Наугад

Я взгляд уставший твой ношу в себе.
Я снова пьяный.
Печеньем заедая забродивший квас,
оттенки зная, в память проникает
душа – ведь так ты эту сущность называешь…

Какая дурь у памяти в колене? Ей ноги бы.
Но некуда бежать.
Душа съедает. В душе ни жизни, ни вреда.
Пьянеет и роняет книги с полок,
в которых воздух, солнце и вода самим себе
не бард, и не зоолог.

И тянется по полкам слизь.
К ней липнет пыль протравочных веществ.
Глаза бы памяти, сквозь пыль смотреть в просвет
на странный, незнакомый силуэт,
придуманный в каком-то рваном сне.

И память, типа, приседает по-собачьи
коленками вперёд, на низкий старт.
Но даже в темноте уже не спрячешь
просветных рёбер бесконечный ряд;
и носом тычет в стенку.
За стенкой поршни свой прокачивают яд.

Ты думаешь, что память в голове?
Я тоже думал так, гадал и верил.
Душа везде во мне открыла двери,
но так и не нашла искомый клад.
И снова пьёт, и мерками своими мерит,
и рёбра лижет. Снова. Наугад.