Н. И. Шиповский

Нам нового
учителя
прислали,
преподавать
немецкий нам
язык -
такого мы у нас
ещё не знали,
что быть
такое может -
напрямик.
Когда он
в первый раз
к нам в класс явился,
и в шуме сразу –
стал нам диктовать:
- Встать!..
- Садись!.. –
так полчаса
над нами он ярился,
когда
шум стих,
все стали
уставать...
Сначала почему-то
все смеялись
и думали, что это
шутка в том,
но очень скоро
молчаливы стали,
не понимая сами
смысла в том.
И так он
каждый раз
нас муштровал,
наверно,
находил он в том
отраду.
В соседнем классе
тот же был
«аврал» -
кому такое
униженье
надо...
Был он
в военной форме,
с портупеей,
был, видимо,
при штабе –
офицер,
чем, вероятно,
и в престижность
целил...
и для всей школы
был он в том
пример.
Красивый был он,
с виду, откровенно,
но, всё-таки,
был больше
молчалив,
и все при нём мы
ждали перемены,
таким его к нам
был -
его мотив.
Он был корректен,
аккуратен слитно,
всегда подтянут,
как налёт струны,
учительницы многие,
как видно,
в него открыто
были влюблены.
Тогда нам
по четырнадцать лет
было,
ему, при том,
не больше тридцати,
и то, что нам
история привила,
кто это мог –
вперёд изобрести...
Когда он шёл
по школе,
шаг чеканя –
все разбегались,
было отчего,
мы все себе
ничтожными,
казались,
учителя боялись
в том его.
К его уроку
все готовились
заранее,
боялись почему-то
его все -
«немец» давал
труднейшие задания –
он вызывал
недоброе совсем...
Он больше «тройки»
никому не ставил –
всё было недостаточно ему,
и в классе тишина
всегда стояла,
когда его уроки шли –
в пользу кому...
Он... садился
чинно
перед классом,
платок,
чистейший,
к носу... вынимал,
и шумно тут же
на весь класс...
сморкался,
чем так к себе
признание
искал...
Потом журнал
цедил он
пофамильно,
и все боялись –
только бы не я...
пальцем водил он
сверху - вниз
умильно –
к доске
с улыбкой едкой
вызывал...
- Пу-зан-ков!.. –
выстреливал
он шумно,
тот, нехотя,
краснея
выходил...
все, затаив дыханье,
безумно следили...
он в этом
представленье
находил.
Смеялся
надо мной он:
- Шапкин –
  ляпкин!..
смеялись все,
кто суть в том
признавал,
и, хоть, он видел
этой жизни
накипь,
но сам он
эту суть –
не познавал...
Хоть, много лет
прошло с тех пор
событий,
другие люди,
и другой народ,
но для чего
насилье,
как открытье –
душа моя,
при том –
никак неймёт...