Предательство

Короткий путь через ущелье,
Поведал нам предатель подлый,
И мы гнилому гласу внемля,
Шагали по земле бесплодной.

Заметив отблеск лат на солнце,
Стрелки укрылись за камнями,
Для них знамена крестоносцев,
Должно пожрать геенны пламя.

Отряд скрывался среди скал,
Опасности не замечая,
Из нас увы никто не знал,
Что целит в крест стрела чужая.

Эдмун вдруг бросился вперед,
И валуны загрохотали,
В миг перерезав нам отход,
И мы беспомощными стали.

Щиты едва нас выручали,
И каждый постепенно слаб,
Доспехи, стрелы пробивали,
И гнули нас к земле, как град.

Казалось, кончилось мученье,
Перед глазами неба синь,
Но в то же жуткое мгновенье,
Камней волна сошла с вершин.

И прогибалась сталь под ними,
Ломались кости, черепа, грудины,
Победе радовались сарацины,
Неверных на века храня в пустыне.

              ***
Эдмун был беден и завистлив,
Не вера двинула в поход его,
Одно скрывалось в его мыслях,
Лишь только золото да серебро.

И вот однажды в городе далеком,
К нему пришел посол врага:
«Султан заплатит щедро за подмогу,
И бросит все к твоим ногам!».

Эдмун алкающий к богатству,
На злато согласился променять,
Отчизну, веру, боевое братство,
Не в силах страсть греховную унять.

Теперь он на коленях пред султаном,
Тот щедро хвалит мужество его,
Эдмун счастливый, опьянен дурманом,
В мешках увидев золото свое.

Прошли года, и он уж старец,
Почетный граф, герой войны,
Кровать его полна красавиц,
И в замке каждый день пиры.

Но жизнь людская скоротечна,
И старостью сражен Эдмун,
Во сне закрыл глаза навечно,
Лишившись песни сердца струн.

Он вдруг проснулся средь пустыни,
В наряд роскошный разодет,
В неведомой ему долине,
Вновь молодой, не слаб, не сед.

Палило солнце свысока,
И шли к нему издалека,
Восставшие из под камней,
Друзья давно минувших дней.

             ***
Помятые словно пергамент,
Как сад измученный грозой,
Изрешеченные стрелами,
Брели к нему в тиши немой.

Его окутал хладный ужас,
В секунду вусмерть побледнев,
Он побежал от падших дюжин,
Боясь принять их давний гнев.

Бежал он устали не зная,
Петляя от судьбы клыков,
Но впереди пред ним без края,
Возник глубокий черный ров.

Остановившись перед бездной,
Он в страхе обернулся вдруг,
В надежде, что друзья исчезли,
Узрел лишь мертвых полукруг.

Товарищи все наступали,
Гремя доспехом и костьми,
Эдмуна ноги в такт дрожали,
И приближались к пасти тьмы.

Мысками наземь он ступая,
Пятой тянулся уж во мрак,
Но хладная рука сухая,
Его схватила, сжав кулак.

То был Сэр Генри - предводитель,
Что вел их в тот священный бой,
Бесстрашный некогда воитель,
С разбитой ныне головой.

Уста его зашевелились,
И голос страшный зазвучал:
«Поверь, мы долго здесь томились,
Тебя здесь каждый жадно ждал.

Ты золото любил безмерно,
Ну что же, мы тебе дадим,
Его так много, что наверно,
Твой вечный голод утолим!»

Рука разжала ткань одежды,
Эдмуна поглотила тьма,
Он чувствовал как неизбежно,
Достигнет вскоре тело дна.

И он разбился о твердыню,
Не в силах даже закричать,
Не видя сверху неба сини,
От боли волен лишь стонать.

Сэр Генри о себе напомнил,
И глас раздался среди мглы:
«Прими же мой подарок, скромный,
Почетный граф, герой войны!»

Мешок огромный с высоты,
Эдмуну на живот упал,
Блестело золото в тени,
И боль разила как кинжал.

Затем сменялись голоса,
Эдмуна каждый одарял,
За мать, за сына, за отца,
За тех, кто их из битвы ждал.

И он под толщею златой,
Уж сам навеки погребен,
Лежит не мертв и не живой,
Лишь слыша смех да кубков звон.