Варвара Чересчурко

Мадам Чересчурко, шикарная дама,
Всегда почитанья и славы хотела.
Болтала так громко, ходила так прямо,
Имела под центнер дородного тела.

Хотела ребёнка мадам Чересчурко,
Была в куче храмов, ведь сильно мечтала!
"Пускай будет няшка, принцесса-дочурка!".
Но наша мадам мамой мальчика стала.

Нет, не "приспала", задавив, что ты, что ты!
Всё-всё хорошо, как всегда "на пятерки"!
Малыш рос бочонком, закормлен до рвоты,
До школы еду ему тёрла на тёрке,

Уже прокляная родительства долю,
На все уверенья твердит, как глухая:
"Ему самому ничего не позволю!
Ведь "сам" это значит, я мама плохая!!

Я так устаю! То "одень", то "подай мне"!!!
Ему уже семь — ничего не умеет.
А в нём благодарности — будто бы в камне!!
Что значит "пусть сам"!? Супермать не посмеет!!!!"

Купаться и бегать ему запрещала.
До школы уже одно лето осталось.
Как с искрами свитер, от нервов трещала.
Уже, ненавидя, на сыне срывалась.

Вот в школе малыш. Как людей он боялся!
"Училка ко мне приближается... боже!.."
Он перед физрой целый час одевался,
И после физры целый час ещё тоже.

Над ним все смеялись, дразнили, кривились.
Отстал по учёбе, не тянет заданья.
И комплексы юности все в нём развились.
Как и ожиренье от перееданья.

Замкнулся в себе. Телек, гаджет. И мама,
Махнула рукой: "Я разочаровалась!".
Всё бегала в поисках лучшего храма:
"На бога одна лишь надежда осталась!!!".

Там ей старый поп дал совет очевидный:
"Зачем языком просто в воздухе ботать?
Конца росту цен раз пока что не видно —
Попробуй начать потихоньку работать!"

Пошла в поварА наша толстая Варя.
В рабочее место вцепилась так сильно!
Она "на убой" слишком долго всё варит,
Перчит так нещадно и солит обильно!

Уволить хотели, тряся сводом правил.
Но шеф любит деток, и это так кстати!
В итоге её он конечно оставил.
Лишь из уваженья к её "я же матерь!".

Как жаль, очевидного люди не видят.
Подводный есть камень в излишней заботе.
Сейчас их обоих давно ненавидят,
Сынка — в его школе, её — на работе.

И радости нет вот в таком изобильи.
И выхода нет из порочного круга.
И ладно бы их где-то там не любили,
Но сами они ненавидят друг друга.