Глава 13. Чертежи

«Тишина океана громче любого грома.»

Утро было прозрачным и тихим, как дыхание перед бурей.
Море лежало неподвижно, лишь изредка шевелясь серебристыми полосами прибоя. На песке, возле хижины, спал Зверь. Даже во сне он порой подрагивал ушами, будто слышал что-то за пределами человеческого слуха.
Гектор сидел за старым столом, усыпанным обломками карандашей, выцветшими листами и потрескавшимися линейками. Перед ним лежал кожаный бювар, тот самый, что пережил не одну бурю.
Он развязал тесёмки.
Внутри — аккуратные листы пожелтевшей бумаги, прорисованные уверенной рукой инженера. Но чем дольше он всматривался в линии, тем больше ощущал, что эти чертежи… чужие.
Не в смысле — нарисованные кем-то другим. Нет. Просто… будто не он их создавал.
Странные символы на полях, геометрические фигуры, не имеющие инженерного смысла, маленькие знаки, напоминающие письмена древних мореплавателей.
Гектор нахмурился. Он помнил, как рисовал эти схемы — давно, сразу после смерти Эи. Помнил, как не спал ночами, одержимо чертя контуры башни, лестничные пролёты, своды…
Но откуда он тогда знал такие детали? Кто подсказал?
Он потянулся к чашке с остывшим чаем и вдруг заметил — медальон Вирры, лежащий рядом, дрогнул.
Тонкий, почти неслышимый звон наполнил комнату. Воздух сгустился, как бывает перед грозой. И из света, разлитого по стене, проступило лицо.
Эя.
Она смотрела на него спокойно, почти ласково.
Губы шевельнулись, и Гектор услышал — не ушами, а прямо внутри:
— Ты не помнишь, но маяк — не твоё изобретение. Ты был лишь рукой, что перенесла образ.
— Чей же он, Эя?.. — прошептал Гектор.
— Маяк — ворота. Он соединит берега. Если он загорится не вовремя — море возьмёт своё.
Лицо растворилось. Зверь зарычал во сне, поднялся и, ткнувшись мордой в колени Вирре, тихо заскулил. Девочка очнулась, посмотрела на Гектора и, словно угадав всё без слов, произнесла:
— Он боится. Там, под водой, кто-то шевелится.
Гектор подошёл к окну. За мгновение море, ещё недавно спокойное, сжалось в тёмную полосу. Над поверхностью, прямо напротив их залива, будто на миг вспух купол — волна, не похожая ни на одну из земных. И в её сердцевине мелькнуло что-то светящееся, зелёное.
— Это свет маяка, — сказала Вирра. — Он зовёт нас.
Вечером они перебрали все чертежи. Среди них Вирра нашла маленький кусочек пергамента, вложенный между листами. На нём — неразборчивая надпись, блеклая, но всё ещё читаемая:
“Когда море начнёт светиться — иди к скале, где поёт ветер. Там — сердце маяка.”
Подпись: Эя.
Гектор долго молчал. Потом сложил бумаги обратно, поднялся и взглянул на Вирру:
— Завтра с рассветом идём к скале. Надо понять, что она имела в виду.
Зверь коротко гавкнул, будто соглашаясь.
И ночь снова наполнилась звуками моря — не простыми, а какими-то осмысленными, будто сама стихия шептала их имена.