вечер в пятигорске

сидел я в пятигорске - вечер,
бродвей гудел, как легкий стих,
фонарь качался в ритме встречи,
а воздух был прозрачен, тих.

гора стояла в позолоте,
и тени шли по мостовой.
я пил глотками нечто вроде
тревоги, слитой с тишиной.

в блокноте - пусто. в сердце - эхо.
и вдруг - шаги, как будто в снах.
и - не игра, и не потеха:
он подошел. в тени, в шелках.

в плаще распахнутом, походкой
легкой, но словно вековой,
смотрел - с усмешкой и заботой,
как будто знал - и знал: «живой».

- приветствую, - промолвил мягко,
и сел, не спрашивая: "можно?"
- ты знаешь, здесь моя разгадка.
я был убит. но был - тревожен.

- здесь горы помнят, как я падал,
как пуля пела мне финал.
но если душу рифма жгла бы,
я б снова жил. и снова - знал.

- ты в пятигорске? это свято.
здесь воздух вечен, и обет.
пиши. пока строка не встала -
ты сам себе еще - поэт.

- а что писать? здесь - шум, витрины…
- а в них и боль, и век, и весть.
ты не ищи святой вершины -
ты просто говори, что есть.

он встал. и, чуть вздохнув, направился
туда, где ночь ложилась в свет.
и на ходу - на миг - поправился:
- пиши. пока не канет след.

а я остался. все - как было:
бродвей шумит, фонарь дрожит.
и вдруг - в блокноте, будто с силы,
«сидел я в пятигорске – вечер»
- строка легла. она… горит.