Сон
Как тяжек гнёт бессонницы ослабшего сознания,
Зависшего где- то между бодрствованием и сном,
На фоне скулящего душевного роптания,
Исторгнутого ночной порой измученным рабом.
О Боже! Как же трудно избавиться от мыслей,
Роящихся клубами бесконечными во чреве головы,
Зависшей почти в потусторонности без шеи,
На фоне бездонной пространственной синевы.
Вот растеклись и губы, нос, стремясь к метаморфозе,
И лбище нависает, изменив уже геном,
Затылок, хранящий кодовые знаки, квадратен в анабиозе,
Сравнялся он уровнем условным почти со лбом.
Нависли брови, щёки, опираясь на подпорки,
И вообщем то, вся сущность в мучениях такова...
Как хрупко всё в сим состоянии черепной коробки,
А тут ещё незнамо куда делась простыня.
И одеяло крошечное, не согревающее израненную душу,
Вдруг сгрудилось комкообразным извращением величины,
Функционалом пав пред монстром в лужу,
Там где- то сзади с ощущением виноватости без вины.
Как трудно провалиться в желаемую бессознанку,
Да так чтобы забыться до основания в дремоте,
И умоститься наконец на ждущую лежанку,
Избавившись от тлетворного влияния извне.
Проклятые подпорки, словно соединяющие нити,
Удерживают в едином бессознательность и бодрствующую явь.
Их нужно самовнушением выбить абстрактной битой,
И пару часиков хотя бы за ночь то поспать.
Свидетельство о публикации №125100905408