Джордж Гордон Байрон Времени

Время! ты спрячешь всевластным крылом
стрелки часов, будто зимним нарядом
землю накроешь, весенним дашь сном
миг теплоты, только смерть будет рядом

странной судьбы мне узор нарисует,
жизни тяжелой моей Господин,
и благодарен, что крест свой несу я,
легче тогда лишь, когда я один

сердце печалит , что мир наш не может
всех уберечь, кого нежно хранили,
страшное время, как зверь дикий гложет
милых людей, тех кого полюбили

долг мой оплачен и кровью и болью,
всё, чем обязан -лишь памятью лет,
радостью света и негой покоя.
время, предвестник ты будущих бед!

силы найду ли, что б боль ту облегчить,
раненой птицей подстрелен ли влёт,
время не сможет лишь тех покалечить,
тех, кто с часами в согласье живёт

как мне замедлить стремительный бег
стрелок твоих, чтобы смерть мне отсрочить?
облако солнца закроет нам свет,
лишь на минуту, не станет день ночью

даже ночной мрак на землю прольётся,
лучик Надежды сильней будет зла
на небосводе с зарёю зажжётся
то ли звезда, то ли искра костра

луч утонул в пустоте многословья,
кто победил, кто победу оспорил?
не оправдать мне пронзительной болью
фальшь и сомненья несбывшейся роли!

не поменять мне сюжет этой пьесы
в тьму мы уйдём, но другие придут
и по делам нас оценят и взвесят,
жизнь поделив в миллиарды минут


полу улыбкою встречу иль страхом
свой я конец : что? бессмертье? итог?
всё ли могильным закончится прахом,
или есть сердце, где б жить снова смог...




Time! on whose arbitrary wing
The varying hours must flag or fly,
Whose tardy winter, fleeting spring,
But drag or drive us on to die---
Hail thou! who on my birth bestowed
Those boons to all that know thee known;
Yet better I sustain thy load,
For now I bear the weight alone.
I would not one fond heart should share
The bitter moments thou hast given;
And pardon thee---since thou couldst spare
All that I loved, to peace or Heaven.
To them be joy or rest---on me
Thy future ills shall press in vain;
I nothing owe but years to thee,
A debt already paid in pain.
Yet even that pain was some relief;
It felt, but still forgot thy power:
The active agony of grief
Retards, but never counts the hour.
In joy I've sighed to think thy flight
Would soon subside from swift to slow;
Thy cloud could overcast the light,
But could not add a night to Woe;
For then, however drear and dark,
My soul was suited to thy sky;
One star alone shot forth a spark
To prove thee---not Eternity.
That beam hath sunk---and now thou art
A blank---a thing to count and curse
Through each dull tedious trifling part,
Which all regret, yet all rehearse.
One scene even thou canst not deform---
The limit of thy sloth or speed
When future wanderers bear the storm
Which we shall sleep too sound to heed.
And I can smile to think how weak
Thine efforts shortly shall be shown,
When all the vengeance thou canst wreak
Must fall upon---a nameless stone.