Это не больно

Это не больно,
Будто нехватка воздуха,
Но ребра сжимает крепко,
Пережимая клапаны,
И сердце в истерике бьется.

Это уже не больно,
Но почему-то страшно.

Сон, который был должен вот-вот придти,
Вновь отодвинут в сторону.

Форма претит этой формуле.

И хаотичность формы,
Что граничит с безумием,
Или точнее попыткой
Скорее
         Скорее
                Скорее найти.

Искомый предмет -
ты мое сумасшествие,
Вычеркнутый из формулы,
Вырванный из контекста,
Но вписанный сызнова
В этот же самый контекст.

Господи, это ли одиночество?
Нервы уже ни к черту,
Рвутся - уже не тянутся,
Судорога подкрадывается
В облике лунной тени.

Громко ходят соседи.

Полный истерики
                детский
Нет, всё же
              дьявольский крик за окном.

Сырость закрытой двери.

Господи, это ли одиночество?
Лелеять себя,
Ненавидеть.
Безумствовать в вакууме,
Улыбаться с прохожим.
Сказать уже «здравствуй», касаясь подъездной двери,
И увидеть знакомый презрительный взгляд.

Громко их всех ненавидеть,
Так тихо пытаться их полюбить.
Любить,
          Ненавидеть,
                Бороться.
Чтобы остаться,
               вгрызаться в стены,
Чтобы остаться
                с прибитыми к полу ногами,
Добившись
             только остервенения,
Насытиться превозмоганием,
Разговорами в ванной с зеркалом.

Господи, это ли одиночество?