Луна и весеннее благоухание. Сборник стихотворений

                Марие Минайло, дорогому другу

    Души


Есть в мире души, тонкие, как дым, –
Клубятся над узорами кальянов
И от мечетей и песков к брегам иным
Стремятся сквозь просторы
                морей и океанов.


Есть души, густые, как закат,
Что тянется по полям и долинам,
Струя покой и рдяный аромат...
Такие души так идут сединам!..


Есть души ясные, как пламя свечей,
Как зайчик солнечный
                на белом потолке;
Весёл и дерзок звук их речей,
И нет тёмных затонов в их судьбе,
И есть души, подобные луне,
Широким рекам в звёздную ночь,
Печаль и тоска – в их зыбкой глубине,
За молчанием – самозабвенный вопль.


Иль дым, иль величавый закат, иль луч,
Солнечный, радостный,
                иль лунная река –
Что есть твоя душа?
Тебе лишь ведомо, а я
Лишь буду нанизывать слова.


Нанизывать слова – славить,
                радоваться,
Теряться, печалиться, вдыхать дым,
Тянуться к солнцу и, как луна,
Быть странной... Для тебя.

Разные страны

Какой страны для тебя пожелать?
Желаю Аравии томной и жаркой,
Где наслаждение смуглой рукой
Сжимает сердце и сжигает покой.

Желаю и Англии с её туманами,
Мостами, протянутыми над рекой.
Здесь строгость хранит даже вздох простой,
И воздух спешно идёт за тобой.

Желаю Японии, всей в хризантемах,
В ультрамодных клубах и синтоистских храмах.
В ней сакура цветёт, благоухая в бетонных кварталах,
И вечность улыбается, глядя на город с гор.

А, может быть, пожелать тебе Индии?
Так много хочется пожелать!
Всё течет, всё меняется во времени,
Но это было сказано в Древней Греции.

Пусть мы будем скованы тем, чем нам хочется.
Будут и знаки, и пророчества,
И долгие ночи, и медлительные закаты.
Мы, как птицы, крылаты,
И над часами, над безвременьем, над вечностью
Лишь нам парить и быть ими объятыми.

Не ищи

Не ищи золота в руках:
Оно всё – в рассветном солнце на шторах,
В листьях осенних, во влюблённых глазах,
В развевающихся твоих волосах.

Не ищи серебра в ювелирных магазинах:
Оно всё – в твоих слезах,
В лунном свете на ногтях,
В звёздах у твоего окна,
И я не буду искать тебя на фотографиях,
Ты будешь вся – в моих воспоминаниях,
В отзвуке моих речей,
На кончиках ресниц, в потоке моих дней,
В беззвучной и бессонной, но моей                тоске.

   Ароматы

Наша жизнь разными ароматами
Наполняет дома, в которых мы дышим:
Где-то пахнет стеклом и светом утренним,
Где-то – сиренью и спелыми томатами,
Где-то чудятся хлеб и ваниль,
Солнцем пропитана редкая пыль,
Смехом благоухают диваны,
И дешёвые бусы сверкают, как кораллы...
Где-то запах белого тюля
Витает даже над грязной обувью
И мнится, что все травы июля
Забылись и обняли кухню.
А где-то пахнет холодной водой,
Полынью, нестираной одеждой,
Осенней, хрупкой луной.
Останься, где хватит сил,
Но только не там,
Где хрупкую осень
Источают стены и луну – водопроводная вода.

  Хвала по весне

Кадилам оставленный дым –
Здесь пахнет он чем-то иным.
Облака над лужами:
Весна вся натянута, вся натружена –
Пущенная над городами стрела –
Крики птиц, почек зеленоватые огни.
Свои мечты вскорми,
Как город свои жилы – мосты,
Как земля – деревья, как закаты – горизонт,
И печаль спрячь под зонт.
В весеннем дыму
Пусть воздают тебе хвалу
Светофоры, дороги и ветви,
И пахнет бетон – травой.
   
    Без страха и смирения

Сердце, пронзённое весной,
Мягче пуха тополей,
Почти не властно над собой;
Асфальт кажется золой,
Небо – бескрайним морем,
Не хочется мириться со своей долей,
И в книгах ищешь знаков перемен.
Воздух и бодрящ, и зыбок,
Не боишься числа измен,
Веришь, что знаешь, сколько тебя ждёт улыбок,
Ловишь на потолке золотых рыбок –
Ах, то твои глаза
Улыбнулись мне с белого листа!

   Гадание

Попроси меня погадать по руке,
Я скажу, чем больна,
чем дорога трудна,
Где спит долгое счастье и глаза –
                без дна,
Где лужи растекаются в сладком грехе.


Попроси меня на картах погадать,
Я скажу, чем дума полна,
                чем сердце заморено,
Где лёд крепче стекла, о чём шепчет вино
И что не надо бояться отшельника.


Попроси меня на рунах погадать,
Я скажу, где ноша тяжела и тайна какова,
Где оковы ждут, а где крылья – в полнеба,
И что деревья нельзя предавать.


Попроси... Но правда всё-таки будет далека.
Важна лишь улыбка, лишь вера холода сильнее,
Наша гордость облаков слабее,
Но пусть прекрасна будет твоя судьба.
 
Жизнь – о, Майя! – далёкий Ганг,
Свои раздумья , дымные, тонкие,
Мне не возвести в высокий ранг.
Пусть же будут колёса – колкие!

Солнце вонзается в мой шаг,
Верь в себя и завтра,
Посмотри, как ветер наг.
И будет для тебя ярок день, как Майтрея.

Пусть порой кажется, что город нагл,
Видь небо и сердце – в реке.
Каждый светофор – тебе  друг, не враг,
Мои думы к тебе прилетят по весне,
Только прикоснись к далёкой воде,
Только не заблудись в пахучем дыме.
               
   Плыть и лететь
Деревья просыпаются и рассыпают зелёные огни,
Луна смущается, солнце палит землю; дни
Становятся чуть медовыми и палевыми...
Твои пальцы в восхищении открывают окно...
Ах, осталось всего лишь одно –
Обнять нежно облака и синь – слегка
И плыть до самого хрупкого горизонта
Чьей-то мечтой, сном листьев.
Что плохого в том, чтобы быть подобной реке
                или птице?
Размазав мёд по лицу,
Запах перьев и воды
               ты почувствуешь ввечеру,
И деревья манят в вышину.
О, пусть эти запертые окна
Дразнят лишь смущенную луну!

   Зыбкая молитва
Тобой очарованы зыбкие струны
Моих горловых предзакатных связок.
Домой поспешают ловкие птицы,
Мотив одурманенный мой так вязок!
Печальный, заломленный день мой ложится
Платком на твои оголенные плечи...
О, пусть, абсолютно незримый,
Согреет усталое сердце в ночи!
Молитвы моей не услышь под луною,
Лишь птицы уснувшей дыханье порою
Тревожит пусть твой ароматный сон,
А мне ясноликих чар будет достаточно
Для струн, натянутых тише бетона.

   Озеро
И верю я, что ты – весна,
А, может, ты совсем другое...
О, кожа у тебя ясна –
Так плачут лебеди порою.
Быть может, озеро ты,
Такое спокойное зимою,
И прелесть красоты твоей
Вся пахнет белизной и тишью.

Нет боли, страха, колебаний,
Чиста, пряма, в глуби души
Без зла и соли живешь ты,
И гладью глаз, всей их прекрасной шириною
Ласкаешь воздух хладно пред собою.


Нежность

Ты зачарована белой звездой,
Песней нетленной, тревожащей покой.
Зов потаённый скрывается в словах,
Ловит твои оянтаренные мысли
Нежность, великая, как океан или страх.

Будь озарённой закатным сияньем,
Будь одичалой гвоздикой в степях,
Будь обжигающим радостным пламенем,
Только вот эту безбрежную нежность
В земле беззвёздной не оставляй...

Рецепт от грусти

Когда тебе станет грустно,
Когда зима покажется уж очень долгой,
Подумай нежно о луне далёкой,
Которая, быть может,
В своей вышине холодной
Мечтает танцевать в твоих волосах,
Желает мёдом белым быть на твоих губах,
Вся страждет в ногтях твоих раствориться,
Тогда вдруг сердце твоё
Начнёт стремительней биться,
Вдруг даже неведомой птицей
Взлетишь ты к ней, бессонной, надводной,
И будет лишь блаженная тишь
Тонуть в снегах и грусти.

   Не к лицу

Ты злишься? Тебе это не к лицу:
Блаженная радость подходит дворцу,
Строгий покой – разморённым садам,
А не гнев, ясноокая царевна.

И что ж, что война,
голод или чума?
Смотри, как белы минареты,
Как тянутся в пустыне караваны,
Не увянут в книге притчи и касыды.

Оставь зло бурям и пожарам,
Глубоким ущельям и безводным скалам.
Лицо твоё нежней тюльпанов,
А волосы полны пряных ароматов.
Зачем огрублять тонкую нежность,
Аромат превращать в жёсткую соль?

Не злись. Злость – лишь Иблиса рана,
Лишь для дюн годная отрава.

     Над храмом

Знаешь, сегодня задумчиво ветер
Шептал тончайшее имя твоё
Над осребрённым дождём переходом
Между вокзалом бездумным и храмом.

Город, заполненный шумом и гамом,
Лужи клянёт, опрокидывая в них
Звуки бездушные, грязные лица,
Кажется, сердцу моему негде приютиться...

А ветер шепчет и шепчет бездонно,
Плавя асфальт в серебро,
Я охмелённо открою окно –
И сердце дымное, длинное моё
Станет внезапно чуть видным бликом
Солнечных букв имени твоего
Над грустным, мокрым и вечным
                храмом.

Лики города

Бесконечны города лики –
Рестораны с красивыми шторами,
Улицы, обвешанные фонарями,
Разноцветные, пляшущие рекламы,
Деревья, запылёнными изумрудами
Зияющие над головами,
Цветы, благоухающие в электрическом свете...
Ты у всех у них на примете.
Руки могут резвиться как дети,
Глаза – разбегаться по сотням путей,
Здесь могут бисером кормить свиней,
Лавровым венком награждать королей,
А поэтов учить математике.
Здесь могут поднять до самых небес,
Праведниками сделать повес,
Сотворить красоту даже из бетона,
Но не живет здесь благоуханная Кора,
И Христос порой похож
На простого торговца.
Что ж полюбуемся городским многоцветьем,
Но искренни здесь лишь ветви деревьев,
Лишь воздух, наполненный лунным светом
Даже самой глубокой зимой,
Даже самым жарким летом.

  Глубокой зимой

Перекрёстки впадают в оцепенение,
Провода гудят, птицы летают в онемении,
У города – анемия, апатия,
Автаркия, но его религия – меритократия.
Не нам лечить его мизантропию
Особенно зимой, придумывать новую методологию,
Менять очки и мировоззрение,
Отменять инерцию и вообще силу трения.

Оставь ему его меркантилизм,
Пусть путает, где верх, где низ:
В самой глубине зимы это не важно,
Но даже на перепутье,
Даже в безвременье
Чувствуй деревья и нивы зеленые,
Олунённые вечностью, звёздами зацелованные.

Тебе крикнут: «Местничество!
Локаут души! Одиночество!
Хуже – бунта легитимация!
Кулуар неизведанного, непонятного конфедерация!».
Глубокой зимой пусть будут эти крики,
Но истина так пряна, тягуча, длинна!
И спрятана где-то в зелени....

  Дурман полёта

Одурманенный зов запьяневших шагов –
Повороты приводят в дремоту,
Позолоту снимая с загубленных снов,
Зеркалами смотрю на безмолвную луну,
Оставляю ей призрачность страхов,
Миллион обелённых взмахов
Озвончённых, нежнейших твоих ресниц,
До тех пор пока стелется ниц
Аромат, распускаемый высью.

Межзвёздный дурман невозможных полётов:
Пропитаю прозрачные сны твои им,
Именами созвездий и храмов
И тончайшим сияньем забытых нив.
Посмотри, как закат безнадёжно красив,
Но красивее блеск осчастливленных глаз
Полночной, летящей над городом птицы.

   Пьянство и пески
Уйдем в запой, в загул, в зарок;
Тоску мою сверлит прибой.
Кто что-то может, тот всё смог;
Не знай, звезда моя, тревог:
Тревоги бледных вен и лун,
Тревоги долга, дальних рук,
И пусть прошепчет самум,
Чей пал сегодня поцелуй
На жар колёс, на звон стекла.
Испей чуть сладкого вина
Упрямо, светло, о, фаршита!
Микал, души твоей хранитель,
Смягчит сомнений жёстких лень,
И грянет гром как повелитель
Моих обычных, скучных слов,
И мы пойдём с тобой в пески,
Не будем мыть бокалы
И штопать грязные носки,
Но лишь тебе одной серали
Подвластны этих томных век
И вечность всех моих печалей,
И трудный свет моих утех...
Так странно знаться слабости с обетом,
От моря падать в алкоголь.

  Вино

Жизнь мечет то опалы, то громы,
То гладит ласково, то сжимает сурово.
Вино стекает по трубам, не воды.
Я прочитаю тебе все коды
Дверей, дождей, телефонов;
Не спят одни лишь светофоры,
Кому-то мнятся Мойры,
Кому-то ближе ладан и молитвы,
Кто-то как воздух пьёт мантры,
Где-то царствуют семь богов счастья,
Но под этой северной луной
Пульс, молчание, боль –
Круг твоего всевластья.
Опалёнными волосами
Кажутся мне тонкие ветви
Над твоим мерцающим окном.
Суровое и нежное, пахучее вино –
На их рамах и твоих ладонях...
Только циферблаты ничего не помнят,
Даже опаловые бусы
На шее твоей в колдовском свете луны.

   Страсть

Жара безмолвия ждать на губах,
Вдыхать дым кальянов,
Целовать аромат труб
И кораллы видеть в лужах,
Сжимать улицы как лук
И ждать, что кровь возгориться в венах,
Верить, что небо – океан,
Что я всего лишь его отраженье,
Что сердце – бесстрашный варган
И что мне во власть навеки дан
Вот этот миг и всех волос разливы,
Прибои чувств и штиль забвенья,
Стремится в глуби, выси, переливы,
Разбудить камень, заброшенные нивы,
Заставить оплавиться машины,
Свечи цвести белыми гвоздиками,
Гвозди вбивать в ладони светофоров,
Воздвигать крылья над заборами,
Звать волны солёными поборами,
Провозглашать мосты, сугробы,
Далёкие берега рисовать на парусах,
Облака дразнить дрожащими пальцами
И бить вывески кровавыми стонами –
Всё это лишь безнадёжная страсть...
Желанна только лишь благодать.

   Обрывок

....Солнечный, солёный океан –
Путь сомкнутых век от одних стран
К другим и соразмерных волн
Созвучны гребни с морганьем твоих глаз.
Солирует соломенный недуг
В звучанье колком моих рук.

Про бес и без

Беспробудное, безудержное,
Беспричинное, безумное,
Беспросветное, прочувствованное,
Бестолковое, безразмерное
Промедление за восхождением
Продолжающейся твоей красоты.

Солодковый вкус уст –
Почти слышен снега хруст.
Сомнений соревнования сорваны,
Порвано сожительство вечных соглядатаев –
Гордыни и себялюбия, лени и бравады.
Сойди ко мне, сочная, сокровенная,
Соизмеримая, сострадательная,
Но счастливая,
И унеси к лазури или под ней сожги,
Или кинь под парусами, или....

   Про бес и без

Беспробудное, безудержное,
Беспричинное, безумное,
Беспросветное, прочувствованное,
Бестолковое, безразмерное
Промедление за восхождением
Продолжающейся твоей красоты.

До рассвета

Тихо веет Эвр,
Ждёт твоих шагов,
Хочет крикнуть: «Ever!»
Мёд лучей рассветный...
Ты вернее слов:
Тает мир запретный.
Лунный мой зарок,
Запах пальцев травный,
Серых улиц-лоз
Виноградник сонный –
Всё это только тебе
Дам, ангел кудрявый,
Ясной высоте
Лишь одной подвластный.

   Пробуждение

Корделия – cor ardens! – или Кора,
Коран или Веды: споры
Здесь ни к чему, кора
Под лазурью неба так нежна...
Потягиваясь от долгого сна,
Колеблемая странным счастьем,
Корысти чуждая, ненастьем
Обойденная, Кордовы
Ты затмеваешь оковы!
Округлые, пушистые совы
Останутся в ночи и в зиме,
Дельфин на своей спине
Доставит странника
К далёким берегам,
К эдемским остовам,
Немыслимым дворцам,
Блаженным разговорам,
Быть может, даже к Хоэфорам.
Ты улыбнешься смутным наговорам,
Инд белого одеяла
Делая чуть мятым и мятным.

  Потери

Ваю... Что мы знаем?
Каждый день теряем
Миги долгих кальпов,
Лиги вьюжных знаков
Тонут в мокрых рамах
Той весны винной...
Важней злых уставов
Ночи томной голос,
Твой кружащий волос,
Добрый сон, бездонный,
Сушит волны, сутры,
Мачты дышат жаром...
Зимних мыслей стройность
Мы все потеряли.
Ноги быстрые Марии
Чертят искры выси
На песке асфальта.
Ваю... Где же станем
Мы подобьем звёзд?

  Та

Я распахну тебе объятья,
Я возведу тебе мосты,
До неба вознесу дожди
И солнце скину в лужи.
Луна дарит лишь мечты,
Парчовый свет гложет серость
Улиц тёмных, ёмкую бледность
Северных рук; пора разлук
Разъездов, каверз и разрух
Давно прошла; уймись, печаль,
Я восхваляю ту, что зла
Не тронет, не запрёт пульс в страницы,
Не обидит дельфина и наивной птицы,
Голос может услышать в стенах
Высотных домов, среди дверей закрытых,
Дней, гарью машин умытых,
И на осколках разбитых
Статуй, зеркал, звёзд, планет
Не будет лишь одного слова: «Нет».

   Память

Корабль, сожжённый солнцем,
Коран, звучащий воплем
Над песками и в самом конце –
Одалиски с глазами лун, без схем
Ветра, улыбки, почти как у гурий,
Опалы, полные вздохов и поцелуев.
Тебе ли искать исчезнувших Лемурий
Мимолётную, пылкую страсть?
Озарённых рам благодать
Тянет руки от стен, заклясть
Хочется тебе цепь мгновений.
Бетонная власть
Самых вкусных и лучших суеверий
Этих летучих, лучистых изгибов
Рук, славословий, ресниц, перегибов...
О, залы, полные ковров и благовоний,
Ты помнишь среди дыма и агоний!
Так помнят ветер спящие паруса,
Страницы – узорный вопль божества.

   Кровь и бескровность

Безбрежность, тугие порывы,
Позывы нежданных ночей
Запомни; запомни прогибы
Заснеженных парков, аллей.
Над ними луны одичалой
Услышишь туманную песню
Безропотной нежности, алой
В засохших бутонах азалий...
Затоны разбудит нежданно
Та долгая зыбкая песня.

Бескровность у зданий бетонных,
Бескрылых, на всё обречённых,
Доходит до самых порогов
Небес, разливающих звёзды
По дну опрокинутых чаш.
Без крова, без зова надежды
Не стоит глушить ароматным
Безмыслием душу и честь.
Запомни пульсацию крови
На компасе южных сторон.

  Глоток воды

Если я буду умирать от жажды,
Я бы хотела не струй быстрых
Весеннего разудалого дождя,
Не тёплой изумрудной воды
Из длинных набухших жил
Рек, порывисто сердце ищущих
На плоской многоликой земле;
Я бы хотела в одном долгом глотке
Воды из хрупкого зимнего озера
Испить все звёзды и нежность мира
Там, где безысходная луна
Всё-таки радуется и одна
Пахнет миррой и ладанником тишина
Ночей, пытливо глядящих
В запертые окна, где о них
Никто не помнит,
                кроме двоих.

  Против осёдлости

Пойми одну безбрежность
Небес, молитв пряность:
Такая малость снимет
Усталость век, обет
Мирской хранить багряность
В ночных гуляньях, нежность
Вдали от гулких рук.
Пойми, так много мук
Таит в себе осёдлость
Осей, бетона, тона,
Души, сердец; снова
Корабль изменит леность
Ветров, порыв бросая
Туда, куда медвяность,
Медовость, медность, мерность
Лучей закатных манит.
Пусть боль порой терзает,
Теченья лгут, ломают,
Но там – там ожидают
Лазурность тиши, выси
И рифы, млечность
Блаженства... Словно Амрапали.


  Город и благоуханная душа

Лилии, розы, гвоздики,
Порыв самофракийской Ники,
На воде радостные блики,
Изумруды, аметисты, опалы –
Всё для благоуханной души.
Хочешь, закрой глаза и не дыши.
Тонкие, падкие на воздух лепестки
Хрупче драгоценных камней;
Иногда один день кажется верней,
Чудесней, чуднее, чутче
Градусников, счётчиков газа, весов.
Норов улиц, ровы дорог,
Телевизионный демагог,
Современный изобилия рог,
Разбитый порог, дрожащие провода,
Проворные машины – не спасёт ничто
От удушья, умалишенья, хода
Стрелок часов; порода
До боли ясна всех этих остановок,
Магазинов, заправок, поворотов.
До семижды седьмого пота
Ты можешь пытаться взять здесь ноту
Меланхоличных пустынь; воду
Ты можешь молить загореться
На витринах, шинах, светофорах,
Но в водосточных трубах
Будет слышен лишь еле заметный треск,
И всего аромата души
Не хватит, чтобы всплеск
Пыли с бетона, ругани,
Назойливых окурков, грязных заборов
Оглушить, объять, освятить.
Город решает, кому в нём жить,
И кажется, что недостижимы
Для шеи и рук драгоценные камни,
Для ступней – цветов лепестки,
Для ступеней – дождевые струи.
Это лишь жестокие городские иллюзии;
В них распластались протрузии,
Простуды, жилищные и прочие проблемы,
Монотонно обмениваются леммы,
На всём и всех ставятся клеммы...
Город считает – он не поёт,
Город спешит – ничего не ждёт,
Город лукавит, но, поверь мне,
Тебе доступно всё хрупкое,
Каменное или лёгкое,
Драгоценное, стремительное
По ту сторону закрытых глаз.

   Драгоценное присутствие

В этом городе не растут оливковые деревья,
Звёздная ночь в нём почти незаметна,
Солнце  видно лишь клочками
Из окон домов, маршруток; лужами
Он бывает наряжен, но они
Глядят облупленными серыми овалами,
Да стянутые столбами дороги
Не дают простора фантазии.
В этом городе почти никогда
Не играют Шекспира,
В нём мало мостов, перила
Оплёваны или их нет совсем;
Светофоры разбираются со всем,
Сады инкрустированы бутылками,
Окурками; лица испиты переходами,
Бессонницей; заботами
Рты жадно и безразлично сжаты;
Руки скомканы рукавами,
Мысли спутаны карманами,
Часто сердца застревают в кошельках,
Люди прощают только на словах,
Но всё-таки среди своих тревог,
Запертых в магазинах цветов,
Сдавленных – улицами и алчностью
Безвкусных огней – редких древесных стволов,
Он бесконечно дорог мне,
Ибо в нём бывает то,
Что сладостней утренней мечты,
Дороже сокровищ всех шейхов, –
В нём бываешь ты.

   Внезапные хокку

***
Светлый сумрак в комнате,
Раскрытая книга на столе,
Скоро рассвет...


***
Лучи солнца стали длиннее...
Зеленеют глазницы ветвей...
Весна наступает.


***
Растаял снег.
Бурая обнажённая земля –
Немые остатки осени...


***
Запахло чем-то смолистым в воздухе...
Легко на душе...
Апрель дурманит мысли.


***
Гудит компьютер,
А за окном птицы
Радостно чирикают под солнцем...


***
Синева неба глубже –
Пора мыть окна...
Пыль золотиться на солнце...


***
Город затихает лишь ночью,
Асфальт струится чёрной рекой,
Луна сквозит печалью...

***
Полнолуние... Свет звёзд
Не касается бетонных домов.
Фонари пугающе томны...


***
Жёлтые бабочки порхают над тропами...
Хотелось бы в леса или степи,
Да не пускают каблуки.


***
Два моста перекинуты над рекой:
Отражение в воде спокойно,
А в сумках у прохожих – зонты.



***
Учишь экономические теории,
А чайки парят в небе –
Ничего не считают.


***
Сероватые облака задумчиво плывут,
Ждут, когда их мысли кучевые
Прольются на землю...


***
В мае ищут руки не карманов,
А фотоаппарат – запечатлеть
Переливы света, манящие, странные...


***
Слова звенят весной
Словно мелочь в кармане...
Дыхание чаще и чище.

***
Майские праздники...
Ничего не хочется делать –
Только смотреть на деревья в окно.

***
Зацветёт вишня:
Также и счастье появится,
А ты не заметишь...

***
Радостно улыбайся миру,
Даже если отцветут все яблони,
Даже если замолкнут все ручьи.

***
На дорогах много машин,
Птицы сидят на крышах –
Удивляются разноцветным пятнам внизу...

***
Редкие встречи подобны пьянству трезвенников:
Разговор пьянит с двух слов,
Мысли заплетаются картинами Кандинского.

***
На закате подумай обо мне:
Розовое окно в моей комнате
Совсем повеселеет.


***
Хочу, чтобы у тебя всё было хорошо...
Гнёзда птиц на деревьях
Чернеют год за годом...

   Мир в твоих глазах

Ты много чувствуешь и ищешь,
А мне дано всего лишь знать.
На нас  – разные блики и печать,
И в ветре разную брешь
Мы видим, но восхищенье
Сияет мерно в моём сердце:
Мир многоцветный, с ожиданьем
Под мостом, с внезапными порывами,
С паромом над водой, длинными дорогами,
Подгоревшей едой, опозданьями,
Влюблёнными и пьяными хирургами,
Художниками, осенней обувью,
Носимой в самом большом холоде,
Экономическими терминами и ленью
Тёрпкой, громкой, чтением
Отрывистым давно забытых стихов,
Срывающимися планами, неожиданными
Поступками, спорами с мамой,
Розовыми очками, впалой и солнечной
Улыбкой, хмурыми и вдруг - радостно приподнятыми
Бровями, нерешительностью
И резкой готовностью, громкой слабостью
И тихой силой, сомнениями
И простыми откровениями,
Покушением на подсчёты и цитированием Бродского
Сквозит из-под ресниц
И не охватить всего этого целого...
О, я знаю, мир – в твоих глазах.