26. глава из поэмы Их разлучила война

– Ты в город съездил обыдёнкой? –
дивилась бабушка моя.
Любуюсь из такси сторонкой,
где жили все мои друзья.
Теперь из города в деревню
не встречи с вами езжу я,
где не всегда открыты двери,
там настороженно меня

встречают… после выступленья
мне рукоплещут стоя… ждут
со мною встречи с нетерпеньем
да и на праздники зовут.
Им отказать я не посмею
и вызываю вновь такси.
Надежду тёплую лелею,
что пригласят вновь земляки,

давно уже я не был в небе,
не видел Землю с высоты.
Мечтать о крыльях уж нелепо,
и не держу такой мечты.
Но в небо хочется подняться –
окинуть разом Землю всю.
И снова слову удивляться
и мысли доверять листу,

блокноту ли, тетради общей,
порадовать ли интернет.
И пусть читатели поропщут,
локтями раздвигая свет,
увидят полночь за окошком,
где чёрный посетитель ждёт…
…хлебает деревянной ложкой
он мой в стихийности полёт.

Прошло с тех пор уж многолетье,
я много повидал ротонд,
и создаётся впечатленье,
что круглый год идёт ремонт
библиотеки в древнем зданье
с Надеждой сивой во главе.
Хотя б по одному изданью,
да чтоб в лирической канве

мою вы провели бы встречу,
чем обещать мне каждый год
и сдабривать суровой речью, –
масштабно-мелочный подход
не красит вас, библиотека,
быть в проигрыше вам всегда.
В печальный век, век интернета,
когда близки все города.

Вот написал стихотворенье,
сынку Шумилова прочёл,
поведал с грустью в откровенье,
но, словом, что-то не учёл,
и получил я приглашенье
от сына, будто сам Иван
ко мне питает уваженье…
Владимир, благодарен вам

за то, что помните Сороку
и слушаете вы его,
как он вскрывает вновь пороки.
Какие? Общества всего.
Как оловянные солдатки
училки вдоль стены стоят,
качаются с носка на пятки,
все без эмоций, будто спят.

А школьники ведут привольно,
вопросы сыпят как горох.
Все выступлением довольны –
смешенье множества эпох,
сосредоточенное в зале,
создало ауру тепла.
И, интерес в глазах читая,
в них исчезали волны зла.

Доверье в воздухе парило,
все понимали, что к чему.
Стихи – внимания мерило
и интереса ко всему
на Свете Этом беспокойном
с нелепостью пустых тревог.
В объёме видится оконном –
здесь перекрестие дорог,

ведущих в даль эпохи света,
цветных закатов на ветру,
где песня осенью пропета,
о чём в стихах я говорю.
А за околицею школы
интерпретируется зло
и ощутительны уколы…
Куда, куда вновь занесло?!

Вновь председатель утверждает,
мол, краевой решит минкульт,
себя, увы, не утруждает,
решительность настиг инсульт.
Комиссия во всём сурова.
– Пришёл я высказаться к вам…
– Но мы вам не давали слова
за пятьдесят, коль по шагам

за сотню отойди от клуба
и говори себе сколь хошь!
Гнилее не встречал я “дуба”,
в комиссии пеньки те сплошь.
Резину тянут беспредела,
затягивают вновь узлы,
развязывать судьба велела,
к тому ж ещё срезать углы.

Приехал – у ворот картошки
мешок полнёхонек стоит.
Сварили… Где же, где же ложки?..
Так разыгрался аппетит.
Клочки порадовали снова.
Валере говорю: – Респект!
Спасибо вам, – я молвлю, словом, –
за твой рассыпчатый обед.