Давно не обновлялась жизнь...

Давно не обновлялась жизнь,
В избе у немощной Матрены.
Эй, что с косою, уж явись!
Устала бабка, давят годы.

Восьмой десяток под откос,
Сил нет, здоровья тоже нету.
Всю жизнь пахала на износ,
Не разгибая спину, света

Не повидала. Так тогда
Никто не ездил дальше Крыма.
Сегодня вон туда-сюда,
В любую можно точку мира.

Матрена ж не была и там.
Монет на хлеб едва не хватало.
Не собрала на старость «лям»,
Все зарабатывала баллы.

Детей растила, дом вела,
И все одна, мужик-то бросил.
Ушел к другой. Она ж ждала…
Напрасно… выплакала слезы.

Но дети выросли давно,
Она уже три раза бабка.
Вот только им не до нее…
Запропастились где-то тапки.

Матрена ж мерзнет. Дров полно,
Сын позаботился о бабке.
Но со двора их тяжело,
Тащить. По маленькой охапке

Приносит. Прогорят, опять
Ползет на двор, колени ноют.
А там темнеет нынче в пять.
Фонарь над входом - ярче вдвое

На небе бархатном луна.
Вновь прихватило поясницу.
Вот так вот сляжешь – все, хана.
Сто верст отсюда до больницы.

На выходных приедет сын,
Опять затарит холодильник.
Да есть-то некому. Вон сыр,
Заплесневел с угла. Обидно.

Твердила сколько раз уже,
Сынок, старухе много ль надо!
Вы молодые, вам гроши,
Самим даются не по блату.

Поди, не лишний этот рубль.
Оставьте лучше вон для внуков.
А мне купи картошки куль,
И к ней моркови, да и лука.

Мне разносолы ни к чему,
Желудок ноет от мучного.
Да, не забыть сказать врачу,
Когда поеду в область снова,

Что не проходит голова.
Быть может, выпишет пилюли.
Живу я здесь совсем одна,
А скрутит коль, как в том июле?

Так и помру наедине,
С тем пауком, что в кухне угол,
Облюбовал. А детям где?
И так в семье сплошная ругань.

За деньги, метры. Нынче жизнь,
Не та. Мы жили все ж попроще.
Теперь же век дороговизн,
Еще и я свалюсь к ним! В общем

Чего роптать? Мы все помрем.
А как и где? Не так уж важно.
Жаль продадут отцовский дом…
И только вздох в ночи протяжный.