Обустройство Марфы Яковлевны в Москве

Московское жилище, где предстояло жить Марфе Яковлевне и Ленушке, было комнатой в четырнадцать метров под номером один ведомственного барака № 1 предприятия № Х 57… оборонного ведомства.
После переезда Фомы Дмитриевича в 1937 году из родной деревни Киселево в Москву, он и Василиса устроились работать в котельную закрытого предприятия № Х 57… , которое выделило им жильё в бараке № 1.
Вдоль длинного коридора по обе стороны барака располагалось тридцать комнат. В каждой комнате была печь, которая топилась со стороны коридора и служила не только для обогрева в холодное время, но и для приготовления пищи. Достоинством комнаты № 1 было расположение напротив бойлерной и кухни, где находились столы и возможность готовить. Необходимым атрибутом каждой комнаты являлась керосинка, на которой также готовили или подогревали пищу. Чаще керосинку выносили в кухню, где готовить было сподручнее.
К началу июня 1939 года в комнате проживало пять человек: Фома Дмитриевич Гурьев и семья Мельниковых.  Василиса Фоминична вышла замуж за Ивана Семёновича Мельникова в конце 1936 года, 02.11.1938 года родила сына Валентина. Иван привез мать, Марфу Ивановну Мельникову, из глухой  деревни под Рязанью нянчить внука, чтобы Василисе спокойно можно было выйти на работу. В то время декретный отпуск составлял всего месяц. Существовали ведомственные ясли, куда можно было оформить ребёнка в возрасте одного месяца при наличии справки о здоровье и прививках от врача амбулатории.
Мебель в комнате состояла из квадратного стола, придвинутого к окну с четырьмя стульями и двумя табуретками, двух полутороспальных кроватей вдоль стен изголовьями к оконным простенкам, кроватки для годовалого Валентина с одной стороны и стеллажа для посуды с другой. Личные вещи, белье и иной скарб хранили в чемоданах под кроватями. По обе стороны входной двери обосновались сработанные Фомой Дмитриевичем добротные крепкие вешалки с верхней одеждой и ватниками. Постелью для Василисиной свекрови служили  сдвинутые стулья. На ночь у дверной стены из стульев готовили ложе для Марфы Ивановны, набросив на них пару ватников.
С приездом Марфы Яковлевны и Ленушки на занимаемую площадь был втиснут сундук с добром, привезенным из деревни. Теперь на сундуке спальное место Марфы Ивановны, а Ленушкино на сдвинутых стульях. Мешки со съестными запасами опустили в подпол. Такой естественный «холодильник» круглый год позволял хранить овощи, соления, вяленое мясо, сало.
Обустроившись, Марфа Яковлевна первым делом поспешила познакомиться с участком земли под огород, выделенном Василисе и Фоме Дмитриевичу, да проверить инвентарь и содержимое сарая. Дощатый сарай был единым на всех жителей барака. Внутри он делился на помещения. В каждом был отдельный вход, на двери которого белой масляной краской нанесен номер  в соответствии с нумерацией комнат. Замков на дверях не было, двери фиксировались обычными крючками, согнутыми из гвоздей. Никто из жителей ничего не брал без разрешения хозяев. Убедившись, что лопаты и грабли в полном порядке, Марфа Яковлевна поспешила осваивать кухонное пространство, чтобы накрыть стол к обеду.
Василиса с любимой младшенькой сестренкой Ленушкой ушли в ясли за Валентином.
Фома Дмитриевич, быстро съев обед, отправился на работу во вторую смену. Котельная, в связи с производственной необходимостью, работала по непрерывному графику в три смены.
Вернулся Иван с работы, он слесарил на том же предприятии, где трудились в котельной Фома Дмитриевич и Василиса.
Семья собралась за обеденным столом, долго разговаривали о житье-бытье, определяли насущные дела. Марфа Яковлевна, с присущим ей характером лидера, поставила всех в известность, что рано утром будут копать огород и готовить землю к посадке картофеля, небольшой мешок которого привезла из деревни. Ленушка, Василиса и Марфа Ивановна помогут ей посадить семенную картошку, а в палисаднике с морковкой, репой, редькой, луком и укропом управится сама лично.
На закате сели вечерять. Иван принес закипевший самовар. Марфа Яковлевна извлекла из берестяного короба ржаные пироги с моченой брусникой, и вновь полилась неторопливая беседа.
Уложив Валентина спать, Василиса собралась и отправилась на работу в ночную смену, сменить на вахте отца.
Стулья для Ленушки сдвинули у посудного стеллажа. Когда пришёл домой Фома Дмитриевич, все уже крепко спали. Стараясь не шуметь, он проглотил пару пирогов, оставленных ему, запил холодным чаем и потихоньку лёг на кровать рядом с женой. Марфа Яковлевна не шелохнулась после напряжённого дня.
Поутру, ещё до восхода, Марфа Яковлевна растолкала Ивана и Фому Дмитриевича, чтобы вскопать огород и подготовить пашню к посадке. Мужики за пару часов вскопали полторы сотки земли, Марфа Яковлевна разграбила, выбрав сорняки. Огород был готов принять картошку.
Умывшись, мужики тихо болтали, ожидая завтрака. Марфа Яковлевна подала две миски: одну с холодным отварным картофелем, другую с черной редькой, нарезанной тонкими пластами, заправленной душистым подсолнечным маслом. На льняной салфетке возвышался каравай хлеба. Рядом покоился нож.
Позавтракав, Фома Дмитриевич раскочегарил самовар. Поднялась Марфа Ивановна и собрала Валентина в ясли, он громко ревел, пока Фома Дмитриевич не отщепил от «головы» кусочек сахара и не положил ему в рот. Иван сгреб в охапку Валентина и поспешил сдать его в ясли, чтобы не опоздать на работу.
Вернулась со смены Василиса, разбудили Ленушку, женщины устроились за чаем. К ним присоединился Фома Дмитриевич - больно он соскучился по младшенькой дачушке.
Усталость быстро сморила Фому Дмитриевича, он обнял Ленушку и пошел отдыхать.
Женщины отправились на огород, оставив Ленушку собирать со стола, потому что по семейному укладу - «стол, как престол…» должен быть убранным и чистым. Скоро присоединилась к ним и Ленушка. Картошку сажали «под лопату»: Марфа Яковлевна и Василиса готовили ямки, Ленушка закладывала в них картофелины, а Марфа Ивановна граблями засыпала ямки и ровняла землю. Работа спорилась и заняла не так много времени. После посадки картофеля Марфа Ивановна ушла отдыхать, Василиса с Ленушкой привели себя в порядок и направились в школу, чтобы оформить Ленушку в шестой класс.
Неугомонная Марфа Яковлевна с лопатой, граблями и семенами направилась обихаживать палисадник. Она выросла на земле, любила землю и радовалась, когда при должном уходе земелюшка отдавала урожай. Полюбовавшись ровными небольшими грядками, в которых вскоре взойдут семена моркови, репы, редьки, укропа, а на отдельном кусочке грядки рядом с луком сеянцем, вырастут любимые цветные ромашки (космея) и «ноготки» (календула), Марфа Яковлевна широким шагом направилась к берегу Химкинского водохранилища. Вода всегда её успокаивала и приносила отдых. Усевшись на травку у обрыва, Марфа Яковлевна задумалась: «В дяревне Днепр забрал у меня двух сынишек, малых пацанчиков, и всё равно, тянеть меня к воде, думы ровно тякуть. Пущай тута комнатка маленька, не бяда, в дяревне у свякра со свякровью в одной горнице пять семей с дитями уживались, так и здесь обвыкнется. Сейчас мяне гложеть одно - как так, что я с Хомой и всеми дачушками таперь в Москве? Пошто не в другом месте? Судьбина судьбою, да божья молитва и сильный дух не последние в житте».
Потекли мысли Марфы Яковлевны вспять к истоку причин переезда именно в столицу.
Первой в Москву перебралась семья Степаниды Яковлевны, младшей сестры Марфы, когда её мужа Казакова Ивана Александровича в 1920 году назначили директором Никольского кирпичного завода на северо-западной окраине Москвы. Директорское жильё Казаковых состояло из двух больших комнат в станноприимном доме Казанского Головинского монастыря, переоборудованного под административное общежитие.
Ускоренная индустриализация страны в 1920 - 1930 годах диктовала расширение производства строительных материалов. Директорствуя, Иван проводил на заводе с утра до глубокого вечера. Кирпичному заводу требовались не только исходники для производства, но и рабочие кадры для круглосуточной  работы. Для размещения работников строились бараки. Административная команда завода ежедневно была «в мыле», обеспечивая нужный ритм работы предприятия, поддерживая рабочие бригады «на месте» в цехах.
В Северный речной порт непрерывно приходили баржи с песком. По берегу Химкинского водохранилища на территории порта высились песочные хребты. Конвейерные ленты  подавали песок с барж на-гора и с песочных гор в кузовы грузовиков, которые сновали между портом и кирпичным заводом.
Пока Иван Александрович Казаков трудился на благо страны, Степанида Яковлевна, работала неполный рабочий день, наводя порядок в административном общежитии, обеспечивала «домашние тылы» и воспитывала сыновей. Сельское воспитание не позволяло «просиживать штаны», Степанида обязательно находила какое-либо нужное дело: подмести двор, собрать яблоки в монастырском саду, почистить пруд. Неуёмная энергия женщины позволяла ей не только всё успеть, но и пообщаться «по душам» с жителями общежития.
Степанида Яковлевна, с детства впитавшая деревенский уклад гостеприимства, всегда была готова выслушать и оказать помощь даже незнакомому человеку, а когда к ней обращались родственники, она становилась безотказной, всегда предоставляя приют и защиту в большом городе. Именно поэтому её жильё стало перевалочным пунктом для её племянниц, дочерей Марфы Яковлевны, переехавших в Москву на постоянное жительство.
***