Золотая рыбка

Помню, как отец стоял у речки,
Как искрилась медленно река,
К рыбам обращённые словечки,
Солнце, отражённое в очках.

Первая рыбалка на рассвете,
Детская рассеянная грусть,
Вот мальки снуют, совсем как дети…
«Что стоишь, закидывай, Ирусь!»

«Да, сейчас, закидываю, папа»,
Я отцу, очнувшись, говорю,
Взмахиваю леской косолапо —
И крючок впивается в ноздрю.

Изнутри! Ну как, скажи на милость,
Жизнь прожить с везением таким?
«Девочка, да как ты умудрилась?»,
Хохотали рядом рыбаки.

Помню как тогда мне стыдно было,
Как пылали щёки горячо,
Помню как орала я и выла,
Вынимая из ноздри крючок,

Проклинала удочек изгибы
И крючков злосчастную длину
И клялась всем рыбам и не рыбам
Больше не вторгаться в их страну.

«Не насквозь хоть, Ир, скажи спасибо»,
Волосы мне тихо теребя,
Обнимал отец, вздыхая, «Рыба,
Как ты это так — сама себя?»

Дома мать осела за плитою,
Увидав кровавое пятно.
«Стала Ирка рыбкой золотою
И рыбачкой стала заодно»,

Объявил отец почти что гордо,
Так, что я, забывши о беде
И кивнув зарёванною мордой,
Улыбнулась первый раз за день.

И теперь, спустя десятилетья,
Проплывая в завтра из вчера,
Слышу, как торопят те и эти:
Что стоишь, закидывать пора.

Памяти рассматривая фрески,
Чувствую, надвинувши очки,
Туго натянувшиеся лески,
Глубоко засевшие крючки.

В море зыбком человечьей спячки
Доверяюсь лишь карандашу,
Золотая рыбка и рыбачка,
Всё исполню, что ни попрошу.

Ничего себе родной не жалко,
Лишь потом, от берега гребя,
Снова колет — не идёт рыбалка,
Всё сама себя, сама себя…