Диптих между раем и адом

           I

Как-то, раз по жаре неистовой,
через смог беспокойного сна
вдруг прорезался глаз атеиста —
вспышкой схлынула пелена,

и за ней проступили формами
и цветами белёсых пород
свод величественный с колоннами,
а над ним и небесный свод.

И, в дали перспективы явленной,
бушевала, взрываясь, толпа,
и в хвосте той толпы подавленно
мялась всякая шантрапа.

Толпа штурмом брала, как фортецию,
как какой-то последний редут,
проходную — блатную, помпезную,
с арабесками там и тут,

с элементами греческой вязи
и орнаментом жизни святых,
с шумом раций — сеансами связи
у охранников в рясах стальных.

«Остальных — в рамках общей очереди!» —
скрежетал на толпу мегафон,
пока люди уполномоченные
вновь вели светских львиц за кордон —

напролом, пробивая дорогу.
А в фарватере шёл след в след
сквозь толпу вереницей суровой
менеджмент, генералитет

через рамки с лепниной, с кованой
решёткой великих ворот.
Толпа делалась всё раскованней
и рискованнее на взвод.

И на взводе уже оружие —
выстрел в воздух крадёт азарт;
револьвер в кобуру хорунжий
погружает. Закончен акт.

           II

Очнулся — глаз прорезался
уже на новый лад:
он пропадает без вести
в пространстве без преград.
Ползёт шоссе бесплодное
сквозь сумерки меж дюн,
и нету ни животного,
ни дерева, ни шума.

Иду обочиной за холм
и вижу вдруг — за ним
стоит, как вкопанный, завод.
Дежурные огни
горят на ветхой проходной,
и, кажется, меж них,
жестикулируя искрой,
сидит какой-то тип.
Спускаюсь, ближе подхожу
и вижу всё ясней,
что приближаюсь к сторожу
и он махает мне.

Махает, привстаёт с крыльца,
и, сплёвывая вбок,
сложив гримассу из лица
усталого, изрёк:
«Чего тут ищешь? Кто послал?»
Я кратко объяснил.
Он ободрился, помягчал.
«Ну, я здесь до восьми.», —
сказал и жестом пригласил
в сторожку за собой.
Иду за ним, почти без сил,
земля жжёт под стопой.

Задел косяк углом плеча,
ныряю в комнату —
там абажур, стол, стул, топчан
и прочий гарнитур.
На тумбочке в миноре плачет
невнятным языком
видеодвойка от "Hitachi".
Хозяин кипятком
разбавил хлопья в старой кружке
и ломоть протянул —
«На, выпей чаю, да покушай,
чтоб ног не протянул!»

Взял пульт в протёртом целлофане
и говорит мне — «Вон,
через час по телепрограмме
вещает "Бесогон".
Вообще, у нас свои программы
и их свои ведут,
но посмеяться любит Главный,
так что и 'этот' 'тут'».

Уважил собеседника —
поел и выпил чай,
успел подумать «бедненько
у вас», — он отвечает:
«В Раю модернизация,
а здесь — не обессудь.
Живём как на дотациях
в колхозе "Новый путь".
У них ведь Корпорация,
там правит Старший Буш.
Нам с ними не тягаться
на рынке мёртвых душ.

У нас тут сплошь облезлые
и ржавые котлы,
в них грешники болезные,
а варят их менты —
от копоти все бурые,
от палочных работ
все мрачные и хмурые —
и те наперечёт!
Им смены порасписаны
на тридцать лет вперёд —
все ходят злые, лысые
и просят перевод.

Начальники все сволочи,
каких не описать —
цех нимбозаготовочный
некем комплектовать!
В амбарах спрела Благодать,
опять подводим Рай —
должны стабильно отгружать,
а мы вновь срок срываем.
Рай требует продукцию,
у них растущий спрос,
а здесь в цехах обструкция —
сидит единоросс!

Сидит другой единорос
и третий на другом —
всё позанял, везде 'занёс',
освоился, как дома!
Про всё имеют мнение,
причём на всех одно,
и своим потреблением
тянут бюджет на дно.

Казалось бы, бесплотные —
теперь другая стать,
а ходят все с икотою
и продолжают жрать!
Облеплены охраной, —
плывут, как пороси,
блатные голограммы.
Хоть бесов выноси!

Так раздобрели, мамочки, —
не сходятся штаны!
А в кабинетах, в рамочках —
портреты Сатаны:
он, говорят, нам Богом дан —
нет ада без него!
И, без пощады своим лбам,
его чтут одного.
Он скромный, говорят, у нас,
но устоять не смог,
а нам весь этот 'реверанс'
прям горлу поперёк.
По ним котлы отдельные
давно пора вводить —
все жулики, бездельники
и воры, их етить!

Вот, говорят по ящику
(и ящик тот он пнул) —
критерии щадящие
в рай кто-то пропихнул.
Теперь любое действие,
греховное досель —
гнев, лень, прелюбодействие,
мирская канитель —
терпимей принимается:
всё можно пару раз.

А для Высокого Лица,
как президент, сейчас
позволено и пару войн
кровавых заварить,
чеканить собственный биткойн
и нефть продешевить,
а если вдруг случилось так
на жизненном пути,
что выбрал свой лимит чувак —
поможет 'face id':
немного пластики на плоть
греховного лица,
и можно снова чушь пороть,
не гневая Творца.
Тут главное — по ветру плюй,
да на общак клади,
и имя его чти, и всуе...
Ну понял — не трынди!»...

Он что-то говорил ещё,
но словно под водой
и отдалсялся. Глядь — плечо
мне тормошат рукой,
как будто тащат сквозь портал
в житейские миры.
Я потихоньку выпадал
из адовой дыры.
И выпадал, куда хочу —
в свой 31-й год.
Больница. Очередь к врачу.
Подходит мой черёд.

Сон, погибая, дразнится —
третирует покой.
Давайте делать разницу
меж небом и землёй!

(09.10.25)