Оракул

Куда ушел ты, Юра-календарь,
на Энгельса, у касс «Аэрофлота»
сиявший от восхода до пяти
томатными усами, как Чапаев?
Шестая раса, ангелы впотьмах -
таких уже почти не убивают,
спасибо дастинхофману, что карты
на «Оскара» в том фильме насчитал
А помню я, штанину подожгут -
ты воешь, а мучители хохочут
пока не подорвется из продмага
хоть Зиной назови её, хоть нет.
Любви и диабета сто кило,
как вепрь она летела из подсобки   
потом жалела тихо, привечала -
стаканом сока или пирожком
А ты транжирил тот особый дар
без устали, как рубль неразменный
и темные от зависти цыгане
всем табором молились на тебя
Я помню, Юра, фокусы твои -
нам стоило назвать любую дату
допустим, девятнадцатое марта
две тысячи тридцатого, как вмиг
В твоей пожаром крытой голове
срабатывала чудо-шестеренка
тех атомных, на цезии котлов,
что на работу носит Бог должно быть

Ты говорил «четверг» или «среда»,
и никогда, ни разу не ошибся…

Теперь совсем иные времена,
мы умолчим уже насчет пространства,
и нам, стоящим крепко на рогах,
химеры не нужнее мандавошек
Но хочется мне верить - где-то там,
на спятившем от грохота проспекте
где воздух полон числами октана,
и пёс играет с мёртвым воробьём
Такой же длинный, белый и худой,
ты смотришь в человеческие лица   
и ждёшь вопроса, а они молчат.
они боятся знать, что будет завтра