исповедь в кровавом кружеве

моя поэзия теплеет в груди, как револьвер в чьей-то ладони,
моя поэзия — нежная и ядовитая, как роза, политая морфием.
лунный свет проникает внутрь через шторы,
оставляешь след на коже —
как лёгкое дыхание, которое я пытаюсь поймать на кончиках пальцев,
смешивая его с ртутью эмоций, что переливаются через край сознания.
твоя тень скользит между строк —
не спасает, не требует, просто наблюдает, как я превращаю в пустоту всё то, о чём знаю.
прости: сейчас этот безобразный поток сознания —
я написала тебе и не отправила.
я — бархатна, святая рана, но твоя нежность бывает жестока.
в моих глазах — кровавая звёздная пыль, хрупкая ярость.
каждый день — кровь и свет, каждый час — отрава и мягкость.

алые вишни в чаше ладоней напоминают засосы,
мои губы — лепестки красной розы, что тают, как красный космос.
ранимая до предела, чувственная до крови,
мои ноги касаются пола, но я где-то между —
я вышла с орбиты, сжигая спектры.
я взрослею назад, я старею в детали.
дыры в шторах делают из комнаты планетарий —
мираж на границе сознания, но всё ещё ближе, чем память.
недописанные письма врачам —
мне не важно, чья тень осталась на моих простынях.
воск, застывший в форме твоих пальцев —
и я думаю о том,
как легко превратить кожу в святыню, если делать это правильно.
каждый вдох — комета, каждый взгляд — орбитальный взрыв,
каждая мысль — астероид, врезающийся в мои сны.

а я знаю, что внутри меня растёт сад:
вишни падают в землю, розы превращаются в пепел.
я говорила медленно, как читает цветаеву пьяная женщина.
ты мечтал о покое — я сыплю амнезию
на твой голос.
я разбита с изнанки, но швы — это зона
особого притяженья.
моя кожа — сатира на нежность.
заслоняйся, но ты уже в клетке —
без стен и одежды.

ты не понимаешь,
но когда я расстёгиваю пуговицы —
это не про ласку,
это про признание в насилии,
которое женщина может превратить в искусство.

любовь —
только та, что со стоном и царапиной,
чтобы не гладили, а держали —
как оружие, как святыню, как раненую.
всё, что ты думаешь обо мне, — правда,
но я не скажу это заранее.
я стала тише, красивее, фатальнее —
ведьма на взлёте, в изящной опаске.
на мне бельё цвета крови
и аромат, который останется на подушке, когда ты уходишь.
любовь — это когда
я ставлю твой голос на повтор и целую экран, потому что ты не звонишь.
я плачу под лампу, как под софит.
у меня нет сцены, но есть текстура.
женская истерика пахнет артхаусом.
если меня описать одним словом — это бы была недосказанность.

you want me again but I’m gone,
i bleed in silence, i dream in pain —
the night will fall, then rise again.