Есть время

Есть время умирать за идеалы,
с восторгом проливая кровь,
чужую и свою густую, алую,
забыв, что в мире есть любовь.
К кому? Неправильный вопрос и несущественный.
Но, если полон кошелёк, то будут женщины.
Любовь продажна, хмельна, игрива –
бокал шампанского, но после пары пива.
    Остыну от войны. Оружие – на паузу.
Другая есть любовь, в другом декоре.
Там можно взять жар-птицу на крик печальный страуса,
и в лодке почитать роман «Старик и море».
Совсем другой расклад. Не жизнь, а классный сон.
В ногах песочек сахарный. Просеяли с размахом.
Пластинку крутит старый из бронзы граммофон,
со дна мне принесённый на спинах черепахами.
С души смывает музыка невыносимый груз.
Буддийский храм в холмах… Краснеет медь на крыше.
Рояль в кустах играет луизианский блюз.
Там баритон Армстронга на две октавы выше.
Чуть тише саксофон, скользящий шорох фрака.
Лицо туземной Золушки Луной освещено.
Хрустальный башмачок в прозрачном чёрном лаке…
Танцует с тенью ночи бразильское танг’о.
Ракушечник – узор наборного паркета.
Трубач перебирает латунь клавиатур.
Армстронгу подпевают: мелодия кларнета,
и Charles из Парижа, который Азнавур.
В стакане – капля рома, всё остальное – соль.
Рассвет подносит пламя к соломенной подушке.
В лагуне – чайный клипер по имени «Бристоль»
Он риф прошёл, как нитка в иглу - стальное ушко.
На мачтах паруса поставлены на паузу.
Я вижу белый фрак на чёрном командоре,
под мышкой – треуголка, там герб похож на страуса.
В руке - роман любимый мой «Старик и море».