Беседа с Ф. Мориаком в день его рождения

Сегодня исполняется 140 лет со дня рождения знаменитого французского писателя Франсуа Мориака. Желая отметить эту дату и немного отвлечься от тревожных событий современности, независимый журналист М. Михайлов решил мысленно задать ему несколько вопросов.
 
Франсуа Мориак (11 октября 1885 года, Бордо, Жиронда, Третья Французская республика -- 1 сентября 1970 года (84 года), Париж, Франция) - французский писатель; член Французской академии; лауреат Нобелевской премии в области литературы; награждён Большим крестом ордена Почётного легиона. Один из самых крупных католических писателей XX века.

М. М. – Уважаемый господин Мориак, меня всегда интересовал вопрос: что в большей степени формирует человека? Он рождается с определенным складом характера, или окружение воспитывает его по своим правилам и законам? Великий Иоганн Гёте писал: «Все, что происходит с нами, оставляет тот или иной след в нашей жизни. Всё участвует в создании нас такими, какие мы есть». А Вы что думаете?

Ф. М. – Нас создают и переделывают все те, кто когда-либо любил нас.

М. М. –Нас в течение жизни любили разные люди, в первую очередь, конечно, родители и близкие родственники. Однако именно с ними мы не всегда понимаем друг друга и находим общий язык.

Ф. М. – Пусть само сердце выбирает себе близких — не по крови, а по духу.

М. М. – Найти людей, близких по духу, совсем не просто. Часто человек не может найти их среди своего окружения. Просто не из кого выбирать.

Ф. М. – Большинство людей сближаются меж собой не по выбору, так же как не выбирают своих соседей деревья, а просто вырастают случайно друг возле друга и переплетаются ветвями лишь потому, что они разрослись.

М. М. – Это понятно. Но, допустим, нашлись и встретились в чем-то созвучные люди. Вы считаете, что любящие могут переделать нас? Но из-за таких попыток часто разрушаются браки. Мне кажется, любить – это принимать человека целиком, не пытаясь переделать его под свои представления о прекрасном.

Ф. М. – Любить — значит видеть чудо, невидимое для других.

М. М. – А если кто-то увидел в другом это чудо, но не встретил взаимности, как быть?

Ф. М. – Никто не в силах заставить себя полюбить, никто не волен понравиться другому, но ни земные, ни небесные силы не могут помешать женщине избрать себе мужчину и сделать его своим богом.

М. М. – Это свойственно всем людям -- идеализировать возлюбленного. Как писал наш поэт Б. Окуджава:
Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Подумайте, простому муравью
вдруг захотелось в ноженьки валиться,
поверить в очарованность свою!
И муравья тогда покой покинул,
все показалось будничным ему,
и муравей создал себе богиню
по образу и духу своему.
Однако это и опасно: падая с небес, можно разбиться насмерть.

Ф. М. – Строительство воздушных замков ничего не стоит, но их разрушение обходится очень дорого.

М. М. – Проходит время, иллюзии рассеиваются, и человек понимает свою ошибку: рядом чужой, с которым трудно иметь дело. Что делать? К кому идти за помощью?

Ф. М. – Близкие не в силах нам помочь, когда рушится любовь. Никогда ещё никто в час крушения любви не находил помощи ни у брата, ни у отца, ни у сына. Круг нашего ада для них закрыт.

М. М. – Конечно, тяжело терять любовь, но настоящий ад – это когда смерть уносит любимого человека. Кажется, что с этим невозможно смириться.

Ф. М. – Не смерть отнимает у нас любимых; она как раз сохраняет их во всем обаянии молодости; это жизнь разрушает любовь.

М. М. – Почему Вы так думаете?

Ф. М. – Если мы оглянем свою жизнь, выяснится, что мы всегда бывали в разлуке с теми, кого больше всего любили: уж не потому ли, что достаточно обожаемому существу жить вместе с нами, чтобы оно сделалось нам менее дорого. Те, кто рядом, всегда неправы.

М. М. – Но разве это не мечта всех влюбленных – соединить свои жизни, несмотря на трудности и препятствия?

Ф. М. – Самые необыкновенные чувства перестают удивлять, когда становятся привычными.

М. М. – Это случается оттого, что люди слишком хорошо знают друг друга? Ведь близкий человек известен нам во всех подробностях.

Ф. М. – Нет, вы его не знаете, потому что живете рядом с ним. Хуже всего мы знаем своих близких... Мы доходим до того, что перестаем видеть тех, кто нас окружает.

М. М. –  Как это грустно. Вот и великий насмешник Д. Б. Шоу считал, что «красота через три дня становится столь же скучна, как и добродетель». Но все равно любовь, даже утраченная, – это яркая вспышка в монотонном течении жизни.

Ф. М. – Когда вспоминаешь о том времени, когда ты любил, кажется, что с тех пор больше уже ничего не случилось.

М. М. – Это несмотря на то, что были и творчество, и успехи, и достижения. Разве не ими измеряется жизнь?

Ф. М. – Наша жизнь измеряется усилиями, которых она стоила нам.

М. М. – Эти усилия были оправданы? Что скажете о жизни в целом?

Ф. М. – Ужасно, что нет ничего прочного в жизни: всё течёт, меняет форму, не остановишь мгновения, не удержишь той полоски жизни, когда существование твоё становится терпимым и у тебя хватает сил сносить его.

М. М. – Да, остановить мгновения никому не дано. Но, заканчивая беседу, хочется посмотреть философски на ускользающее время, призвав на помощь великого Омара Хайяма:
             Что в жизни вкривь и вкось, – когда-нибудь пройдет;
             И радость, как и злость, когда-нибудь пройдет.
             Благодарю, Аллах, что мир непостоянен
             И, что бы ни стряслось, – когда-нибудь пройдет.