Хранитель маяка

Я прибыл на этот скалистый остров, когда бури в моей душе были сильнее штормов, что бились о гранитные утёсы.

Город остался позади, как дурной сон, полный лживых улыбок и предательств. Я искал не уединения, но забвения.

Мне казалось, что если я буду достаточно долго смотреть на безбрежную, равнодушную воду, она смоет с меня память.

Я стал хранителем маяка. Моей единственной задачей было поддерживать огонь, дарить свет кораблям, которых я никогда не увижу, людям, которых никогда не узнаю.

Днём я чинил механизмы, латал прохудившуюся крышу, а по ночам поднимался наверх, к самому фонарю. Там, наедине с ветром и светом, я пытался собрать осколки себя.

Один мудрец как-то сказал: "Чтобы зажечь свет для других, нужно самому гореть". Я же чувствовал себя лишь пеплом...

Я сторож света на краю земли,
Где соль и ветер вечные соседи.
Мои надежды в море утекли,
Оставив душу в рваной, серой сети.

Я зажигаю свет не для себя,
Для тех, кто ищет берег в мгле холодной.
Но кто зажжёт огонь внутри, любя,
Когда мой мир лишь камень безысходный?

И каждый вечер, с болью пополам,
Я отдаю тепло своё чужому,
Как будто сердце бросив к кораблям,
Чтоб самому остаться в сером доме.

Однажды, после особенно яростного шторма, я спустился на берег. Среди обломков досок и водорослей я увидел её. Молодая женщина, почти девушка, с волосами цвета спелого каштана, лежала без сознания, выброшенная на берег, как раненая чайка.

Я перенёс её в свою скромную обитель, уложил у камина и несколько дней боролся за её жизнь. Она очнулась слабой, испуганной, не помнящей ничего, кроме своего имени — Ириадна.

Она была единственной выжившей с небольшого судна, разбившегося о скалы. Её появление нарушило моё отшельничество. Её тихие вопросы и ясный, незамутнённый взгляд заставляли меня чувствовать то, от чего я бежал — ответственность.

Она осталась, дни превращались в недели, она привнесла в мою серую жизнь то, что я давно утратил — простые радости.

Смех, когда чайка выхватывала у неё хлеб...

Тихая песня, которую она напевала, штопая мою старую одежду...

Она не пыталась заглянуть в мою душу, не расспрашивала о прошлом, она просто была рядом. И в этом её молчаливом присутствии я начал исцеляться.

Я понял, что бежал не от мира, а от самого себя, боялся не предательства других, а своей собственной способности снова чувствовать боль. Ириадна, сама того не ведая, стала моим маяком.

Однажды вечером, когда мы вместе смотрели, как зажигается свет на башне, она тихо сказала: "Этот свет такой одинокий". И я впервые за долгие годы ответил, не раздумывая:

Он одинок, пока глядит во тьму.
Но если рядом есть ещё глаза,
Что смотрят с ним на эту кутерьму,
Где соль и ветер, шторм или гроза,

То свет становится уже не просто знак,
А общая надежда, общий дом.
Ты разгоняешь в моём сердце мрак,
Сама не зная ничего о том.