Лето

Храм был не настолько насыщенный дУхами, но вполне готовый принять мою
не настолько крепкую любовь, что вы приятно удивитесь моей находке. И школа
за линией фронта, и эти прекрасные домики меня больше не интересовали: я, кроме тебя
ни в чем не видел смысла и знал как жить дальше, веруя твоим рукам и походке.
Обстановка вышла из моего контроля - я больше не играл по своим правилам. Место,
где нас с тобою похоронят было вычеркнуто из карты, высеченной тростью отражалось на рукоятке
седой, признанной бороться, осени. А глаза, как снег на голову, быстротечным ветром
снизошла по нам простуда. Гляди, только и выскользнет из под туфель шелковых милостыня
подаренная. Утренним светом выколет напротив самобытной фантазии желтым цветом фонарь фонтанный.
Гордостью твоею побеждена призванной хоть и не бороться, но наперекор судьбоносным
решениям кофты атласной песня от всей тебя. Жизнь нам удосаживала привлечь ее к руконосимой
должности: верить в головокружительный успех сцены. Я же не научилась летать как ты, но вызываюсь
помочь, хоть и не знаю в чем, но наверняка не пустой девушкой. Из нашего присутствия вижу тебя не
одиноким, но симпатичным парнем, с лентою на голове, связанным жестом критикую твою пощечину. Выемками
звезд серебрянных облокачиваясь на летние усадьбы, просеки. Мне они больше не интересны, я живу тобой,
хоть пару часов или все мгновение, ты приходи уставший, времени нам уготованно - "пруд пруди". Всякому
твоему разрешению я верю сполна совести моей. В жизнь бы тебя не видела пьяным, топот любви моей.
Помнится, ты склонил голову на мое колено и зарыдал, бессвязно глотая минуты. Было бы не справедливо
не навещать тебя на кладбище, но я прятала лицо в ладонях и ускользала как лист осенний, твоих нарядов
привлекательные скверы больше меня не радовали. Я жила сама, как одинокая лошадь в поле, рыскала себе
на обед мелочи полный стакан. Как бы не обидно звучали мои признания в любви: я все опять напридумывала,
а хочется ведь мелкого, но счастья любой ценою. Видно выпала мне такая судьба стеной, жадно цепляюсь
на отрывистые обочины по каплям зари русской. Обаятельную женщиною видел ты меня, да только так оно и вышло:
я не замужем, не в крестниках не была. Рукой твоею обволакивала вечер, снились мне фантазии вычеркнутые,
забывалась я. А как тебя зовут не помнила сначала, потом же все удосаживалась в своем проклятии видеть
в тебе что-то живое и неприкосновенное. Дурочка я, и зачем тебе пыталась объяснить это. Мы уже взрослые,
и в нас не верят обычаи прошлого, потому что обводить сквозь пальцы мы не научились, так уж это создано
Богом моим, что вера нам не принадлежит, а уготована слабым по своей сути созданиям. Будешь также молчать?
Я не хочу тебя терять, вся такая привлекательная, ночью освобожденная, убаюканная. Сплю теперь под хворостом
мечты нашей в парке или же сквере. Может напомнишь, как ты меня убить хотел? Я теперь полунощницею стала
и хочу тебя только, о мой Шандель противный и весьма обаятельный.

                16 октября 2025 год.