Перекресток и Радуга

Она стояла на перекрёстке трёх дорог, где асфальт расползался в разные стороны трещинами, похожими на морщины. Всю свою жизнь, с самых юных лет, она искала своего рыцаря. Верила в него, ждала, примеряла этот светлый образ на мужчин, что встречались на пути. Но рыцари оказывались ряжеными, их доспехи — жестью, а сердца — пустыми. С годами надежда таяла, как апрельский снег, оставляя после себя лишь сырую, утоптанную землю разочарований. Ей уже было за сорок, и она давно перестала всматриваться в горизонт.

Куда ведут эти пути — она не знала. Пойти вперёд? Вернуться? Или лишь оглянуться, перекреститься и попросить у Бога хоть крупицу понимания?

В её сердце бушевал водоворот. Воспоминания, как греховные мысли, кружили хоровод, и она пыталась выплеснуть их на бумагу лавиной слов. Писала до изнеможения, чтобы снова научиться дышать. Чтобы стать «солнечной долиной», способной всё вместить. Но пока получалось лишь стать «солёным ветром» — горьким, пронизывающим, одиноким.

Её ручная кладь — тяжелый рюкзак прошлого — была набита пеплом угасших чувств и обид.

Все изменилось в один миг. Не громом с небес, а тихим, как шепот, сообщением: «Завтра встретимся».

И он объявился. Не на белом коне, а в самой обычной жизни. Без фанфар и деклараций. Но в его взгляде была та самая верность, в его словах — та самая честь, а в прикосновениях — та самая сила, что не ломает, а поддерживает. И сердце, которое она уже считала старым и тронутым ржавчиной, вдруг засветилось изнутри, будто его впервые коснулось утро.

И в тот же миг в ее груди, будто после долгого ливня, вспыхнула радуга. Не триколор, а настоящая, во всех оттенках — радость, покой, трепетный прибой надежды. И она знала точно: связано это все с ним. С ее запоздалым, но настоящим рыцарем.

Он был не просто песней без конца, а главным мотивом, ради которого хотелось создавать гармонию из всех остальных звуков. С ним всё, что дремало в ее душе, вспыхнуло, пробудилось, засияло и расцвело. Он был тем композитором, который помог нотам ее души сложиться в великолепную музыку.
Она дарила ему себя — целиком. Этими строчками, светом в глазах, которые загорались только для него. Она хотела любить. Просто любить.

«Ты все еще меня ревнуешь к былой любви, — думала она, глядя на его профиль в сумраке вечера. — Но пойми, они меня чему-то научили. Они привели меня к тебе. Ты один мне нужен. Сегодня, ты, и никакой другой».

Но старые тропы не хотели отпускать. Она снова оказывалась на том же перекрестке в своей душе. Три дороги: одна — вперёд, с ним, в неизвестность; вторая — назад, к привычному одиночеству; третья — «совсем не про счастье», путь, где можно забыть и себя, и его.

И вот она снова стоит. Но на этот раз не в нерешительности. Она шагнула навстречу не своей былой мести прошлому, а навстречу ему. Своему рыцарю. Расправила гордые плечи. Сказала «прощай» старой, горькой звезде своего одиночества.

И случилось чудо. Закончилась затяжная внутренняя гроза. На её ресницах блеснула не горькая, а радостная слеза. На устах зазвучала молитва благодарности, и в ней было его имя.

Мир вокруг не переменился. Переменилась она. Ее рыцарь нашелся. И ее сердце, наконец, обрело свой дом. И мир стал другим — ярким, объёмным, дышащим.

Она не знала, куда ведет дорога. Но она знала, что шла по ней твёрдо. Потому что в ее сердце, которое так долго было перекрестком, теперь жила радуга. И это было начало.