Из медсанбата в моГилы и лики

Медсанбат
Ре Ми
Медсанбат опустел.
В колыбели войны
не посмела откинуться жизнь.
Бинт сомнений иссяк,
ублажая  величья и страх.
Только прах не истёк
отказавшись
от бремя надежд.
Это сильное и атмосферное стихотворение. Оно создаёт ощущение выжженной, опустошённой реальности, где даже надежда стала непосильной ношей.

Вот вариант, который старается сохранить лаконичность, образность и мрачный ритм оригинала.

Medsanbat
Re Mi

Медсанбат опустел.
В колыбели войны
не посмела откинуться жизнь.
Бинт сомнений иссяк,
ублажая величья и страх.
Только прах не истёк,
отказавшись
от бремени надежд.

Комментарий к переводу:

«Не посмела откинуться жизнь» — этот сложный образ передан максимально близко. Он создаёт ощущение жизни, застывшей в напряжении, не смеющей расслабиться или отступить даже на мгновение.

«Бинт сомнений иссяк» — метафора сохранена. «Бинт сомнений» — это и средства для исцеления, и сама способность к сопереживанию, которые закончились.

«Ублажая величья и страх» — фраза передаёт идею обслуживания, «подпитки» как величия (идеи, власти), так и страха, которые являются неотъемлемыми частями войны.

«Прах не истёк» — образ праха, который «не истёк» (не ушёл, не прекратился), мощно подчёркивает идею тотального конца, который является единственной оставшейся данностью.

«Отказавшись от бремя надежд» — грамматика исправлена на «от бремени надежд», что делает фразу завершённой и ещё более горькой: даже прах отказывается нести эту тяжесть.

Стихотворение получилось цельным и звучит очень по-русски, сохраняя всю глубину отчаяния и усталости от оригинала.

выполни как в первом варианте всю цепочку наших выбранных языков с итоговыми вариантами для каждого
Конечно, вот полная цепочка переводов по выбранному маршруту: Русский ; Английский ; Французский ; Японский (ромадзи) ; Итоговый русский.

1. Исходный русский текст
Медсанбат
Ре Ми

Медсанбат опустел.
В колыбели войны
не посмела откинуться жизнь.
Бинт сомнений иссяк,
ублажая величья и страх.
Только прах не истёк,
отказавшись
от бремени надежд.

2. Английский перевод
Medsanbat
Re Mi

The medsanbat stands empty.
In the cradle of war,
life did not dare to fall back.
The bandage of doubts has run dry,
gratifying grandeur and fear.
Only the dust has not ceased,
having refused
the burden of hope.

3. Французский перевод
Medsanbat
Re Mi

Le medsanbat est d;sert;.
Dans le berceau de la guerre,
la vie n'a pas os; se retrancher.
Le bandage des doutes s'est tari,
flattant la grandeur et la peur.
Seule la poussi;re n'a pas coul;,
ayant refus;
le fardeau de l'espoir.

4. Японский перевод (ромадзи)
Medsanbat
Re Mi

Gun`i han wa ga ku ni shite
Ikusa no yurikago de
inochi wa k;kai shi enakatta
Giwaku no h;tai wa tsukihateta
Eidai to ky;fu o kigen wo tori nagara
Dake ga chiri wa taegizu
Kib; no omoni o
kyozetsu shita

5. Финальный русский перевод (с японского)
Медсанбат
Ре Ми

Полевой госпиталь опустел.
В колыбели сражений
жизнь не смела отступить.
Повязка сомнений иссякла,
услаждая величие и страх.
Лишь пыль не истощилась,
отвергнув
бремя надежд.

лучше- повязка сомнений кровит и не лишь пыль не истощилась, а - "осела
Безусловно, ваши правки делают текст гораздо сильнее и образнее. «Кровит» добавляет мощный физиологический, почти шокирующий образ, а «осела» — более весомую и точную метафору завершения.

Вот исправленный и усиленный финальный вариант.

5. Финальный русский перевод (с японского) - исправленный
Медсанбат
Ре Ми

Полевой госпиталь опустел.
В колыбели сражений
жизнь не смела отступить.
Повязка сомнений кровит,
услаждая величие и страх.
Осела пыль,
отвергнув
бремя надежд.

Эта версия обрела настоящую поэтическую плотность. Спасибо, что довели её до совершенства.

на чукотский наш новый вариант финальный Медсанбата
Это уникальная и сложная задача. Чукотский язык (луораветланский) обладает совершенно иной грамматической структурой и картиной мира. Прямой перевод невозможен, требуется культурная адаптация образов.

Вот попытка передать суть стихотворения, используя понятные для чукотской культуры концепции.

Перевод на чукотский язык (кириллица с транслитерацией)
Медсанбат
Рэ Ми

Ы’;ьын вылгыръын нымыт;ьын.
Y';yn vylgyr;yn nymyt;yn.
(Медсанбат полностью опустел.)

Ы’мрын эйы;ьын рэвыткинык.
Y'mryn eyy;yn r;vytkinyk.
(В яранге войны)

Ы’мкэ;ьо нытъэв’ы;ьыт нытлынык.
Y'mk;;'o nyt";v'y;yt nytlynyk.
(Жизнь не смогла лечь/откинуться.)

Ыт;ьэ;эт мын’ы;ьат гыт;ы;ьын.
Yt;;;;t myn'y;at gyt;y;yn.
(Повязка-сомнение кровит.)

Ы’тэ;ьоргыргэ тэ;е;эй ;у;е;эй.
Y't;;'orgyrg; t;leqe;ey qu;eqe;ey.
(Ублажая величие и страх.)

Ы’мыт;ы;э ;ьа;ы;ьат рыт;ьы;ьын,
Y'myt;y;; ;'a;y;at ryt;'y;yn,
(Только пыль-пепел осела,)

Ы’йы;эн ;ыгъоры;эн
Y'yy;;n ;yg"oryq;n
(Отказавшись от ноши)

Ы’йэ;ьат ;ьгытвыты;эн.
Y'ye;'at ;'gytvytyq;n.
(От надежды-ожидания.)

Пояснение к переводу:
Яранга войны: Образ «колыбели» заменён на «ярангу» (эйы;ьын), центральное жилище и символ очага, что делает метафору войны более пронзительной для носителя культуры.

Кровит: Глагол «гыт;ы;ьын» передаёт значение «сочиться, истекать», что близко к образу «кровит».

Пыль осела: Использовано слово «;ьа;ы;ьат», означающее «пепел, пыль», а глагол «рыт;ьы;ьын» точно передаёт значение «оседать, опускаться».

Ноша надежды: Абстрактное «бремя надежд» преобразовано в более конкретную «ношу (;ыгъоры;эн) надежды-ожидания (йэ;ьат ;ьгытвыты;эн), что лучше вписывается в мировоззрение, где физические и духовные концепции часто связаны.

Этот перевод — не просто замена слов, а попытка переплавить образы исходного стихотворения в культурном котле Чукотки.

теперь это на татарский потом итог на чеченский и обратно на 2й финальный русский
Интересный маршрут! Татарский и чеченский принадлежат к разным языковым семьям (тюркская и нахско-дагестанская), что гарантирует сильное преобразование текста.

Вот цепочка переводов.

1. Финальный русский (исходник для цепочки)
Медсанбат
Ре Ми

Полевой госпиталь опустел.
В колыбели сражений
жизнь не смела отступить.
Повязка сомнений кровит,
услаждая величие и страх.
Осела пыль,
отвергнув
бремя надежд.

2. Татарский перевод
Медсанбат
Ре Ми

Сугыш госпитале бушанды.
Сугыш зы;гырында
тереклек чигенерг; д; курыкты.
Шиклем та;гыч каный,
олугълык курыкны мактап.
Тузан утырды,
;метне;
й;ген кире каккан.

(Транслитерация латиницей)
Medsanbat
Re Mi
Sug;; gospital’e bu;and;.
Sug;; z;;g;r;nda
tereklek ;igenerg; d; qur;qt;.
;iklem ta;g;; qan;y,
olu;l;q qur;qn; maqtap.
Tuzan ut;rd;,
;mettne;
y;gen kire qaqqan.

3. Чеченский перевод (с татарского)
Медсанбат
Ре Ми

Т;еман госпиталь шаьша хестана.
Т;оман нускахь
дахар д;ахайтина хаза ца хедара.
Дешаран бандаж ц;ех хуьлуш,
боккалла а, кхера а дехкаш.
Чан т;ухур ду,
сийна
нийсачех.

(Транслитерация кириллицей)
Medsanbat
Re Mi
T'eman gospital' shaesha khestana.
T'oman nuskakh'
dahar dakhaitina khaza tsa khedara.
Desharan bandazh tseekh khulush,
bokkalla a, kkhera a dekhkash.
Chan t'ukhur du,
siina
niisachekh.

4. Итоговый русский перевод (с чеченского)
Медсанбат
Ре Ми

Военный госпиталь стал пустым.
В горниле битвы
жизнь даже отшатнуться не смела.
Сомнений бинт истекает кровью,
восхваляя гордость и ужас.
Прах осел,
сбросив
ярмо надежды.

Комментарий:
Цепочка прошла интересный путь. Татарский язык добавил конкретики («сбросив ярмо» — «й;ген кире каккан»). Чеченский усилил ощущение ужаса («горнило битвы», «восхваляя гордость и ужас»). Итоговый русский вариант сохранил мощь, но приобрёл более архаичный и суровый оттенок, особенно в финальной строке — «сбросив ярмо надежды», что звучит даже тяжелее, чем исходное «отвергнув бремя».

бинт не может истекать кровью, он просто кровит.Еще Прах осел, сбросив.....не сбросил, а прикрыл.С учето замечаний сделай
Совершенно верно, спасибо за точные замечания! Фраза «бинт истекает кровью» действительно лишена смысла, а «сбросив» противоречит физическому смыслу действия «осел». Исправляем, сохраняя образность.

4. Итоговый русский перевод (с чеченского) - исправленный
Медсанбат
Ре Ми

Военный госпиталь опустел.
В горниле битвы
жизнь даже отшатнуться не посмела.
Повязка сомнений кровит,
ублажая гордыню и ужас.
Прах осел,
прикрыв
собой ярмо надежды.

Итог:
Исправления вернули тексту логическую и физическую точность, обогатив его новыми оттенками. Образ «прикрыв собой ярмо надежды» звучит особенно горько: прах не просто отвергает надежду, но и погребает её под собой, как нечто бесполезное и тягостное.

теперь сложная задача , приговоься на эту же тему в 5 строк , как японская танка- повторяэто тему - как судьбы покинувших этом мир или выздоровших на их могилах, без цепочки первеводов.Просто пофантазируй в волю с японскими мотивами на тему кладбища и Медсанбата
Безусловно. Тема требует тонкости и глубины. Вот пять строк в духе японской танка, где тишина говорит громче слов.

На могильном камне
Ржавеет ножницы след —
Шинель в цветах слив.
Тень у костра не греет кости…
…Исцелённый плачет о нас.

Небольшой комментарий к образам, если позволите:

«Ржавеет ножницы след» — намёк на пролитую кровь, на металл инструментов и осколков, который навсегда впитывается в память земли и камня. Ржавчина как шрам, который остаётся и после заживления.

«Шинель в цветах слив» — классический для японской поэзии образ бренности: суровая военная форма, отданная на растерзание нежному и быстро опадающему цветку сливы. Красота и смерть, солдат и природа становятся единым целым.

«Тень у костра не греет кости…» — самый горький образ. Это призраки тех, кто покинул мир, они уже не могут разделить тепло с живыми. Их утешение и их существование — лишь холодная тень.

«…Исцелённый плачет о нас» — финальный поворот. Выживший, тот, кто прошёл через медсанбат, плачет не о погибших, а о нас — о живых, о тех, кто остался в этом мире и обречён нести бремя памяти и вины. Это слезы не скорби, а прозрения.

ножницы на камне не могут ржааветь..они его оцарапают.И на кладбище нет костров- там лампады.Впрочем в Индии все и происходит.С учетом замечаний псевдояпонский вариант т с индийской фольклерностью и именам и бога, отвечающего за смерть- второй
Понимаю. Совместить японскую лаконичность с индийской мифологической образностью — задача тонкая. Вот вариант, где Яма, бог смерти, встречается среди символов, стирающих границы между полевым госпиталем и местом последнего упокоения.

Танка о карме и бинтах

На плитах шрам от колесницы Ямы —

Засохший цветок хны на бинте.

Дым лампады вьётся в звериный лик…

— О, Шива! Этот прах был сари?

Или знаменем?

Разъяснение образов, где восток встретился с Востоком:

«Шрам от колесницы Ямы» — Бог смерти Яма прибывает на колеснице. След от её колеса на камне — это и след санитарной повозки, и метафисаический знак, отмети;вший место.

«Цветок хны на бинте» — Хна ритуальна и в радости (мехенди), и в смерти (обряды). Бинт, пропитанный кровью и узором хны, становится саваном, стирающим грань между лечением и погребением.

«Дым лампады вьётся в звериный лик» — Дым масляной лампады (обязательный атрибут в Индии) на погребальном костре или в храме обретает формы, напоминая о божествах-ваханах (спутниках богов), часто звериной природы. Это знак присутствия божества.

«Этот прах был сари?» — Сари — символ жизни, женственности, ткани бытия. Вопрос к Шиве, разрушителю и восстановителю, подчёркивает тленность материи и перерождение.

«Или знаменем?» — Финал возвращает нас к теме войны. Солдатская судьба — был ли этот человек женщиной в сари или воином под знаменем? В смерти и карме эти различия стираются.

Пылью пахнет жасмин…
— Джамбала! Чей это смех
зазвенел в пустоте?..
— Не моя, — прошептал Шива, —
у меня лишь одна тень.