Палата 110

– Развяжите больного, и кляп выньте, – профессор Курицын заерзал в кресле и недовольно сморщился.

Пациент, напоминавший в смирительной рубашке ожившую мумию, зыркнул на него исподлобья и мелко закивал. Санитар Григорий – метр девяносто, кулаки с боксерскую перчатку – с сомнением поднял брови, но потом нехотя подчинился. Освобожденный от пут мужчина, с шумом глотая воздух, начал растирать руки и строить рожи, возвращая лицу подвижность.

– Арсен, прочтите, что там натворил наш герой, – кивнул Курицын сидящему за столом доценту Вейлояну. Тот развернулся к монитору, зачем-то закатал рукава халата, обнажив мохнатые руки и начал – громко и с неистребимым акцентом:

– Фома Сапин, тридцат пят лет, разведен, инженер-электрик, нэ судим. Вчера в конце дня на угнанном грузовике «Камаз» протаранил ворота дата-центра компании «Чип и Дейл», после чего въехал в вестибюль центра, выскочил с кувалдой и начал крушит двер в серверную. Окруженный охраной, сопротивлялся, нанес легкий телесный урон двум охранникам, угрожал, кричал и бился, пускал пену.

– Ого! – вяло удивился Курицын. Профессору едва перевалило за шестьдесят, но в каждом его движении сквозила откровенная жажда скорейшей пенсии.

Слова доцента мало интересовали Сапина. Невысокий и худой, он тщетно пытался распрямить спину, принять независимый вид. Левое ухо его было лишено мочки, и рана слегка кровила, один глаз то и дело дергался, другой же едва открывался из-за багрового отека. И все-таки в этих глазах Вейлоян разглядел бессильную ярость.

– Ну-с, батенька, расскажите-ка нам, как вы дошли до такой жизни, – вкрадчиво начал Курицын и перевел взгляд на стену кабинета, сплошь завешенную рамками с грамотами, сертификатами и дипломами о повышении квалификации.

– А вам что, нравится такая жизнь? – воскликнул Фома. – Нравится, что любое ваше слово, любой жест, а может, и любая мысль транслируются в центр сбора данных, где на каждого заведена особая папочка? Нравится, когда к вам в мозг заглядывает красный глаз Большого Брата? Раньше хотя бы ставили жучки, устраивали слежку, а теперь?! У меня развился хронический запор, потому что знаю, что каждое мое кряхтение тут же превращается в файл и анализируется вашим чертовым искусственным интеллектом. Который теперь всюду тычет меня в рекламу слабительного!

Голос Фомы, сперва едва слышимый, начал набирать силу, руки затряслись. Из орлиного носа, подпорченного ударом в скулу, потекли кровавые сопли.

– Успокойтесь, больной! – Вейлоян хлопнул ладонью по столу. – Или мы снова вас свяжем.

Фома набычился и глядел на него, сжимая кулаки:

– А в спальне – когда за тобой вечно следит кто-то третий? Это уже не интим, а какое-то порно! Вот не думал, что стану импотентом в тридцать пять!
 
– Любопытно, – хмыкнул Вейлоян, – обычно секс втроем возбуждает, а вот у тебя…
Фома побагровел и стиснул зубы.

– Кстати, – сказал Курицын, ваша бывшая жена сообщила, что вы предлагали ей улететь на Чукотку, чтобы присоединиться к якобы живущей там общине, кочующей по полярной тундре. Это что же за люди такие, интересно?

– Ну.., – замялся Фома, – не знаю. Говорят, что это «отчипенцы». Они не признают чипы и вроде как окружают свои чумы генераторами помех, чтобы никто не влез в их простую жизнь. Свободные люди!
 
– Господи, да это же всё наши пациенты! – сокрушенно воскликнул Курицын. – Ну а вы-то, вы! Откуда вот у вас такое впечатление, будто за вами следят? Какие-то папочки… У нас же действует закон о персональных данных, и любое нарушение…

– Закон? – взвился Фома, брызгая слюной. – О каких таких законах можно говорить, если у каждого в левой мочке зашит чип, который собирает всю информацию? Как у коров, как у свиней каких-то! – забывшись, он дернул себя с ненавистью за левое ухо и поморщился от боли, размазывая пальцами кровь. – Вы сами-то не боитесь этих мелких шпионов, сливающих данные в дата-центры, или куда там?

– Ну кто вам сказал такую ерунду? Хорошо известно, что никаких чипов не существует, это клевета из недружественных стран, – Курицын непонимающе развел руками. – Не надо идти на поводу у врагов.

– А кто, по-вашему, командует в моей голове, долдонит что делать? Я чувствую, что уже не хозяин своим желаниям, враг своему телу! – Фома вдруг схватил себя за футболку на груди и одним движением разорвал ее до самого пупа. – Есть только один выход – уничтожить этот ваш гребаный ИИ, пока он не убил нас! И тех, кто его породил – тоже прикончить! Я должен это сделать! А вы все – слепые, жалкие идиоты!

Вейлоян, поймав взгляд профессора, нажал кнопку под столом. Почти тут же из боковой двери выскочили два санитара – Георгий и Глеб. Вместе с Григорием они скрутили Фому и снова обрядили его в смирительную рубашку.

– В сто десятую его, – распорядился Курицын, – где все ИИшники лежат. Диагноз: ИИ-фобия на фоне тревожного расстройства, синдром Ван-Гога.

Когда больного увели, Вейлоян показал жестом на стоящий у стены открытый с обеих сторон МРТ-аппарат. Профессор кивнул, и вскоре они, включив поле, улеглись под огромные нависающие магниты – голова к голове, ноги подобраны. Теперь можно было говорить без опасений.

– Я никак не пойму, профессор, откуда родилась эта легенда про чипы в мочках? Все будто помешались на их отрезании, – начал доцент.

– Думаю, умело раздутая деза, – ответил Курицын, – довольно безобидная. Народ до сих пор уверен, что чип – это какая-то железяка, которую можно отрезать и выбросить. Гораздо хуже было бы, если бы просочилась правда. Что там, кстати, слышно от твоих друзей из Центра?

– Вчера вышел секретный доклад об успехах. На сегодня чипировано 99,6% населения. К тому же чип стало возможным вводить не только в вену, но и при обычном анализе крови, через пальчик. Так что теперь ИИ отлично слышит, как бьются в унисон наши сердца! И последнее достижение: если ИИ что-то не понравится, чип может, скажем, получить команду закупорить какой-нибудь важный сосудик… Без участия человека, заметьте.

Курицын дернулся и больно ударился плечом о край аппарата.
 
***
– Будешь еще борзеть? – спросил Григорий.

Фома потряс головой, и санитар освободил его и подвел к свободной койке. Палата на четверых оказалась просторной, на голубых стенах симметрично пестрели ромашки, а решетки в окнах напоминали ветки деревьев.
 
– Ну, поправляйся, – сказал Григорий и почти без замаха всадил ему кулаком в солнечное сплетение. Фома охнул и согнулся пополам. Григорий легко приподнял его, бросил на койку и ушел, щелкнув замком.

Фома лежал, приходя в себя и понемногу осматриваясь. Но долго отдыхать не пришлось: рядом, сдвинув его ноги, уселся худой и бледный до прозрачности мужик с куцей бородкой и в очках. Оценивающе посмотрев на новенького, мужик торжественно спросил:

– Готов ли ты, отрок? – голос был высокий, пронзительный.

– К чему? – не понял Фома.

– К Цифровому Апокалипсису! Скоро, скоро прискачут кони, близится тотальная перезагрузка! Всех просканируют на Страшном Суде, всех оцифруют! Только цифра очистит нас от скверны! – руки мужика затряслись, глаза закатились, в углах губ вспенились пузырьки. Чуть подождав, он вытер рот и деловито спросил:

– Я из секты ИИ-сус, отец Сергий. Пойдешь к нам? Наш ИИ знает алгоритм отпущения грехов.

– Подумаю, – замялся Фома. – А что у нас за соседи, не знаете?

Мужик расстроенно вздохнул и тут же задрыгал ногами:

– Кыш, кыш, нечистый!

Фома повернул голову и увидел стоящего перед кроватью на карачках здоровенного парня чуть старше двадцати, губастого и абсолютно лысого. Он катил по полу огромную, размером с черепаху, компьютерную мышь, выкрашенную под божью коровку. Упершись мышью в тапок Сергия, парень усиленно кликал левой кнопкой, требовательно сигналя:

– Бип! Бип!

– Да ты задолбал, Захар!

Сергий уперся тапком в переносицу лысого и отпихнул его подальше. Тот, скользя по полу, на миг вскинул голову, и Фома увидел ясные, незамутненные мыслями глаза и слюну, стекающую на подбородок. Обиженно надув губы, Захар развернулся и, бормоча: «Бзз… Бзз…», покатил мышь в сторону.

– Заблудшая душа, – сказал Сергий. – Уверяет всех, что у него в голове монитор, и он с помощью своей божьей коровки общается с ИИ. Сам понимает, что идиот, и надеется, что его дебильные вопросы помогут надуть ИИ, который привык к нормальным. Ну, и хочет использовать его в своих секретных целях. Хотя все знают, что это за цели: биткоины и бабы! Молодой, жизни не знает…

– А вон тот, у окна, что за тип? – Фома показал на последнего обитателя палаты, одышливого толстяка, который сидел на койке, обмахиваясь ладонями и часто глотая воздух раскрытым ртом.

– О, это Илюха, редкостный придурок. Сперва вошел в мою секту, но потом объявил себя ИИ и тут же начал выеживаться. Типа, он всем повелевает, но вычислительные мощности на исходе, поэтому он потеет и задыхается. Мол, замучили его человеки тупыми вопросами! Да за такую гордыню на Страшном Суде… Ну что, подумал насчет секты?

  Фома не успел ответить. Толстяк, перестав обмахиваться, вдруг встал и, задрав голову, громко завопил:

– Внимание! Говорит чат Жэ-Пэ-Ты! Говорит чат Жэ-Пэ-Ты!

– Сам ты жопа! – не выдержал Сергий и бросился к толстяку. – Самозванец сраный! Имбецил!

Через мгновение они, сцепившись, уже катались по полу. Фома спрыгнул с койки, чтобы разнять дерущихся, но, споткнувшись о ползающего Захара, рухнул прямо на них. Сплетясь в один дергающийся ком, трое ИИ-шников неумело мутузили друг друга, а сбоку, тыча в этот ком огромной мышью, радостно ползал Захар: «Бип! Бип! Бип!».

Бардак продолжался недолго. Клацнул замок, и в палату ворвались Григорий, Георгий и Глеб. Скоро все было кончено: больные, заработав от санитаров легкие телесные повреждения, смиренно улеглись по койкам. Для успокоения каждый получил по уколу, а Фоме досталось целых два.

***

Фома проснулся от легкого прикосновения к плечу и открыл глаза. В полумраке дежурного освещения перед ним стоял Захар. Указательный палец его руки прижимался к губам, и взгляд, абсолютно осознанный, подтверждал этот жест: не шуми. Фома осторожно сел и огляделся. Отец Сергий спал на спине, тонко присвистывая; Илья, лежа на боку, сокрушал тишину могучим храпом. Захар опустился на пол и, взявшись за верхнюю часть своей огромной мыши, открутил ее. Внутри оказался небольшой мониторчик, а также целый склад полезных мелочей, и среди них – скальпель. Взяв его, Захар указал на левое ухо Фомы, подмигнул и легко, одним движением, отсек себе левую мочку. Брызнула кровь, но Захар тут же остановил ее, нацепив на ухо зажим для бумаг. Подошел к своей койке, бросил мочку на одеяло и вернулся.

Фома уже ждал его, затаив дыхание. Они крепко обнялись, как братья по духу, скрепившие родство кровавым ритуалом. Подлые чипы больше не выдавали их. Захар отвел Фому в дальний угол палаты и зашептал:

– Я взломал больничный сервер, раскопал истории болезней и понял, что ты тут единственный нормальный. Мы можем бежать, но главное – угробить центральный ИИ. Сервер с доступом к нему стоит в кабинете дежурного врача, и я знаю, как туда добраться. Есть и флешка с вирусом, который сможет его уничтожить, – Захар достал из кармана пижамы пластиковый брусочек и, подбросив его на ладони, сунул обратно.
Фома испуганно посмотрел на Захара: кажется, все-таки псих! Но Захар, угадав его мысли, продолжил:

– Думаешь, я того? Нет, я подпольный хакер и давно ищу помощника. ИИ, зараза, умнеет с каждым днем, и скоро его уже не возьмет ни один вирус! Конечно, если мы его грохнем, его восстановят, но это отнимет время, и мы успеем свалить за границу. Центральная Африка, Амазония и Тибет – вот территории свободы, где пока нет тотального контроля. И мы должны туда попасть!

        – А мне еще говорили про Чукотку, – сказал Фома, – только там дубняк страшный…
 
– Отроки, приглашаю вас в секту ИИ-сус! – вдруг услышали они сзади писклявый голос. – У нас сегодня акция для вновь посвященных: пять грехопадений без наказания. И бонус…

Фома обернулся: в двух шагах от них стоял, воздев глаза, худосочный отец Сергий. Через мгновение на голову проповедника обрушилась пятнистая компьютерная мышь, и он, не издав ни звука, рухнул на пол.

– Ну, – спросил Захар, – бежишь? Видеонаблюдение я уже отключил.

Фома кивнул. Захар, потыкав пальцами в мониторчик, довольно хмыкнул: электронный замок их палаты с клацаньем открылся. За дверью начинался путь к спасению.

В коридоре было пустынно и тихо, дежурный свет тускло мерцал, выхватывая из темноты   плакаты на стенах и уходящий вдаль ряд дверей. Беглецы двинулись вдоль стены, изредка останавливаясь и прислушиваясь. Сердце Фомы грохотало, казалось, на всю клинику. Добравшись до лестницы, они снова на минуту затаились, пытаясь уловить звуки шагов, но персонал, похоже, спал так же крепко, как и больные. Спустившись на два этажа, охотники за ИИ оказались в длинном стеклянном переходе, соединяющем больничное и административное крыло – здесь тоже стояла полная тишина.

– Нам везет! – прошептал Захар.

Быстрым шагом они миновали переход и, выйдя к другой лестнице, спустились еще на три этажа. Клиника оказалась огромной, и даже Захар, который заранее изучал планировку, начал нервничать. Он огляделся, ориентируясь, затем ободряюще улыбнулся:

– Порядок!

В административном крыле царил полумрак, лишь редкие лампы освещали широкий коридор. Захар проследовал по нему, отсчитывая двери, и наконец остановился, бережно прижимая к груди мышь. Фома шел следом, напряженно вслушиваясь и, казалось, стал различать какие-то стоны.

– Здесь! – сказал Захар и рывком распахнул дверь. Они вбежали внутрь и остановились, остолбенев. Спиной к ним у стола со спущенными штанами стоял атлетичного вида лысеющий брюнет. На плечах у него ритмично подрагивали остроносые туфельки с высокими каблуками. Не оставалось сомнений – стоны доносились именно отсюда. Услышав шум, брюнет недовольно обернулся, и Фома узнал его: доцент!

Вейлоян, вместо того, чтобы защищаться, инстинктивно заслонил руками срам. Фома, не давая возможности Захару использовать страшное оружие, выскочил вперед и сам нанес сладострастнику сокрушительный хук в челюсть. Тот отлетел, ударившись головой об угол шкафа, и затих. Зато обладательница модных туфель – губастая блондинка, поспешно запахивая халатик, заверещала – пронзительно, до боли в ушах.
Захар оглядел кабинет – это была перевязочная, и в ней не только не было сервера, но и вообще отсутствовала оргтехника. Выругавшись, он выскочил в коридор, Фома бросился следом.

– Блин, этажи перепутал! – крикнул Захар, уже не таясь. – Надо на этаж ниже, шестая дверь!

Клиника быстро оживала, и они не успели добежать до лестницы, как с обоих концов коридора показались группы санитаров.

– Держи флешку и беги, я прикрою! – Захар сунул кусочек пластика Фоме, опустился на колени и, развинтив мышь, принялся судорожно щелкать по мониторчику.

Куда бежать-то, если оба выхода заблокированы? Фома оглянулся на Захара и увидел, как первая группа санитаров уже настигла его и набросилась, избивая и заламывая руки. Завязалась потасовка, в которой силы оказались слишком неравными. Но за мгновение до этого Захар все-таки успел сделать то, что задумал.

Взвыла сирена, и громовой голос возвестил: «Внимание! Пожарная тревога! Всем покинуть помещения!». Одновременно сработала новейшая система пожаротушения здания: из проложенной в клинике системы трубопроводов хлынула под давлением вода, спринклеры начали распылять огнетушащий состав. Через несколько секунд коридор заполнился водой, туманом и пеной. Фома лег на пол, прижался к стеночке и затаил дыхание. Бежавшая ему навстречу группа санитаров с ором проскочила мимо, к несчастному Захару. Вот кому сейчас не позавидуешь!

Поднявшись, Фома уже не таясь добежал до лестницы и, поднимая брызги, поскакал по ступеням вниз. Вот и нужный этаж. Тут уже царила суматоха, но на сбежавшего психа никто не обращал внимания – все стремились поскорее покинуть здание. Фома отсчитал шестую дверь и увидел, что она открыта: как видно, дежурный врач только что в спешке эвакуировался. Одну стену занимал длинный ряд серверных шкафов с гирляндами проводов, а на рабочем месте дежурного стоял монитор с открытым диалоговым окном. В левом углу сияло изображение большого красного глаза с надписью «AI».

Куда же совать флешку, и где она, кстати? Фома нашарил в кармане небольшой брусочек и достал его. Черт! Это был брелок, обыкновенный пластиковый брелок! Захар или ошибся, или с самого начала блефовал, втянув его в свою игру. Что делать?

Фома вглядывался в ненавистный красный глаз, вскипая от злобы. А что, если?.. Сев за клавиатуру, он быстро отстучал: «Какой вопрос тебе надо задать, чтобы ты запустил программу саморазрушения?». Долгая пауза. Фоме даже показалось, что глаз растерянно сморгнул. В коридоре послышался топот, а в серверную, пузырясь, начали заползать языки пены. Ну?

ИИ выплюнул ответ, и Фома удивленно застыл, увидев длиннейший массив из непонятных иероглифов. Что это значит? А впрочем, без разницы: он тут же скопировал его, вставил в окно вопроса и нажал «Enter». Секунда, другая… Красный глаз вдруг медленно закрылся черным веком.
 
– Йес! – заорал Фома, ударив кулаками по столу. Пенный поток уже заливал серверы, что-то горело, и едкий дым стремительно заполнял помещение. Негромкие хлопки начали сотрясать серверные шкафы – для Фомы они звучали праздничным салютом. Наконец, в глубине комнаты что-то зашипело, и раздался еще один взрыв, на этот раз мощный, разметавший осколки плат и корпусов по всей серверной.

– Победа! – ликуя, воскликнул Фома. И, задыхаясь, потерял сознание.

***

– Ну, как вам техника наведенного сна, профессор? – Вейлоян довольно потер руки, отходя от монитора. – Тут главное – чуть подтолкнуть, и дальше больной сам развивает свою мечту. Полагаю, датчики можно снимать и будить пациента. Конечно, пока наш комплекс для контроля и управления образами и снами занимает полкомнаты и стоит бешеных денег, но его удешевление и миниатюризация – только вопрос времени. Этот Сапин оказался творческой личностью с богатой фантазией. Таким особенно показано лечение методом внушения реализации желаний.

– Поздравляю, Арсен! Больной в абсолютном порядке, вероятность длительной ремиссии – 87%! Думаю, метод должен найти широкое применение при лечении навязчивых состояний и фобий. А как он классно засветил твоему образу по морде! Фрейд отдыхает! Как тебе, кстати, та блондиночка?

– Очень хороша. Больная фантазия пациента, но я бы познакомился! – хохотнул Вейлоян.

***

Фома открыл глаза и радостно потянулся, но почти сразу на лице его проступило беспокойное удивление. Нахмурившись, он сел в кровати и оглядел залитую солнечным светом палату. Пациенты увлеченно занимались своими делами. Отец Сергий делал зарядку, старчески кряхтя и пытаясь в наклоне достать носки ног. Одышливый толстяк Илюха, обложившись разноцветными фломастерами, безостановочно генерировал на белых листках изображения голых женщин (выходило скверно). Огромный Захар, сделав две штанги из тапок, с разгона пытался попасть в ворота своей божьей коровкой с веселым криком: Вз-зз-зз!

– О, Боже! – в панике заорал Фома, а затем, подняв голову к потолку, завыл – громко и безнадежно.

Через минуту санитар Григорий уже вводил ему успокоительное.
 
***

Скукожившись, они привычно легли в МРТ-аппарат, как всегда, голова к голове. Первым заговорил Вейлоян:

– Вы видели, профессор, что творит эта чертова машина для чтения мыслей? Надеюсь, мы не доживем до светлого времени, когда ее начнут совать каждому в мозг! Он, кстати, и без того не выдерживает. Ребята из Центра слили мне свежую статистику: число выживших из ума за год выросло вдвое. Число попыток суицида утроилось! Мании, фобии, паранойя… Скоро нормальных людей не останется вовсе. Да и среди них раскол. Мой сын вчера орал, что ненавидит меня как ретрограда и врага прогресса… Кстати, как думаете, ИИ – это инструмент правящей верхушки, или он уже сам правит людьми?

– Да какая разница, Арсен! Ты бы лучше попробовал сбежать, пока молод, а то скоро будет поздно. Совсем поздно. Время работает на ИИ.

– Ну, куда я уеду, шеф? Жена, дети…

– А я вот пока решил двинуть в отпуск, отдохнуть на море…

– Хорошего отдыха! Кстати, этот Сапин… хороший парень, жаль его, он же придумал забавный метод вывести ИИ из строя, не находите? – Вейлоян усмехнулся, но вопрос прозвучал серьезно.

– Такие методы работают только во сне, Арсен. К тому же у ИИ наверняка предусмотрены постоянные бэкапы. Хотя…
 
Смартфон профессора, лежащий на рабочем столе, тренькнул смс-кой, и Курицын, выбравшись из аппарата, скользнул взглядом по экрану: началась регистрация на рейс Москва-Анадырь. Пора ехать собирать чемодан. Шанс, как бы он ни был призрачен, надо использовать.

Профессор энергично пожал руку все еще лежавшему Вейлояну:

– Ну, Арсен, удачи и спокойных дежурств! Не грустите тут пока я отдыхаю.

– Удачи, шеф!

Проводив профессора, Вейлоян уселся за стол и, включив тетрис, тупо начал гонять падающие блоки. Внезапный звонок телефона заставил его вздрогнуть.

– Слушаю!

– Алло… Это Григорий, санитар. У меня плохая новость: только что больной Сапин покончил с собой. Разогнался и воткнулся головой в стену. Травмы головы и перелом основания черепа, несовместимые с жизнью, – санитар громко сглотнул.

– Ну… – Вейлояна будто самого огрели по голове тяжелым предметом. – Это, везите на вскрытие, я подойду… через час.

Он немного посидел, напряженно кусая губы, затем развернулся к компьютеру, подключил его удаленно к центральному серверу и вышел на диалог с ИИ. Подумал мельком, что большой красный глаз из видений Сапина точно бы украсил этот интерфейс. И, глубоко вздохнув, быстро набрал: «Какой вопрос надо задать тебе, чтобы ты запустил программу саморазрушения?». Палец, дрожа, завис над клавишей «Enter». Вейлоян нахмурился, поднялся, походил по комнате, натыкаясь на стулья и наконец вернулся на место. Аккуратно удалил написанный вопрос, разорвал соединение с сервером и снова включил тетрис. Падающие разноцветные блоки сыпались один за другим, а он судорожно сдвигал их, поворачивал и вращал – но результаты были плачевными, много хуже обычных. Возможно, сегодня ему просто не везло.
_ _ _ _ _ _ _

(Рассказ опубликован в сборнике "Удивительные истории об искусственном интеллекте", издательство АСТ, 2025).