Усадьба Блэквуда баллада в 3 частях 3 часть

См. Усадьба Блэквуда 1 часть и 2 часть


I О МОЕМ ВЕЛИКОДУШИИ

За жизнь мою подобных ситуаций,
Когда бы я раскис, как в этот раз,
Всего найдется максимум двенадцать,
Где десять – в детстве: тут уж без прикрас.
Обычно мне не свойственно томиться,
О чем-нибудь грустить или жалеть.
Должно быть, просто мыслей вереница
Напомнила мне случай про желе.
А так не знаю даже, в чем причина,
Но нужно было волю взять в кулак –
В конце концов, я все-таки мужчина,
Который не тоскует просто так.

Поэтому совсем уже под вечер,
Когда вернулись эти лихачи,
Я был готов к неотвратимой встрече,
Хоть думал, что придут они в ночи.
У всех сияли розовые лица,
И даже Гвен казалась весела,
А дети все спешили поделиться,
Как здорово прогулка их прошла.
«Ну, как ты там? – меня спросила тетка, –
Скучал, поди, без наших-то бесед?»
А я сказал с рукой у подбородка:
«Ну, что Вы, миссис Фэлтон, вовсе нет!»

«А мы слепили башенку из снега! –
Воскликнул Сэм, – А рядом с ней – солдат!»
«Еще на льдинки прыгали с разбега! –
Добавил Тед, – Они смешно трещат!»
«А кто-то даже варежку посеял», –
С улыбкой Гвен погладила детей.
«Ну, наконец-то ты повеселее», –
Подумал я, но не ответил ей.
И вместо смеха или милой фразы
Сказал: «Ну, что стоите, мистер Бак?
Велели б, что ли, чай налить нам сразу!
Плачу я Вам за службу или как?»

И вот, за стол мы сели, как и прежде:
Они – с мороза, радостны, бодры,
А я – в тепле, в изысканной одежде,
И после не известной им хандры.
И Сэм игрался с чашкой, как в начале,
Как вдруг она на пол со звоном – бах!
Все ахнули! И резко замолчали!
И робкий стыд читался в их глазах.
Но я сказал, как только все замолкли:
«Ой-ой, дружище. Надо же, дела!
Эй, Реджи, убери-ка тут осколки.
И скатерть тоже снять бы со стола».

II О ЛЮБВИ К ПРИКЛЮЧЕНИЯМ

Благодаря таланту дипломата,
Которым я измлада обладал,
Несчастной чашки горькая утрата
Не учинила ссору и скандал:
Моя миролюбивая натура
Загладила неловкость детских рук,
И вскоре после этого сумбура
Продолжился семейный наш досуг.
Когда же обсудили день рожденья,
Пришел воспоминаниям черед:
У миссис Фэлтон, в этом нет сомненья,
Историй тьма была на этот счет.

«А помнишь, лет примерно в девятнадцать, –
Она сказала, глядя на меня, –
Ты по реке отправился кататься
И пробыл там почти четыре дня?
А мать твоя моей тогда писала,
Что вы могли с друзьями утонуть!»
Я фыркнул: «Ха! На это шансов мало:
Там было безопасно, но не суть!
Вы, мамы, на пустом, бывает, месте
Причин для страха можете найти!
А нам кататься славно было вместе,
Шутить и развлекаться по пути».

«Ах, это правда в духе приключений! –
Сказала Гвен, – А страхи – ерунда:
Для храбрецов опасных нет течений!
Как жаль, меня там не было тогда».
И я уже собрался ей ответить:
«Мне тоже жаль, что не был с Вами там.
Я что угодно отдал бы на свете,
Чтоб раньше предложить знакомство Вам».
Но миссис Фэлтон прыснула от смеха:
«Да что ты, Гвен, тебе же было шесть!
В походах, может, возраст – не помеха,
Но ты могла и в лодку не залезть».

Но я сказал: «Ну, что Вы в самом деле?
Мисс Гвен, видать, с рожденья любит риск!
И мы б с друзьями, думаю, сумели
Терпеть на поворотах детский писк».
Конечно, я шутил, прикрывшись маской,
И посмешил и тетку, и детей.
Но Гвен на то зарделась легкой краской,
Хоть расцвела улыбкою своей.
И понял я: из всех, что были в доме,
Она одна по сердцу и уму
Была мне ближе, будто мы знакомы
Всю жизнь. А, может, даже не одну.

III О БУДУЩЕМ ПРИОБРЕТЕНИИ

С тех пор прошла еще одна неделя,
И все вернулось на круги своя:
Игрались бигли, мальчики галдели,
На них уже привык не злиться я;
Мисс Гвен повеселела с той беседы,
И больше ей не думалось грустить;
И часто после легкого обеда
Она бралась за вышивку и нить.
Я наблюдал за нею временами
И как-то раз, застав ее одну,
Когда ребята ускакали к маме,
Решил: «Пойду на вышивку взгляну».

Я подошел к диванчику неспешно
И тут спросил: «Нельзя ли посмотреть?»
А Гвен тогда ответила: «Конечно!
Но здесь пока готова только треть».
«А это что, листочки, что ли? Осень?» –
Спросил я глупо. Та сказала: «Нет.
Пока понятно, видимо, не очень,
Но это роза. Видите макет?»
И тут она достала зарисовку
С большой, красивой розой золотой.
И я заметил: «Надо же, как ловко!
Вы шустро обращаетесь с иглой».

Тогда она спросила: «А хотите,
Я подарю Вам вышивку свою?
Могу на память надпись вышить нитью!
И даже рядом ленточку пришью.
Ведь скоро мы от Вас уже уедем –
Не знаю точно, думаю, к весне.
Вы, может, не соскучитесь по детям,
Но вспомните, возможно, обо мне».
И лишь тогда я понял вдруг с обидой,
Как быстро целый месяц пролетел.
И этот факт насмешкой ядовитой
Меня кольнул, как будто между дел.

И я заверил: «Гвен, конечно, вспомню!
Забыть любого можно, но не Вас!»
И тут, ее руки коснувшись скромно,
Поближе к ней подсел на этот раз.
А та сказала, опустив ресницы:
«Ну, хорошо. Спасибо, если так.
Я постараюсь чуть поторопиться,
Чтоб с розой не попасть еще впросак».
«Ну, что ж, тогда мешаться Вам не буду», –
Ответил я, бодрее сделав тон.
И, чуть напрягшись, в эту же минуту
С дивана встал и быстро вышел вон.

IV О МОИХ ОБЪЯСНЕНИЯХ

Я был, как будто не в своей тарелке,
Еще два дня и чувствовал укор:
Они уедут! Что играть в гляделки?
Пора начать нормальный разговор.
И, осознав, что, кроме как про розу,
Мы не вели вдвоем других бесед,
Я вдруг решил по этому вопросу
К ней подойти, как кончится обед.
«Представьте, – говорю ей поэтично, –
За месяц, что вы гости у меня,
Мне довелось общаться с Вами лично
О розе лишь, назад тому два дня».

А та мне возразила: «Почему же?
Однажды, хоть и не наедине,
Беседа с Вами мне была не вчуже».
И обернулась медленно ко мне:
«Вы фунт тогда счастливый потеряли…»
И тут уж я открыл, осекшись, рот
И начал извиняться ей в запале:
«Ах, это! Вы про случай гадкий тот.
Простите, ради бога! Этот Рори…
Конечно, я не думал на него!
Он просто лепетал тогда о воре…
Я пошутил, но… Вышло несмешно».

Мне показалось, что еще минута –
И уши покраснеют от стыда.
Но Гвен не злилась на меня, как будто,
Хоть полагаю, что не без труда.
Она сказала: «Да уж, некрасиво.
Надеюсь, Вы не держите обид,
Что я ваш фунт испортила счастливый.
Ведь это Вас, небось, не разорит».
А я сказал: «Ну, что Вы так, напротив –
Тут мне должно быть стыдно, а не Вам:
А Ваш поступок смел и благороден.
Мне жаль, что не сказал Вам раньше сам».

Но Гвен спросила нервно и тихонько:
«Какой поступок? Фунт испортить Ваш?»
А я ответил: «Нет, спасти ребенка,
Без страха на себя навесить краж».
И пояснил: «Мой фунт нашелся вскоре:
Его собаки пнули под диван.
А все из-за меня ходили в ссоре…
…Прости меня, что я такой чурбан».
И Гвен, уже не чувствуя испуга,
Шепнула мне смущенно: «Хорошо».
А я, поцеловав ей нежно руку,
Поспешно встал и суетно ушел.

V О МОИХ ИМЕНИНАХ

Мне на руку сыграло совпаденье:
Я наконец дождался именин.
Уже детей минули дни рожденья –
Пора и мне достать хороших вин.
В то утро я надеялся, ликуя,
Что Гвен, узнав о празднике моем,
Не пожалеет в щечку поцелуя,
Когда мы с ней останемся вдвоем.
«Конечно, повезет мне так едва ли,
Но прысну все равно одеколон», –
Подумал я. И дети тут же стали
Подскакивать ко мне со всех сторон.

А Гвен в то время к нам стояла близко,
Ждала, должно быть, очередь свою.
Но наша тетка вдруг вошка с запиской
И обняла любимую семью,
Сказав: «Как хорошо, что вы все вместе!
Джером, родной мой, с праздником тебя!
Есть новость: наконец мое поместье
Опять судом открыто для жилья!
Теперь и в Йоркшир можно нам обратно,
Чтоб по чуть-чуть налаживать дела.
Ты на помог, Джером, невероятно,
Своим приютом столько дав тепла!»

Но все слова признательности тетки
Мне слышались как будто вдалеке,
И странный ком почувствовал я в глотке;
Мой хрупкий шанс висел на волоске.
«Как здорово, – сказал тогда я тихо, –
 Хотя мой дом всегда для вас открыт.
У вас, небось, сейчас неразбериха,
А здесь уже давно налажен быт».
Но тетка мне ответила: «Спасибо,
Мы пару дней еще пробудем тут.
Но в Йоркшире забот скопилась кипа,
К тому же, нас там родственники ждут».

Об именинах не было и речи:
Я больше отмечать их не желал.
И ждать боялся той последней встречи,
Когда их всех отправлю на вокзал.
Не описать словами, как расстроен
Весь день я был от этих новостей.
Под вечер дети спать легли все трое,
Осталась Гвен. И я остался с ней.
Тогда она пришла ко мне устало,
Шепнула «С именинами, Джером!»,
Почти у губ меня поцеловала
И тотчас вышла, скрывшись за углом.

VI О СБОРАХ И ПРОВОДАХ

Еще три дня ушло у них на сборы,
Но мне решиться было тяжело
Спросить у Гвен во время разговора
О том, что в вечер тот произошло.
Мы вроде и общались очень мило,
Но в рамках самых заурядных тем;
Про поцелуй она не говорила,
И оба оставались мы ни с чем.
Отъезд же был уже не за горами,
И нужно было действовать сейчас,
Иначе все, что было между нами,
Обидно ускользнуло бы от нас.

И я воскликнул тетке за обедом:
«Вы знаете, хочу сказать одно:
Я долго думал тщательно об этом –
И еду с вами! В Йоркшир! Решено!»
Тут дети по щелчку повеселели,
А тетка мне сказала: «Ну и ну!»
И Гвен заликовала: «В самом деле?»
«А что? – сказал я, – В гости загляну!
Немного поживу в усадьбе детства,
Отца увижу после стольких лет;
Пройдусь по всем знакомым наконец-то,
Сперва же – к вам нагряну на обед!»

И с той минуты в доме стало бодро,
И я распорядился тотчас так:
«Свой дом оставлю Реджи для присмотра,
Ну, а со мной поедет мистер Бак!»
И, обернувшись, спрашиваю плавно:
«Поедете со мною, старина?»
А мистер Бак ответил: «Будет славно!
И Вы, милорд, соскучились сполна».
А Реджи в тот же миг меня заверил:
«Я справлюсь, уверяю Вас, милорд!»
Тот был большой скачок в его карьере –
Понятно сразу, как же был он горд.

И я сказал: «Пакуйте чемоданы!»
И в доме воцарилась суета:
Мы с Гвен и теткой обсуждали планы,
Куда мы вместе сходим и когда;
По комнатам везде ходили слуги –
Грузили все, что нужно было в путь;
Мальчишки всюду бегали со скуки,
И было даже некогда вздохнуть.
Собак я брал, конечно же, с собою –
Одних бы я оставить их не мог!
Наутро же, собравшись всей гурьбою,
Счастливые, мы вышли за порог.

ЭПИЛОГ

Поездка завершилась, слава богу,
Без всяких неприятностей и бед:
Мы весело шутили всю дорогу,
Читая анекдоты из газет;
Затем я миссис Фэлтон по приезде
Со всеми чемоданами помог
И, осмотрев везде ее поместье,
Зашел на чай и сливочный пирог.
Сначала погостил у них недолго,
Потом к отцу поехал с багажом
И с радостью исполненного долга
Услышал: «Повзрослел-то как, Джером!»

С тех пор я жил, считайте, на два дома:
У миссис Фэлтон часто был я гость.
Конечно, и других своих знакомых
Мне навестить удачно довелось.
В итоге же неделя за неделей
Три месяца минули, словно день –
Свой долгий путь мы с Гвен пересмотрели
И перешли на новую ступень:
Друг друга понимая с полуслова,
Мы осознали, как же с ней близки.
И я с благословения отцова
Ей сделал предложение руки.

Она его, конечно, не отвергла –
Сказала: «Да!», прильнув ко мне щекой,
И через месяц в нашей местной церкви
В фате стояла под руку со мной.
Венчались мы красиво и со вкусом:
Священник пел про таинства и брак,
И нашим успокоенный союзом
Пускал слезу счастливый мистер Бак.
Мальчишки нам бросали из корзины
Цветы – как новым мужу и жене,
Что все бабули, тетки и кузины
Могли нам позавидовать вполне.

Медовый месяц мы прожили в Риме:
Давили там ногами виноград,
Сырами угощались дорогими
И вместе совершали променад.
А к осени, когда уж отдохнули,
Пришла пора вернуться нам домой,
И мы опять осели в Ливерпуле,
Где в первый раз и встретились с женой.
Сбылась мечта слуги о скорой свадьбе!
И, Гвен обняв, сказал я напоказ:
«Теперь «Усадьбой Блэквудов» назвать бы
Правдивый и подробный мой рассказ!»

14.11.24