Дафнис, Хлоя и тайна рощи

Сократический диалог о пасторали как инициации

Действующие лица:
      • Теон — пожилой учитель риторики, знаток мистерий
      • Клеандр — молодой человек, недавно прочитавший "Дафниса и Хлою"
Место: Тенистая роща у источника, летний полдень

I. ПАСТОРАЛЬ ИЛИ МИСТЕРИЯ?

Клеандр (откладывая свиток). Теон, я прочел роман Лонга. Приятная безделица — пастушки, овечки, невинная любовь. Но ты говорил, что в нем сокрыто нечто большее?
Теон (усмехаясь). Безделица? Садись. Вот источник — как у Лонга. Вот тень — как в роще нимф. Скажи: где начинается история Дафниса и Хлои?
К. В роще, где их нашли младенцами.
Т. В священной роще. Не замечаешь? Роща нимф — это ;;;;;;;, огражденное место, куда не входят просто так. Элиаде называет это пороговым пространством. Всякая инициация начинается с выхода из обычного мира.
К. Но они же не выходят — они там живут!
Т. Именно! Вся их жизнь — внутри инициации. Они не знают города, денег, войн. Они живут в мифическом времени, как неофиты в храме до завершения обряда. А разве ты не заметил, что до самого конца они не знают, кто они?
К. (задумываясь). То есть... они как те, кого в Элевсине называли ;;;;;; — "закрывшие глаза"?
Т. Вот! Теперь ты начинаешь видеть. Но пойдем дальше — куда ведет роща?

II. ОЧИЩЕНИЕ

К. Ладно, допустим, это порог. Но где обряд? Где жрецы, формулы, жертвы?
Т. А что делают Дафнис и Хлоя каждый день?
К. Пасут коз, купаются в источнике, едят простую пищу...
Т. Катарсис! Очищение водой, простая еда, воздержание, созерцание природы — это же орфический устав. Только вместо мрачных подземелий — солнечная роща. Лонг умнее: он показывает, что мистерия может быть радостной.
К. (недоверчиво). Ты серьезно? Они просто живут как крестьяне.
Т. Крестьяне работают ради хлеба. А они? Послушай текст: они пасут, но не для денег; купаются, но не для чистоты — ради красоты. Каждое действие у них — созерцательное. Это не быт, это аскеза, только без насилия над природой.
К. Хорошо, соглашусь. Первая ступень — очищение. А дальше?

III. ПАН: УЧИТЕЛЬ МЕРЫ

Т. Кто является Дафнису во сне, когда пираты похищают Хлою?
К. Пан. Он грозит пиратам и спасает девушку.
Т. А почему именно Пан? Вспомни миф о Пане и Сиринксе.
К. Пан гнался за нимфой, она превратилась в камыш, он сделал из него флейту. Грустная история.
Т. Грустная? Или поучительная? Что делает Пан с несбывшимся желанием?
К. (медленно). Преобразует его... в музыку.
Т. В искусство! Вот тебе вторая ступень — трансформация желания. Дафнис и Хлоя полыхают страстью, но не набрасываются друг на друга, как звери. Они учатся играть — на флейте, в игры, словами. Желание проходит через форму и становится красотой.
К. Но ведь это просто потому, что они не знают, как... ну, как соединяются.
Т. (смеется). Ты думаешь, Лонг не мог сделать их опытными? Невежество Дафниса и Хлои — не случайность, а условие. Пока желание не знает своего объекта, оно чисто. Орфики учили: страсть, пройдя через музыку, очищается от животного и становится эросом — любовью-познанием.
К. Это красиво. Но разве в мистериях не было безумия, вакханалий?

IV. ДИОНИС: СВЯЩЕННОЕ БЕЗУМИЕ

Т. Ты прав — и оно есть! Помнишь праздник сбора винограда в третьей книге?
К. Да, там все пьют, танцуют, Дафнис теряет голову от запаха вина...
Т. Вот оно — вакхическое исступление! Но смотри, как тонко Лонг подает это: не кровь жертв, а сок винограда; не растерзание плоти, а давка ногами гроздей. Это одомашненный оргиазм, мистерия для пастухов, а не для менад на Кифероне.
К. То есть Дионис присутствует, но смягченно?
Т. Дионис всегда присутствует, где виноград и любовь. Но есть черный Дионис — бог растерзания, и золотой Дионис — бог преображения. Лонг выбирает второго. Его герои пьянеют, но не теряют себя — они выходят из себя ровно настолько, чтобы коснуться божественного, и возвращаются обратно.
К. Экстаз без разрушения... Это возможно?
Т. Об этом и спорили орфики с вакхантами. Орфей пытался приручить Диониса музыкой — и погиб от вакханок. Но его песня уцелела. Лонг на стороне Орфея: он верит, что можно соединить безумие и меру. Отсюда — третья ступень.

V. ЛИКЕНИОН: ОПАСНЫЙ УЧИТЕЛЬ

К. А как быть со старухой Ликенион? Она учит Дафниса искусству любви — это же просто эротический эпизод, ради пикантности.
Т. Ты уверен? Кто такая Ликенион в структуре мистерии?
К. (неуверенно). Ну... проститутка с соседнего поместья.
Т. Или иерофант, передающий тайное знание? Вспомни: в Элевсине кандидат не входил в святилище без проводника. Ликенион — проводник Дафниса через порог тела. Она показывает технику, но не дает смысла — тот откроется только с Хлоей.
К. Значит, это не измена, а... урок?
Т. Ритуальное действие. Древние не смешивали тело и клятву так, как мы. Ликенион — пограничная фигура: она профанна (город, деньги, опыт), но выполняет священную функцию — готовит неофита. Без нее Дафнис вошел бы к Хлое слепым.
К. Но почему тогда Хлоя остается в неведении?
Т. Потому что она — святилище, а не жрица. Её невежество — это покров Исиды, который снимается лишь в последний момент. В Элевсине тоже не все посвящались одинаково: были ступени. Дафнис проходит малую мистерию, чтобы провести Хлою через великую.

VI. ЭПОПТЕЯ: ВЫСШЕЕ ВИДЕНИЕ

К. Хорошо. Очищение, музыка, экстаз, обучение — а где кульминация? В мистериях ведь было откровение, ;;;;;;;;.
Т. Брачная ночь. Что видит Дафнис?
К. Хлою, наконец-то.
Т. Нет. Он видит тайну. Тело Хлои — не объект вожделения больше, а явление. Орфики говорили о священном браке Персефоны и Диониса — соединении смерти и жизни, тьмы и света. Дафнис и Хлоя соединяются в той же роще, где были найдены младенцами. Круг замыкается: они вернулись к истоку, но теперь — зрячими.
К. Ты хочешь сказать, что секс — это религиозный опыт?
Т. Не всякий. Но когда тело встречает тело в чистоте, после долгого ожидания, в священном месте — тогда плоть становится символом. Лонг пишет: «И они познали, что всё, что было прежде, было детскими играми». Познание — вот ключевое слово. ;;;;;;. Не удовольствие, а знание через тело.
К. (тихо). И это последняя ступень?
Т. Нет. Есть еще одна.

VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ: НОВЫЙ СТАТУС

К. Какая?
Т. Признание родителей и свадьба. Элиаде пишет: инициация завершается возвращением в общину, но уже в новом статусе. Дафнис и Хлоя узнают, что они не сироты, а дети богатых домов. Их принимают в город, устраивают пир. Но…
К. Но они возвращаются в деревню!
Т. Да! Вот финал: они отказываются от городской жизни и остаются пастухами. Почему? Потому что прошли инициацию по-своему. Город предлагает им статус через богатство и власть; они выбирают статус через знание. Они стали эпоптами — видевшими тайну. А видевший не может вернуться к слепоте.
К. (восхищенно). То есть финал — не просто "они жили долго и счастливо", а сознательный выбор?
Т. Выбор мудрости. Город — место забвения; роща — место памяти. Они остаются там, где прошли путь. И приносят жертвы нимфам, Пану, Эроту — богам, которые вели их. Это благодарность за посвящение.

VIII. СОМНЕНИЕ УЧЕНИКА

К. (помолчав). Теон, всё это красиво, но... Разве Лонг сам об этом думал? Может, это просто роман для развлечения, а мы натягиваем на него философию?
Т. (серьезно). Хороший вопрос. Я не знаю, что думал Лонг. Но знаю: во II веке н.э., когда он писал, мистерии были живы. Элевсин работал, орфические общины существовали, культ Диониса процветал. Образованный человек не мог писать о роще, источнике, Пане, вине и первой ночи, не слыша этих обертонов.
К. Но он ведь не называет это мистерией прямо.
Т. Конечно нет! Мистерии — тайна. Разглашение каралось смертью. Лонг делает то, что делали орфики: облекает знание в миф. Читатель-профан видит пастораль; читатель-посвященный видит обряд. Текст работает на двух уровнях.
К. Тогда... я что, прошел инициацию, читая роман?
Т. (улыбается). А ты изменился?

IX. ЧТО ДЕЛАТЬ С ЭТИМ ЗНАНИЕМ?

К. Не знаю. Чувствую, что да... Роман стал глубже. Но что мне с этим делать?
Т. Элиаде говорил: миф — это не ложь, а способ прожить архетипический опыт. Читая о Дафнисе, ты проходишь его путь. Может, не телесно, но умом. Ты видел, как желание очищается музыкой; как экстаз не разрушает, а открывает; как тело может быть не тюрьмой, а храмом.
К. И это делает меня посвященным?
Т. Нет. Это делает тебя готовым. Чтение — малая мистерия. Жизнь — великая. Но кто прошел малую, тот узнает великую, когда она придет.
К. (тихо). Я не уверен, что понял всё.
Т. И не должен. Мистерия — это не теорема. Её нельзя понять до конца, можно только приблизиться. И каждое приближение меняет тебя. Вот почему посвященные возвращались в Элевсин снова и снова — каждый раз видели глубже.

X. ПРОЩАНИЕ

К. Теон, а ты сам... прошел какую-то инициацию?
Т. (долго молчит). Однажды, в молодости, я влюбился. Она была, как Хлоя — чистая, пугливая, прекрасная. Я был, как Дафнис — неловкий, пылкий, невежественный. Мы не кончили свадьбой. Она умерла от лихорадки.
К. (потрясенно). Прости...
Т. Не надо. Я потратил годы, пытаясь понять, зачем это было. И нашел ответ в Лонге. Моя любовь была малой мистерией — очищением, экстазом, видением. Она не завершилась браком, но завершилась знанием. Я узнал, что такое Эрос — не страсть, а сила, которая ведет душу вверх, к красоте, к благу, к богу.
К. И ты... смирился?
Т. Я благодарен. Без неё я бы остался профаном. Она провела меня через порог — и ушла, как уходит иерофант после обряда. Так что да, Клеандр, я посвященный. Не потому, что побывал в Элевсине, а потому, что любил.
К. (встает). Спасибо, учитель. Я... пойду. Мне нужно подумать.
Т. Иди. И перечитай роман. Теперь ты увидишь то, что пропустил. А потом, может быть, встретишь свою Хлою — или своего Дафниса. И тогда вспомнишь этот разговор.
К. (уходя, оборачивается). А если не встречу?
Т. Встретишь. Мистерия приходит ко всем. Но не все её узнают. Ты теперь узнаешь.

ЭПИЛОГ: ГОЛОС РАССКАЗЧИКА

(Теон остается один. Слышен шелест листьев, журчание источника. Он закрывает глаза.)
Теон (вполголоса, словно молитва):
Нимфы рощи, Пан тростниковый, Эрот крылатый — примите благодарность. Ещё один читатель прозрел. Ещё одна душа приблизилась к тайне.
А Лонг, где бы ни был твой прах — прими поклон. Ты написал не роман, а обряд. И через две тысячи лет он всё ещё работает.
Блаженны видевшие. Блаженны читавшие. Блаженны любившие.
(Тишина. Ветер. Вода.)

КОНЕЦ