Мария

На паперти её звали Машкой,
Смешной и странной, с детскою душой.
Она делилась с птахами бумажкой,
И мир казался ей игрой большой.
То лезла обниматься неумело,
То плакала, что порван был чулок.
Она любить отчаянно хотела,
Но видел это в ней один лишь Бог.

А дети к ней тянулись, словно к свету,
В её глазах не видя тени зла.
Она им отдавала все конфеты,
И чью-то колыбель легко везла.
Смотрела с нежностью и тихой болью,
Как будто плача о своей судьбе.
Она жила одною лишь любовью,
Которую всю раздала тебе.

Однажды дом горел огнём и дымом,
И детский плач звенел, как провода.
«Там мой Пушок!» — кричал малыш любимый,
И в дым шагнула Машка без следа.
«Куда ты, дура!» — ей кричали в спину,
Но жалость оказалась всех сильней.
Она спасла котёнка — и покинула
Наш мир, где мало было добрых дней.

«Не по глупости, — священник тихо скажет, —
А по любви, что в сердце сберегла.
Ведь в детстве так же, позабыв о страхе,
С высокого дерева кота сняла...»

Осталась девочкой, святой и чистой,
Раба Мария... в небесах лучистых...