, прислал комиссию.
  Но в те годы было то же самое. В Никите -ГНБС-САД, вырубили целую плантацию-картацию. И хоть бы что-реликт. Уж в таком месте, где учёные встали на защиту и то... Толку не было. А институт Магарач  рушили после войны. Голодрига директор не выдержал указов Горбачёва, он выдающийся коллекционер был с мировым именем.
Рушилось дело его жизни-повесился, хотя прошёл всю войну-командир полка. Писал диссертацию на скале Дива.
      Я специально ходила в институт узнать, как было на самом деле.  Якобы гордыня-убрали из директоров.  Его нет  давно-ученого, но люди продолжают его ненавидеть наши. Работники.Помню статью Юрия Черниченко о нём-о вырубке виноградников. Борьбе с пьянством.
  В войну сохранили фонд, прятали при  немцах, оккупации в городе.
Кого только тут не угробили!
   Вот истинное лицо страшной Ялты.

Затем  Янукович строил чайный домик и стал коллекцию уничтожать-хапуга этот, бандит.
  Так что ничего нового-старые методы.
А в Сочи как строили "Роза-хутор", всё вырубили-реликт весь. Какой ценой!
Перед Олимпиадой отравили всех животных-вот цена играм и радости иных.
   Иностранцы были в шоке  и забирали домой животных.
И наворовали при этом всё, как и на Восточном космодроме и везде. Но Рогозин работает, ничего ему не было, толще стал только. Страна  такая наша.
   Произвол и повальное, тотальное воровство и враньё. Нарушение всех прав.