Добро пожаловать в Кривозюзино

   - Эй, ты. Смотри куда гребёшь. Мы же сейчас на мель сядем. И нельзя ли как-нибудь побыстрее, а то уже вечер.
   - Это ещё кто там такой умный выискался? - Он резко обернулся, и все тут же притихли, уткнувшись носами в дно лодки. Но стоило ему отвернуться и снова приналечь на вёсла, как через несколько минут вновь раздались недовольные голоса.
   - Он меня обрызгал. Теперь вся шерсть намокла.
   - А меня чуть веслом по голове не стукнул. Машет ими как угорелый, и не смотрит, а куда машет.
   Третий же просто промолчал, и покрутил лапой у виска.
   И вновь ему пришлось повернуться, и злобно крикнуть во весь голос, чтобы они все заткнулись, но только дисциплина уже была нарушена, и во взглядах своих пушистых пассажиров он видел явную насмешку над своими усилиями по их спасению.
   Они глядели на него круглыми и озорными глазками-бусинками, и даже с каким-то этаким дерзким вызовом, словно испытывая его психику на прочность, а ему приходилось сдерживать себя, ибо, от природы он был, всё ж таки, человеком достаточно добрым.
   Но, впрочем, надо было грести, и он снова отвернулся от них, постаравшись более не обращать внимания на их колкие замечания. Хотя, задирать его им вскоре уже и наскучило, и вот на носу лодки парочка стала изображать сцену из "Титаника", а третий сделал вид, будто он кинооператор.
   Ловко лавируя меж полузатопленных весенним паводком островков, старик подобрал ещё несколько пушистых пассажиров, и вывел лодку на стремнину. И вот уже вдали показалась деревенская пристань, около которой стоял обшарпанный фанерный щит с большими и корявыми буквами - "Добро пожаловать в Кривозюзино".
   Чуть поодаль от щита, на скамейке (типа, два чурбана - одна доска) удобно расположились две бабки, которые в том Кривозюзино выполняли функции местных блогеров, разнося по всей ближайшей округе всякие деревенские сплетни. Они с интересом наблюдали за тем, как около причала какой-то бородатый и угрюмый тип (с крайне свирепым выражением лица) отвязывал свою лодку, глядя на ночь собираясь куда-то отплывать. В лодке было пусто, если не считать вустерширской таксы, да рядом с нею ещё лежала пудовая гиря, к которой была привязана бельевая верёвка.
   Стоило первой лодке причалить к тому, что называлось пристанью, как зайцы, как то и следовало ожидать, стали корчить рожи, от чего бородатый мужик пришёл в неистовство, разразившись нечленораздельной речью, по всей видимости, поминая и самих зайцев, и их заячьих родственников, и доходчиво и наглядно изобразив, как он берёт тех зайцев за уши и топит в реке.
   Но, впрочем, между собою оба мужчины были лучшими друзьями, и даже частенько выпивали в местном трактире "Весёлая белка", и пожав друг другу руки, один из них отплыл в неизвестность, а другой остался на пристани, учтиво раскланявшись со старухами-блогершами, на что те, указав ему на уже отплывшего бородача, проинформировали:
   - Эта уже пятая за этот месяц. И где он их только берёт?
   - Эта такса дачников из соседней деревни Нижние Мухоморы. - ответила вторая, та, что сидела слева. - Неделю назад приехали, а их собаченция уже все кусты успела обгадить.
   - Теперь они её будут долго искать.
   - Какой красивый закат, однако.
   Но тут старушенция получила по голове шишкой, а за кустами раздался заячий смех, и вновь наступила тишина. День и впрямь уже неуклонно приближался к своему завершению, и зайцы разбрелись по поляне, а потом и просто куда-то свалили, так и не поблагодарив привезшего их сюда мужчину за его труды, а он устало присел на скамейку к старухам, и теперь уже они все вместе молча смотрели на лениво текущую реку, по которой солнце прочерчивало закатную дорожку цвета янтаря. И лишь откуда-то издалека раздавался тоскливый вой, что наводило на некоторые размышления...