Послушная девочка

Мне мама сказала, что где-то на территории вокзала, ровно посередине зала, где памятник Ленину – прадедушки одного виртуала, меня ждет удача. Точно. Проверь. Я купила билет, долго считала сдачу, подсчитывала на что и как трачу, подвергая сомнениям такие задачи и мне было лень. Искать, вникать, узнавать, слушать, в конце концов, всю эту дребедень собачью. Стоять так, чтобы аккуратно падала тень, чтобы она заслоняла какого-то дитятю, чтобы не напекло голову, не нашептало ветром проклятий. Я купила билет. Что еще от меня надо? Зачем мне ваша середина зала, мама? Вы попросили передать с поездом житомирского сала. Пять килограмм! И вот около Ленина в половине Пелевина торчит закладка - отложено чтение – никого! Прибыл поезд, встречаю посылку с каким-то камрадом. Плечи – рама, спина как у гиппопотама, ягодицы, как у вегетарианца, друга Далай-Лама. Мозгов подозреваю ни грамма. И вот Ленин, культурист, сало и я. И мой билет, чтобы ехать дальше. И чистые как воды Алтая глаза юного кино-героя, без всякой наносной примудрости, без наглости, без паскудности, без унылой этой питерской многолюдности, без намека даже на фальшь. Провинциальная такая морда и улыбка до ушей. Мы сдаем билет и мужчина с великолепной фигурой приглашает меня в свой Лендкрузер везти сало дальше, просто-таки наклоняется и подставляет шею – садитесь, мадмуазель. Я вижу мамины стенания на экране билборда – не будь дурой, мол, соглашайся. А он славный малый, кофе-мороженое-цветы даме, просто очаровашка, умный, благовоспитанный эрудит. Не занудствует, быстро принимает решения, берет на себя ответственность, хватает сало, тащит меня и нашу сумку в Лендкрузер. И тут я говорю: стойте! Вот же я лузер! Мне мама не разрешает ездить с незнакомыми мужчинами на автомобилях. Вот такое нелепое заявление. И правильно сделала! Как потом выяснилось - это был праправнук Каплан, которая стреляла в Ленина.