Глава 19. Когда свет зовёт тьму

«Хранители света не умирают — они становятся берегами.»

Ночь началась с ветра.
Он не просто дул — он шелестел голосами.
Они не были человеческими: короткие, рваные, словно фразы, произнесённые во сне.
Сначала казалось, будто это шорох моря, но потом стало ясно — слова идут изнутри земли.
Гектор проснулся от дрожи стен. Зверь поднялся, приглушённо зарычал.
Медальон на груди Вирры светился, пульсируя в такт толчкам, и от этого света в углах комнаты шевелились тени.
— Это он, — тихо сказала девочка, открыв глаза. — Маяк зовёт. Он боится.
Гектор опустился рядом с ней.
— Боится чего?
Вирра долго молчала.
Когда заговорила, голос её звучал чуждо — будто говорила не она одна.
— Тьма откликнулась на зов. Провалы открылись. И через них идут те, кто не помнит, кто они. Они ищут свет. Но свет для них — яд.
— Ты говоришь, будто сама их видишь…
— Я чувствую.
Она подняла взгляд на окно — и Гектор увидел, как сквозь стекло проступило небо, но не то, к которому они привыкли.
Море отражалось в воздухе, камни текли, как вода, а над всем этим медленно вращались огромные бледные сферы — не звёзды, а что-то живое, наблюдающее.
В посёлке тем временем начался кошмар.
Рыбаки, дежурившие у пристани, утверждали, что в воде появились фигуры — тёмные, высокие, словно вытянутые тени людей, но с глазами, которые светились, как уголь под золой.
Кто-то клялся, что видел, как из песка у старого маячного основания поднялся силуэт — и рассыпался при свете факелов.
Богдэна будила соседей, бегала с лампой от дома к дому:
— Сидите тихо! Не смотрите в море! Оно смотрит само!
Но даже в её голосе дрожали страх и любопытство.
А староста Дориус стоял у окна своего дома, шепча одно и то же:
— Сердце открылось. Но кто войдёт первым?..
Когда Гектор и Вирра вышли из хижины, ветер почти стих, но воздух оставался плотным, как перед грозой.
Свет от маяка теперь пробивался сквозь землю, и на скалах проступили трещины — в них что-то мерцало, переливалось, как вода, но стоило приглядеться, становилось ясно: это не вода. Это время.
Из одной такой трещины вырвался поток воздуха — холодный, с запахом серы и… чего-то иного, совершенно незнакомого.
На миг Гектору показалось, будто он слышит звон — тихий, как далёкий колокол.
Внутри разлома мелькали образы: волны, корабль, люди на корме, свет, пронзающий горизонт.
— Они возвращаются, — прошептала Вирра. — Это те, кто пытался добраться до света, но остались между мирами.
Теперь они ищут выход.
— А твоя роль? — спросил Гектор. — Что ты должна сделать, дитя?
Она повернулась к нему. В её глазах отражались вспышки света, но взгляд был спокоен.
— Я — часть маяка. Его сердце. Я должна закрыть провалы, пока тьма не вошла.
— Как?
— Собой.
Он хотел возразить, но в этот миг земля дрогнула. Из одной трещины вырвался светящийся вихрь — как из воды выскакивает рыба, но этот вихрь имел очертания лица.
Голос ударил в воздух:
— Верни свет! Он наш!
Зверь бросился вперёд, но вихрь растаял, оставив после себя запах озона и пепла.
— Они голодны, — прошептала Вирра. — Они не злые. Просто забыли, что были людьми.
Когда рассвело, посёлок выглядел как после шторма, хотя ни капли дождя не выпало.
Берег был усеян мёртвыми медузами, которые светились изнутри бледно-голубым.
Деревья склонились, будто на них давила тяжесть невидимого ветра. Гектор стоял у подножия маяка — старого, полузасыпанного камнем. Он понимал теперь, что маяк — не просто башня, а якорь между мирами. Если он разрушится — свет уйдёт, а с ним и всё живое.
Вирра подошла к нему, сжимая в ладони медальон.
— Я должна спуститься под маяк. Там — Сердце. Оно зовёт меня.
— Я не отпущу тебя одну.
— Ты не сможешь пройти. Только те, кто помнит свет изнутри, могут войти.
Она улыбнулась — тихо, почти по-детски.
— Но ты всё равно рядом. Ты всегда был рядом.
Она шагнула к основанию маяка, и камни перед ней дрогнули, расходясь в стороны.
Гектор видел, как её силуэт медленно растворяется в сиянии.
На миг ему показалось, что он слышит не детский, а взрослый голос — тот, что был у Эи.
— Свет — не дар, Гектор. Это выбор.
Потом свет схлопнулся, оставив лишь отголосок шёпота и пульсирующее свечение, будто маяк дышал её сердцем.
А над морем в это мгновение снова поднялся ветер.
И где-то за горизонтом, в глубинах, что-то откликнулось.
Хаар наблюдал с каменной стены.
Глаза его сверкнули золотом.
— Началось, — произнёс он тихо. — Она открыла путь, но успеет ли закрыть?..
А в посёлке, не зная о происходящем, Богдэна бормотала соседям:
— Да я вам говорю, всё утрясётся! Не первый раз у нас светится! Может, к добру!
И, подумав, добавила с привычным ворчливым теплом:
— Главное, чтоб эта чёртова кошка опять по крышам не лазила.