Первая встреча

Помнишь, я спросила, как Оноре
Мог в куртизанке жить? В её мирке,
Где шёлк и ложь переплелись в узоре,
И сердце билось в тонком кошельке?

Как он, творец, гигант, создатель судеб,
Чей гений строил замки из чернил,
Мог видеть свет в той, что себя же губит,
Искать тепло там, где лишь пепел был?

Ты улыбнулся, глядя сквозь ресницы,
Сказал: «Он видел не её порок,
А ту отчаянную жажду биться
За каждый вздох, за жизненный глоток.

Он видел драму, скрытую за смехом,
И одиночество в толпе гостей,
И душу, что откликнулась бы эхом
На искренность, не ведая страстей.

Он видел женщину, а не игрушку,
Не блеск камней, не кружевную вязь.
Он видел ту, что прятала в подушку
Слезу, с судьбой отчаянно борясь.

Он жил не в ней, а в созданном романе,
Где куртизанка — больше, чем она.
Где в вечном парижанском балагане
Её трагедия была видна».

И я молчала, глядя на бульвары,
Где тень Бальзака шла за тенью вслед.
И понимала: гению не в паре
Ни суд людской, ни строгий этикет.

Он просто видел то, что скрыто вдвое,
И в павшей находил святую стать.
...А я в тебе нашла тогда такое,
Что и сама не смела ожидать.