Лемниската и Бабочки

Сразу – в поправку.
К своему наболту о прозвищах.
К главному (если не считать самой Русской Истории), так сказать, Герою.
Понятно, что «Н», заточившееся в «Лемнер», «глинистость» его (во мне) корёжило. А с ним (с этим «Н»)...
Ну, названия наших (беларуских) вёсак-деревенек. Лемницы, Лямницы...
В одной из таких (на Витебщине) и моя родня, по материнской линии, обреталась. Приходилось, не позднее 1960-го, и мне их там навещать.
Но они-то (эти деревеньки), пожалуй, и вовсе – мимо.
Лемки?! – Русины, руснаки... Где украинские, а где – польские да словацкие.
Ниии... Ни к Лемнеру, ни к Пригожину оные – никаким боком-краем-углом. Если лишнего не загибать.
А вот «лемниската» (тем более, что с «Н»)...
С нею зараз и потусим, оставив общину Лемниц, что в Тюрингии, совсем уж на худой конец.
А лемниската – самый раз! И «глину» она, точно, соскребёт-перешибёт. Хоть с обжигом (под Солнце), хоть без него.
Собственно имечко-название – из древнегреческого. Пусть и в латыни отзывается.
;;;;;;;;; (Lemniscus) – лента, повязка.
Лемнискатой древние греки кликали бантик, коим пришпандоривали венок к голове победителя на спортивных игрищах.
А уже в математике...
Лемниската Бернулли – плоская алгебраическая кривая... Ту (Л), которая от Джеймса Бута, можно уже и не чаплять.

[Определяется как геометрическое место точек, произведение расстояний от которых до двух заданных точек (фокусов) постоянно и равно квадрату половины расстояния между фокусами.
Лемниската по форме напоминает арабскую цифру «восемь» или символ бесконечности. Точка, в которой лемниската пересекает саму себя, называется узловой, или двойной.]

А «гантелька» от Бернулли (полагаю, её узнали-вспомнили все, даже к математике не причастные) – просто в темечко-родничок!
Во-первых, и сам Александр Андреевич (издавна!), и так дорогие его сердцу «вожди» (Чегодановы-Троевидовы-Сталины) – просто помешаны на тяге к Бессмертию. И не важно – через какой эликсир, или магическую формулу-загогулину (хоть от Бернулли, хоть от Николая Фёдорова).
Ну, а что Бессмертие как-то в Бесконечность смотрится (сквозь ту же Вечность) – понятно. При всех тонкостях в различиях между «бесконечным», «беспредельным» и всего-то «безграничным».
Проханов окол Бессмертия пританцовывает издавна. Мабыть, с самого ещё детства. В тоску и даже в «вечную фантомную боль» о своём отце (1910-1943). О чём достаточно внятно передал нам Лев Данилкин («Человек с яйцом: Жизнь и мнения Александра Проханова», 2007), предваряя этим изданием и своего Гагарина (небось, тоже не без переклика с философом-библиотекарем Фёдоровым (внебрачным сыном князя Павла Ивановича Гагарина)), и «Пантократора солнечных пылинок» Ленина.
Фёдоров... А от него – Андрей Платонович Платонов (Климентов)... А от него... Да мало ли кто!
Включая и Сашу Проханова. Но (последний) – не без Владимира Владимировича (ой!) Набокова. В смысле – не без влияния.
А уже у Набокова (а то – Сирина), среди всего прочего, имеется «Бледный огонь» (Pale Fire), писанный на английском и опубликованный в 1962-м.
Луна – это наглый вор, И свой бледный огонь она крадёт у солнца (У. Шекспир, «Тимон Афинский»).
«Луна» – это вполне к нашему Лемнеру, намерившемуся было посягнуть-замахнуться на самое Солнце Русской Истории.
А уж чего понапихал в своё «лунное» (особливо – в комментарии к оному) сам Набоков, можете поинтересоваться сами. Главное там – голову не сломать.
Там вы и о «лемнискату» не раз споткнётесь. О её Чудесность.
Впрочем, встречается эта «восьмёрка» у В. Н. и не только в «Бледном огне» («Дар»).

[В произведениях Владимира Набокова лемниската (символ бесконечности, восьмёрка) появляется как символ, который используется для описания повторяющихся, циклических или бесконечных моментов в жизни героев. Она может символизировать замкнутость, выход за пределы обычного мира и даже измененное состояние сознания.]

Вам так «изменяться» (сознанием) не приходилось?!
Если нет, то... Хотел сказать «сочувствую», а потом, подумав – «завидую», но – лучше промолчу.
Александру Андреевичу, судя по многому, приходилось.
Бывает (сам не без...). Но тут, главное – умом не поехать.
А Набокова Проханов знает хорошо! Я ему здесь – не чета.
В память-уважение к Владимиру Владимировичу (не к тому (пока), а – к этому) и Бабочки в «Лемнере» начинают порхать едва ли не с первой страницы. Не покидая его (роман) до самого конца.
Вплоть до ласкового отравления главного героя персонификацией Главной Героини...

[– Скажи, что это было? Откуда страшный удар, сокрушивший мою жизнь? Кто та гневная, до неба, женщина? Она вдруг встала из снегов над Окой под Серпуховом, на границе московских земель, и обрушилась на меня.
– Не знаю. Мне не дано угадать. Должно быть, ты нарушил закон Русской истории. Посягнул на её глубинную тайну. Быть может, было явлено чудо Пресвятой Богородицы. Она сберегает тайну Русской истории. Богородица и есть Русская история. Ты разуверился в Русской истории, разуверился в Богородице. Поклонился Дьявородице и был повержен. Но Богородица, милостивица, смилостивилась над тобой, отпустила в эту избу. Здесь ты будешь доживать свои дни. Станешь лесником, отпустишь бороду, будешь уплывать в озеро за рыбой, ходить за рыжим конём и сажать лес. А я стану поджидать тебя в нашей избе и растить сына.
– Так и будет, – он обнимал её. Над ними по избе летали прозрачные бабочки.]

Это мы – только к нашей «поправке» (к прозвищу героя). Хотя...
В смысле, что уже о немалом и проговорились.

14.10.2025