любимому бабаю Грише

Кровать этим утром остыла в свой последний раз.
У щенка Дружка миска осталась пуста в этот раз.

Этой ночью луна освещала твое бледное лицо.
Смотрела на торчащие ребра, на золотое кольцо.

Утром солнце лучами коснется уже мёртвой плоти.
Давно пожилая жена плачет о твоем раннем уходе.

Она слезно взмолит небеса чтоб забрали к тебе,
Но Бога там нет, как больше нет тебя в ее судьбе.

Она с душой глубоко верит, что вместе с Богом ты..
Скучаешь и смотришь на нее, где-то там с высоты.

Верит что в ту страшную ночь ты вознёсся на вверх.
Тебе наверное хорошо, там ты не знаешь слово грех.

И не расскажешь своей внучке чье имя ты забыл,
О том как ночью во дворе с голодными волками выл.

Останутся твои страшилки за жутким, зимним окном.
И серый волк к воспоминаниям моим станет ключом.

Так незаметно, вместе с детством моим из жизни ушел.
Тебя здесь нет будто исчез или срочно куда-то пошёл.

В последнее время из еды ты почти ничего не ел.
Виднеются кости, исхудал так, что стерся как мел.

В голове твоей пусто. Умер не помня кто такая Суфья.
Не узнаешь, не назовешь больше меня из Челнов гостья.

Да что там я, ты забыл всех, даже как звали тебя.
Забыл где всю жизнь жил, где мы тебя ждали любя.

Жена твоя выбирает фотографию, но не для рамы.
А для креста фотографии примеряет со слезами.

В гараже инструменты в одиночестве покрываются пылью.
Для них счастливые дни работы в руках стали былью.

В грустном саду улья в пасеке опустеют без пчел.
Вместе с пустыми как ты ульями цветами зацвел.