Лишний человек

Он смотрит вглубь чужого разговора,
как смотрит врач на выцветший рентген.
Он видит не слова, но связки, из которых
сплетается словесный манекен.
Он видит синтаксис чужой печали,
грамматику заученной любви.
И в паузах, где все бы промолчали,
он слышит скрип костей в людской крови.

И вот она. Не женщина, но сумма
тех качеств, что предписаны извне.
Продукт эпохи, где от гула, шума
уже не отличить себя. И наравне
с другими, воспроизводя без дрожи
чужой восторг, она являет взору
лишь оболочку. Выделку из кожи,
что следует не сердцу, но узору.
И мысль его, привычная к работе
с вещами в их последней простоте,
в ее душе, в ее слепой заботе
о внешней форме, в этой наготе
отсутствия, не видит трагедийной
черты, но только функцию. Пробел.

И этот ум,
его тюрьма и главное владенье,
есть форма вакуума. Этот гул
в его висках есть просто наблюденье
за тем, как форма пожирает суть.
И в этом мире копий, снов и масок
он — подлинник. И в этом главный путь
его трагедии: средь выцветших окрасок
он — носитель цвета. И оттого
он слеп для них. И лишний. И чужой.
Не потому, что нет здесь никого.
А потому, что он один живой.