Сердце вне строя

С младенческих лет он был странным ребёнком,
Глядел на мир как-то иначе, не в такт,
Мечтал под дождём и смеялся с утёнком,
Где прочие видели просто пустяк.

Он шёл по дорогам, где грязь и колдобины,
Сбирал не игрушки — обрывки идей,
И даже во снах его сны были добрыми,
Как будто из света, а не из теней.

Соседи вздыхали: «Эх, чудо-дитяти!
С ним будет забота — не счесть, не сберечь».
А мать улыбалась: «Да будет, как кстати,
Ему своё время — придёт и меч».

Учитель, суровый, качал головою,
Смеялся, когда не в попад отвечал,
А мальчик глядел в окно за стеною,
И в небе узоры судьбы замечал.

Он верил в добро, не считал по привычке,
Что жизнь — это просто игра на успех,
Он жил как река, что струится в горчичке,
Не зная о выгодах, страхе и грех.

И часто, один, уходил он к обрыву,
Где ветер рассказывал древние сны,
И там находил он в себе то красивое,
Что людям не видно с глухой стороны.

Отец говорил ему строго и мудро:
«Сынок, будь упорен, не бойся труда.
Всё зреет не скоро, но если упруто —
Добьёшься, что хочешь, и будет звезда».

Он слушал, кивая, и клятву хранил,
Что жизнь проживёт без обмана,
И в сердце своём, как факел, носил
Любовь без обид и изъяна.

Прошли его годы, как реки весенние,
И юность в глаза заглянула вдруг.
Он понял: в трудах и в терпенье спасение,
Когда рядом род, да надёжный круг.

Он вышел во взрослую жизнь без страха,
С улыбкой, но твёрдым внутри,
И если судьба швыряла с размаху,
Он снова вставал — посмотри.

Он выбрал друзей по сердцу и духу,
Не тех, кто блестит, а кто верит всерьёз.
С такими делил он и хлеб, и разруху,
И верил: не зря, не вопрос.

Он строил свой путь без чужого мненья,
Своим шагом мерил года,
И знал: за мгновеньем идёт прозренье,
Когда не дрожит рука.

Бывали печали, но с ними он справился,
Как воин без громких побед,
И всё, что внутри за годы закалилось,
Сияло над миром, как свет.

И вот повестили: «Вставай, пора в службу».
Он кивнул, не дрогнув, не сжав кулак,
И принял приказ, как судьбу, не как нужду —
Так делает сильный, не слаб.

В казарме, где эхо гремит над кроватями,
Он стал для других опорой.
Не званьем, не криком, не властью над братьями —
А честностью, тихой и скорой.

Он знал, что солдат — не тот, кто железом
Пугает и давит других,
А тот, кто стоИт перед бурей и бездной,
И держит огонь за двоих.

Он часто глядел на звезду за забором,
Мечтая вернуться домой,
И в письмах писал он родным с простором:
«Со мной всё в порядке, не бой».

Служба шла — и росла отвага,
И крепла душа, как сталь.
Он понял, что страх — лишь тень от шага,
Что делает человек в печаль.

Он верил: пройдёт, и настанет утро,
И солнце вернётся к нему.
И если путь будет снова крут,
Он примет и этот дыму.

В минуты покоя он думал, мечтая,
Что жизнь не закончится тут.
Что мир, как дорога, где он, не зная,
Лишь первую тропу возьмёт.

Он видел, как люди приходят, уходят,
Как в сердце рождаются сны,
И понял: пусть время идёт, не приводит,
Но всё-таки — мы не одни.

Служба закончится — и наступает
Другая, своя пора.
Он знает: судьба не зря направляет,
Коль сердце чисто всегда.

Он выйдет на волю, под солнце ясное,
Снимет ремень, вздохнёт,
И скажет себе: «Ну всё, прекрасное,
Теперь начинается лёд».

Нет, не холод жизни, а новая сила,
Что в сердце горит и ждёт,
Что путь — не пустая мила,
А шанс переплыть свой лёд.

Он будет искать, что выше, что чище,
Среди тысяч лиц и снов,
И пусть его путь не самый ближе,
Он знает: там будет зов.

Он вспомнит детство, те тихие годы,
Где мама, где дом, где свет,
И скажет: «Я прошёл все воды,
Но стал я собой — привет».

И пусть кто-то скажет: «Он странный, другой», —
Он только улыбнётся в ответ.
Ведь мир стал богаче на свет молодой,
И в нём больше тьмы уж нет.

Он будет идти, не прося награды,
И верить, что всё не зря,
Что даже ошибки — святые раны,
Что жизнь — не игра, а заря.

Он знал: быть собой — не слабость, не шутка,
А труд, что дороже побед.
И в этом труде — не слёзы, не смутка,
А тихий, устойчивый свет.

Так жил мальчишка, не зная покоя,
Не гнувшись под гнёт судьбы.
И если бы мир спросил: «Кто такое?»-
Сказали б: он — сам из мечты.