Из книги Скольжение теней

ИЗ КНИГИ «СКОЛЬЖЕНИЕ ТЕНЕЙ»
Сумев отгородиться от людей,
я от себя хочу отгородиться.
Не изгородь из тесаных жердей,
а зеркало тут больше пригодится.
Я созерцаю хмурые черты,
щетину, бугорки на подбородке…
Трельяж для разводящейся четы,
пожалуй, лучший вид перегородки.
«Сумев отгородиться от людей...». Иосиф Бродский

***
Я видел многое и многих:
И явь, и сон; и блажь, и тень,
Как тихо колдовали боги
На жизнь в ночи, на новый день.

Как гробовщик цеплял колонны
Полутуманных фонарей,
Не попадая ровно в ногу,
И шепот позабыв камней.

Я слышал восхваленье солнца
С бородкой острой скрипача,
Он каждый миг златые кольца
Сливал из древа и меча.

Я видел в сумраке заката
Предвечный блеск бегущих вод,
И в громовой струе раската
Священный ангела полет.

И – с приближеньем тайной грани,
С чутьем предела высоты,
С дрожанием на дне стакана -
Коснулся мир другой черты.

Там храм и стан, там взор и пенье
Пронзает вихрем из глубин
Мое забытое виденье, -
Оазисы среди пустынь.

И вверх, и вниз... без притяженья,
Без ощущения тревог
По мировой оси вращенья,
По зазеркалию дорог...

Ты мчишься; рукописи, тайны,
Поверья древних, сонм богов
Вдруг предстают пред взглядом плавным, -
И на колени с подкошенных ног.

Что есть – уйдет, как тихий вечер,
Исчезнет в круговом бреду,
Когда похолодеют свечи,
Когда проснешься по утру.

Но вспомнишь ли тот миг блаженства,
Взор бледноватый за углом,
Когда он входит в храм с невестой
И – в память - с траурным пером?

***
Тихо. Сходимся неспешно,
В зале свет потух.
В наших взорах блеск нездешний,
В каждом – юн и сух.

В теле карнавальной пыли
Шепчем рябь и вязь.
Мы играем белой силой,
Снова тур де вальс

Повышаем голос робкий –
Сонный монолог.
То ли нежный, то ли громкий
Все – один предлог.

И - сдержались в поцелуе.
Вдруг немой завес.
Вновь уходим, торжествуя,
За картонный лес.

***
1
В зеркале битом осколки помады.
Бледные губы видны.
Взгляд исподлобья под цвет шоколада.

Ты в желтом блеске бесплотной лампады.
Запахи сладко больны,
Шея горька, словно вкус листопада.

Явно духи. Вечер за скрипом, за вздохом
В жалюзях белых окна.
Пепел последний похож на Евдоху.
Может, и ты – белена?

В комнате полупустынной забыты
Ломкой, кривой тишиной.
В крыльях жучка завершенье орбиты.

В капле воды – доля сна. Как магнитом,
Прикрытые простыней.
С нею до срока к вселенной привиты.

Немы – не мы. Измеряя пространства
До мелочи зыбких вещей.
Вечности нет. За чертой постоянства
Пустошь невольных речей.

Темные веки. Туманные чары.
Дерзкие взоры поверх
Складок одежд и ночного пожара.

Легкая кисть поцелуя и дара.
Странный раскатистый смех –
Ты вновь другая: из цвета и пара.

Синие стены, разбитые стекла.
Настежь свистящая дверь.
В зеркале пыльном помады осколки.
Кто ты? И где ты теперь?

2
Горели спички, забыли свечи —
Они горели в тот зимний вечер…
Мы ели черный шоколад.

Губ сладкий прикус и горький сахар
Смешался снова в похмельный запах,
А целовались — невпопад...

Ты не спешила уйти с рассветом,
Мы искажались в припев куплета,
Разлив столовое вино.

Я знал, что вечность вздремнет у двери
И кошкой черной проглотит время,
Как влаги белой полотно.

Курили долго, напившись чаю,
И говорили, не замечая,
Предательские звуки слов.

Назавтра, сонный, замечу свечи,
И тенью встреча мелькнет в чет-нечет,
В моих владеньях долгих снов.

***
Перестал писать. Перестал читать.
Берегу архивы.
Я хотел любить. Я хотел мечтать.
И быть любимым.

Перестал любить. Перестал молчать.
Сжег в себе бумаги.
Вновь хотелось жить. И бесстыдно врать.
И стать зеркальным.

Перестал ценить и безбожно звать.
И считаю строки.
Так хотел прослыть, что не нужно ждать
Роковые сроки.

Перестал гореть. Перестал сгорать.
Разучился плакать.
Я хотел завыть. Я хотел узнать.
И не жить над плахой.

Перестал болеть. Перестал страдать.
И потухла воля.
Я хочу жалеть. Я хочу желать.
Только мне не больно.

***
Я смотрю в окно.
За стеклом – темно.
И в пустой квартире,
Словно в старом тире,

Книги тянут время -
Я под их прицелом.
Я боюсь тех женщин,
Что сулят мне вечность.

Что тревожат веру,
Приостыв у двери.
И нет звезд в ночи.
Я один – почти.

***
Хрусталь
Преломленный,
Как даль,
Дней бессонных.

Вуаль
В лике темном.
Рояль
В зале полной.

В углах
Губ – ропот.
В глазах
Твоих – холод.
Ты - страх
Моих комнат.

***
Глаза бессмысленно жестоки -
Почти пусты.
Казалось бы, глаза ребенка,
Казалось бы.

Во взоре сумрачном и смутном
Немой упрек,
Как вспышки солнц, ежеминутный,
Как вспышки солнц.

Зрачки, насыщенные болью
Моих теней,
Клянут меня, клянут с мольбою,
Клянут о Ней.

***
1
Тебе я буду верить,
Тебя воображать,
Без пауз, без резервов,
Пределов, падежа;
Преодолев пажа;

Без черновых набросков,
Реванша, строчных букв,
С упрямостью подростка,
Без круговых порук,
Без тех, кто выйдет вдруг.

Кивая в знак согласья,
Приняв и новь, и старь,
(Без красного абзаца,
Без формул, без форзаца),
И тот источник счастья,
Который не взорвать,
Не вскрыть и не взломать.

2
Я буду верить долго,
Я буду верить здесь.
В оснеженном заслоне
Рассыпчатых небес.

И кажется взор злобен,
Но это отродясь
Пятно сокрытых комнат,
Клеймо уставших глаз.

И скрою я остатки
Твоих невинных лет,
Твой взор беспечно-шаткий,
Во мне прожегший след.

Я буду верить в это,
Как в нечто, что мое,
Как тени в силуэты,
Как зеркало в окно.

Я буду верить часто,
Смотря издалека,
Что ты мой остров счастья.
Что ты моя земля.

3
Я верить буду необдуманно,
Я верить буду каждый раз
В твою игру тревожно-дымную,
В твой не разложенный пасьянс.

Я буду верить не умеючи,
В сакральность неизменных цифр,
В слова, материально-вещие,
И в миф, и в ширь, и в тишь, и в мир.

Я буду верить исключительно
В одно мгновенье без вчера,
Что жизнь вне смерти относительна,
И ночь без вечера мертва.

Что встречи – это нечто тайное,
Что завтра – это лишь чертеж,
Слегка начерканный туманами
Под ухмыляющийся дождь.

Я буду верить заразительно
Вдруг в недосказанную ночь,
В слова, звучащие пронзительно,
Или проглоченные вклочь.

Я буду верить мимолетности,
И свету бесфонарных лиц,
Я буду верить нашей легкости,
Я буду верить в нашу жизнь.