НОЛЬ

Это не мои слова. это не мой вымысел. Я услышал эту историю от человека, который был там. Он сказал, что ему нужно с этим жить. А я понял, что не могу оставить это внутри себя и просто положил его рассказ на стихи.

Ноль

Я расскажу историю одну.
Мне ветеран её поведал на вокзале.
Нет, он не бомж, он денег не просил,
Он просто плакал, молча, в ожиданье, в зале.

И я не знаю, как так получилось,
К нему я почему-то подошёл.
Он, мельком осмотрев меня,
Рассказ свой неспеша повёл.

— Ты знаешь, парень, я ведь не страдаю
И не больной я: руки, ноги есть.
Но на душе лежит тяжёлый камень,
Он давит так, что невозможно пить и есть.

Ты думаешь, война — это вертушки
Иль коптеры, которые следят.
Ты будешь прав, но только лишь отчасти.
Она лежит ведь на плечах простых солдат.

Отдельная статья — это те люди,
Которые, решив скостить на зоне срок,
Подпишут договор или контракт.
И вот он в зоне, только СВО, уже, сынок.

И самая паршивая работа
(Я признаю, заметь) лежит на них.
Нет, знаешь, я их даже не жалею.
Ты выбрал сам свой в жизни сделать штрих.

Единственное, что не понимаю, —
К ним отношение как будто бы их нет.
Дано задание разведать обстановку —
Они ушли. На месте. Дают свет.

Дают порой свои координаты,
Огонь весь вызывая на себя.
И им не страшно, что они погибнут, —
Контракт подписан, жизнь уж не твоя.

Но если остаётся после бойни
Иль после штурма с группы хоть один живой,
Никто не говорит ему «спасибо»,
Лишь объявляют это «нулевой».

«В расход». Вот был — и вот не стало человека.
Что хорошо, что плохо сделал он, —
Не важно. Каким способом ты выжил —
Приказ один: ты просто обнулён.

Ну вот, — сказал, — что я держал на сердце.
Быть может, ещё с кем-то поделюсь.
Быть может, мне господь поможет
Нести этот тяжёлый, боли груз.

Он уходил к составу «Москва-Питер»,
Вагон седьмой. Электровоз подал сигнал.
Мне не хотелось верить в этот ужас,
Но мой рассказ — за что купил, за то продал.

И дыма без огня ведь не бывает…