Мужская любовь. Женская любовь

Глава 1
 Он держал её холодные руки, поглаживая тонкие пальцы. Она молча смотрела в окно, думая о чем-то далеком. В её глазах он не находил прежнего отклика, в них не было утешения, не было ни намека на надежду. Только холод и отчуждение. На кухне было почти темно: в окно просачивался лишь скромный свет уличных фонарей, проезжающих машин и окон соседних домов. За окном властвовала зима, и шедшие по улице люди сетовали на лютый холод, почти не типичный для питерской погоды. В разных окнах можно было видеть, как кто-то готовил ужин, кто-то уже мыл посуду, кто-то укладывал детей, а некоторые разделяли этот вечер в компании друзей-знакомых. Две чашки нетронутого кофе давно остыли. Они не заметили, как потемнело, сидели, молчали больше часа. Каждый думал о своём. Наконец, Саша нарушил молчание.
–  Хватит меня мучить, Вик. Ты же видишь – я люблю тебя... Зачем ты убегаешь от меня? – в ответ послышался лишь тихий выдох. – Чего ты боишься? Я все для тебя сделаю, всё отдам без остатка, лишь бы ты была счастлива, клянусь! Я тебя не обижу и никому в обиду не дам! Верь мне, прошу тебя! Если ты не поверишь, то смысл в моём присутствии здесь?.. Ответь хоть что-то!
 Вика прикрыла глаза, ещё раз вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить свои и без того расшатанные нервы, умерить биение сердца, которое готово было вырваться из груди наружу.
– Как просто ты это говоришь... Как легко, непринужденно ты обещаешь, клянешься. Послушай, то, что забыл ты – я никогда не забуду. И не важно, сколько прошло времени. Ты думаешь, что спустя столько лет ты можешь вот так явиться ко мне, в очередной раз наобещать счастья, признаться в любви, и я снова паду к твоим ногам, уничтожив полностью всю свою суть, растоптав последнее самоуважение, убив гордость?
– Так что мне сделать?! Ты убиваешь меня сейчас, мне больно от твоей жестокости. Неужели всё прошло, неужели ты не любила? Я в это никогда не поверю. Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Я давно тебе об этом сказала. - Вика посмотрела ему в глаза без единой эмоции на лице. Казалось, в этот момент, это была не она, а робот, управляющий ею.
– Объясни мне тогда одну вещь - почему я здесь? Ответь, наконец, не мне, так хотя бы самой себе, почему ты до сих пор подпускаешь меня к себе? В твоей власти было не взять трубку, не открыть дверь, не впустить меня... Я не могу больше так! Ты понимаешь, что ты меня мучаешь? – его глаза блестели от нетерпения, злости, боли и безысходности. Вика перевела взгляд на окно, и Сашу злила его беспомощность: он потерял власть над её чувствами, над ее эмоциями, он больше не мог сделать ничего, чтобы она стала ЕГО, и только.
– Уходи, – на лице ее не дрогнула ни одна мышца.
– Хорошо.
 Саша стал суетливо ходить по кухне взад-вперед, вдыхал, чтоб сказать что-то, но не говорил. Его наполнял гнев, обида, чувство ненужности, и одновременно бесконечное нежелание покинуть обитель той, кого он всегда любил, и в чьей любви был уверен почти всегда. А теперь, наткнувшись на равнодушие, вся его уверенность превратилась в карточный домик, и разрушение его с каждой секундой резало его душу и сердце. Он каждые пять секунд то брал в руки телефон, то снова клал его на стол. Было очевидно – он не хотел уходить и ждал, когда Вика повернется и попросит его остаться. Она хладнокровно выдерживала ядовитое молчание, делая вид, будто не замечает его движений. Саша находился позади нее, и от его взгляда были скрыты ее руки, до боли сжимающиеся в кулаки. Ногти впивались в кожу с такой силой, что еще чуть-чуть, и они прорвут кожу, высвободив на волю кровь.
 Физической боли Вика не ощущала. Всё её существо растворилось в воспоминаниях, обидах и страхе о будущей боли, которая всегда сопровождала её чувства к Саше. Трудно представить, что она переживала в эти мгновения, когда Саша был рядом: как рвалось ее сердце, как хотелось кричать и плакать. Но она держалась из последних сил, и попросила его уйти лишь для того, чтобы не совершить ошибку. Очередную ошибку, которых за много лет накопилось немало. Возможно, в ней сыграл инстинкт самосохранения.
     За последний год она научилась любить себя, свою жизнь, жизнь без него. Она смирилась с тем, что его больше не будет в её жизни, с тем, что его обязательства перед определенными обстоятельствами избавят и его от мысли о прошедшем романе. Она совершенно точно определила для себя: он не должен видеть ее страданий. Ей было невыносимо тяжело, ведь было смертельно ранено ее сердце, бывшее когда-то нежным, наивным и почти детским.
 Вике было двадцать девять лет, и она была красива. Но ни прекрасное лицо, ни нежные губы, ни стройная, миниатюрная фигура не могли замаскировать невероятно тоскливый взгляд глубоких, магических, зеленых глаз. Порой, улыбка появлялась на ее лице, создавая обманчивое впечатление, словно это нежное создание не знало разочарования и боли, но те, кто знал ее поближе, читали в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом вдохе и выдохе печать, оставленную семь лет назад. Да, это была любовь – невыносимо жестокая, разрушающая и отравляющая день за днем ее душу.
 Она смотрела в окно, она страдала, боролась с желанием разрыдаться, делая вид, словно ей все равно. Да, она любила Сашу.


 Он продолжал ходить по квартире, надел пиджак, висевший на стуле, поправил нервно галстук, снова взял со стола телефон, засунул его в карман, сделав несколько быстрых вдохов, сказал:
– Я пошел. Закройся.
 Громкий звук захлопнувшейся двери поставил для Вики огромную, жирную точку. Этот звук разрезал ее душу напополам, она ощутила острую боль внизу живота, и в этот момент слезы ливнем полились из глаз. Она упала на пол, сжалась, и рыдала, не издавая ни звука – боль была настолько сильной, что отнимала силы и голос. Никто не мог ее пожалеть, никто не знал силу этих чувств, уничтоживших ростки счастья, того счастья, которое могло бы у нее быть уже семь лет.
 Внезапно, она, поддавшись своим эмоциям, больше не контролируя себя, резко подскочила, босиком побежала вниз, по лестнице, выбежала из подъезда, не чувствуя под ногами снега, бежала и кричала вслед уходящему Саше: «Стой! Саша! Стой!». Саша, обернувшись, увидев ее обезумевший вид, ужаснулся от того, что она бежит босиком, но сердце его в этот миг ликовало! «Я нужен ей! Нужен!», – бесконечно проносились эти слова в его голове, пока он бежал ей навстречу.
 Подбежав к Вике, он резко, словно орел, схвативший на лету зайца, взял ее на руки, и так быстро, что были силы, побежал к ее дому. Она что-то говорила вся в слезах, плакала, обнимала его, но он ничего не слышал. Он хотел скорее донести ее до дома, согреть и больше никогда не отпускать! Александр в эти минуты был абсолютно счастлив.
 Зайдя в дом, Саша посадил Вику на кровать и стал отогревать руками ее ледяные ноги, дышал на них, потирая, прижимал к своему лицу и приговаривал: «Дурочка моя! Ну, зачем ты так?». Она ничего не слышала, смотрела на него безумно любящими глазами, в которых блестели кристальные слезы, которые катились по щекам то быстро, то застывая на мгновение.
 Когда ноги стали немного теплее, Саша пошел в ванну, набрал теплой воды в таз, добавил масло лаванды, и с необычайной заботой гладил ее ноги, словно держит в руках хрупкий сосуд. Эта трогательно-нежная картина рисовалась в той же темноте, которая укрывала обиды и упреки обоих, но раскрывала душевный свет их душ, который с каждой минутой просачивался лучами все сильнее. Они не знали, что им делать, и совсем не думали об этом, предаваясь неземному наслаждению соприкосновений душ, доверяя друг другу самое ценное в эти дорогие минуты.
– Я вижу, как тебе больно, но я не знаю, в чем дело? Пожалуйста, расскажи мне все. Я должен знать, – слова Саши звучали почти не слышно, шепотом.
– Я расскажу тебе все. Но мне будет проще, если я буду говорить не от первого лица. Сегодня я открою тебе то, что было сокрыто от тебя семь лет. Мне кажется, все было слишком очевидно, но ты не хотел в это верить, –  Вика легла на спину и смотрела в потолок, но казалось, будто она видит бесконечные просторы космоса, прикасаясь к вечности. Саша сел рядом, держа в руках ее руки, иногда касаясь с трепетом своими губами. Она начала свой рассказ.





Глава 2
 Их первая встреча была случайной – летним, пасмурным петербургским вечером. Виктория шла домой от подруги. В руках ее был большой пакет с книгами, от тяжести которого она шла, наклонившись в противоположную сторону от руки, в которой держала пакет.  Она смотрелась очень нелепо: туфли на среднем каблуке, легкая расклешенная юбка белого цвета, чуть выше колен, такая же белая майка – все это подчеркивало ее миниатюрность и легкую худощавость. Ее темные, длинные волосы были распущены и мешали ей, когда ветер дул в спину. Пакет с книгами в ее руках смотрелся несоразмерно, и было заметно, как тяжело Вике его тащить, отвлекаясь на то, чтобы поправлять волосы и смотреть под ноги.
 Зайдя в арку своего дома, подойдя к парадной, Вика поставила пакет и начала искать ключи. Поиски в сумке, где никогда не было порядка, длились около трех минут, и она пробормотала: «Отлично! Ночую сегодня на улице, зато с книжками!».
– Подлинное счастье, отказаться от физического уюта ради знаний и духовного развития, – позади Вики стоял, опершись о капот машины молодой человек, на вид ему было лет тридцать. Эти слова он произнес с иронией на лице.
 На нем была черная футболка без рисунков и надписей, потертые джинсы темно-синего цвета. Не смотря на его обычную стрижку, русые волосы, простые, но четкие черты лица, средний рост и телосложение, в нем была какая-то загадочная червоточинка. 
 Почти сразу, как голос незнакомца зазвучал, Вика резко повернулась, и толи от неожиданности, толи от мгновенного впечатления, которое произвели на нее его темные глаза, смотрящие на нее с какой-то насмешкой, сердце ее учащенно забилось. Она не растерялась, продолжив поиски ключей, как бы невзначай ответила незнакомцу довольно сухо.
– И это говорит человек, сидящий на «Лексусе», – наконец она нашла ключи, взяла пакет и стала подходить к парадной.
– Каждому свое. Я не тащу тяжелую ношу, для неизвестно, необходимых ли мне знаний, – он подошел к Вике так, словно давно ее знает, взял пакет. Казалось, будто он не в первый раз помогает ей носить тяжести, – Какой этаж?
– Пятый. – Вика смотрела не него, выпучив свои зеленые глаза, от чего ресницы казались еще более длинными и изогнутыми так, что мужчина стал смеяться.
– Книжки читаешь, а элементарной вежливости удивляешься. – Он пошел спереди, и пока они поднимались по лестнице, Вика успела заметить, какая у него сильная спина и красивые, по-настоящему мужские руки. – И долго ты шла с этими кирпичами?
– Около часа. – Говоря это, глаза ее опустились от спины к пояснице, и еще ниже. В этот момент незнакомец обернулся к ней, и Вика быстро отвела взгляд в сторону. Он сделал вид, что ничего не заметил, поднимаясь дальше, а она зажмурила глаза от стыда так, что сквозь закрытые веки полетели искры. – Сегодня будет дождь. Тебе повезло, что ты под него не попала. Не таскай тяжести больше – это вредно.
– Не получится. Таких, как вы, встретишь не часто. Дверь справа. – Он остановился, дал ей подойти к двери и открыть ее. Пока она это делала, он поставил пакет и стал спускаться. Вика в след ему проронила, – Спасибо за помощь. До свидания!
– Ха-ха! Не дай бог! Удачи. – Спускаясь, до Вики донесся приглушенный смех незнакомца, который почти до самой двери повторял ее последнюю фразу.
 Войдя в квартиру, Вика сразу же подлетела к окну, из которого можно было увидеть этого странного человека. Он, выйдя из дома, обернулся, посмотрел в окно, за которым стояла девушка, сел в машину и уехал. Вика была защищена тюлем, но все равно ей показалось, будто он ее разглядел, и она быстро отпрыгнула в сторону.
 Остаток дня она провела в воспоминаниях об этом загадочном мужчине, прокручивала раз за разом эпизоды, диалоги, то улыбаясь, то краснея от стыда. Она не знала, кто он, что он делал возле ее дома, как его зовут – с ней такое было впервые, но одно она знала точно: она хочет снова его увидеть.
 Чуть позже пришли мать и отец. Они всегда приезжали вместе: папа – Николай Алексеевич Савченко, заезжал за своей любимой женой – Людмилой Сергеевной, и после небольших покупок в супермаркете, примерно в одно и то же время, ключ в замке отпирал дверь, и Вика слышала ее любимые слова: «Дочь! Мы дома!». Она всегда подбегала, обнимала родителей, расспрашивала, что они купили, и бежала с покупками на кухню.
 В этот вечер все было не так. Вика сидела на кровати, читала роман Джейн Остин, но глаза просто бегали по строчкам, а мысли были целиком заняты незнакомцем. Она не заметила, как открылась дверь, не услышала, как отец позвал ее. Через несколько минут дверь в ее комнату открылась – в комнату вошла мама.
– Викуль, ты чего нас не встречаешь? – Людмила подошла к дочери, поцеловала ее лоб и села рядом. – Что с тобой?
– Ничего, мам. Просто зачиталась. – Вика посмотрела на маму так, словно хотела задать ей вопрос, но не решалась. – А что вы мне купили?
– Зайди на кухню, увидишь. Ты какая-то странная. Что-то случилось? – она посмотрела на дочь с такой теплотой, что Вика не выдержала, и рассказала о случившемся.
– Ты случайно не знаешь, к кому мог приехать этот мужчина? Может ты его раньше видела? – Вика с надеждой посмотрела в глубокие и добрые мамины глаза.
– Нет. Но здесь нет ничего странного – мужчина решил тебе помочь. Ты же маленькая и хрупкая, он поступил очень вежливо. Ладно, пойдем готовить ужин. – Они встали и пошли на кухню. Весь оставшийся вечер они провели спокойно, беседовали на разные темы, только Вика была на редкость молчалива. Отец и мать это замечали, но не доставали ее с расспросами.
 На следующее утро Вика отправилась на репетицию в театральную студию и в течение дня мысли об этом человеке потихоньку стали ее оставлять. Так проходила неделя, вторая, третья и четвертая, пока она совсем не перестала вспоминать о нем. Ей делали комплименты знакомые молодые люди, приглашали на свидания, дарили цветы, звонили, но ей это было почти не интересно. Конечно, Вике нравилось внимание – это поднимало ее самооценку, вызывало улыбку; просто она ни разу так не испытала яркого чувства, еще никто не заставил ее сердце биться чаще, слушать грустные песни и думать о возлюбленном днем и ночью, как это было у ее ровесниц.
 Однажды, придя вечером домой от подруги, отец позвал Вику к себе в комнату.
– Виктория. У меня завтра корпоратив. Мы с мамой идем, и я хочу, что бы ты пошла с нами. Тебе восемнадцать, ты у меня уже взрослая. Там и Костя будет. Он давно хотел тебя видеть. – Николай приобнял дочь и посмотрел ей в глаза.
– Пап! Ты что, хочешь замуж меня за него выдать? Я ведь уже говорила – он мне не нравится, каким бы он не был хорошим. – Вика улыбнулась, обняла отца. – Я пойду с вами, но пожалуйста, не своди меня искусственно с Костей. Хорошо?
– Договорились. Завтра поедем покупать вам с мамой наряды. Вы будете самыми красивыми!
 Вика встала, и пошла к себе в комнату, включила музыку и легла, уставившись в потолок, представляя, каким будет завтрашний вечер. Ей так хотелось, наконец, встретить какого-нибудь симпатичного мужчину, который ей безумно понравится, с которым она будет танцевать и кокетничать, но она знала, что в фирме, где работал ее отец, были в основном мужчины среднего возраста. А значит – она обречена весь вечер слушать нудные разговоры о работе под песни 80х-90х годов и смотреть, как эти мужчины среднего возраста отплясывают вокруг дам в аляпистых, блестящих платьях, с огромными прическами на голове. Вика согласилась, потому что очень любила отца и не хотела его обидеть.
– А вдруг там будет какая-нибудь сверстница, и мне не будет так одиноко? В конце концов, со мной будет мама, а с ней мне никогда не скучно. – С этими мыслями она и уснула.
 На следующее утро, как и планировала, семья Савченко поехала за покупками. Вику не особо занимал этот процесс – все, что она мерила, ей не нравилось. Она хотела какое-нибудь особенное платье, которое сможет скрыть недостатки, подчеркнуть достоинства, и не будет выглядеть пошло. Отец и мать Вики уже купили себе одежду и обувь к празднику и изрядно утомились, особенно отец, да и сама Вика устала. Она предложила поехать домой, а на корпоратив одеть платье, в котором была на выпускном, но мама была против. Наконец, проходя мимо очередного бутика, Вика заметила платье, которое привлекло ее внимание. Примерив его, она решила купить – оно полностью ей подходило.
 Остаток времени перед выходом, семья собиралась, готовилась. Наконец, в назначенное время им подали такси, и Николай в шутку сказал дочери: «Ну что, Золушка, карета подана!».
 Зайдя в просторный зал с накрытыми столами, на Вику обрушился шквал запахов: пахло салатами, алкоголем, приторно-сладкими духами женщин бальзаковского возраста. Почти все столы уже были заполнены, раздавался смех, разговоры на разные темы: от работы до покупки авто. Вике стало жутко неуютно, и Людмила, заметив это, посмотрела на дочь с улыбкой, погладила за плечи, и ей стало немного спокойней.
 Спустя два, два с половиной часа, когда официальная и развлекательная часть с выступлениями артистов завершилась, начались танцы. Подвыпившие дамы танцевали, каждая из них чувствовала себя богиней танцпола, а мужчины, раздобревшие от еды и алкоголя, то и дело не упускали возможность потанцевать с женщинами и приобнять их. Все это время Виктория сидела за столом, не имея ни малейшего желания танцевать. Единственным ее развлечением было смотреть, как отец мило флиртует с мамой, как красиво они смотрятся в танце. Она думала о том, что тоже хочет встретить такого мужчину, как ее отец, и любить друг друга даже спустя двадцать лет. Внезапно вино дало о себе знать – у Вики закружилась голова и она пошла на улицу подышать свежим воздухом.
 У входа в ресторан открывался прекрасный вид на Неву. Вику встретил слегка прохладный петербургский ветер, запах воды и звуки проезжающих машин – все это вызвало томное состояние души, натолкнуло на приятные мысли с легкой грустью. Ей захотелось подойти к набережной. Она перебежала через дорогу, смотрела на воду и улыбалась июльскому вечеру – ей было хорошо и уютно, несмотря на легкую дрожь. Спустя пятнадцать минут, Вика решила вернуться, подумав, что родители будут волноваться.
 Когда Вика вошла в зал, звучала медленная песня. Родители танцевали в середине зала. Проходя к своему столу мимо других, она почувствовала на себе пристальный взгляд человека, стоящего справа, в пятнадцати метрах от нее. Краем глаза она увидела, что человек, не отводящий от нее глаз, стоит с какой-то женщиной. Врожденная скромность и даже робость не позволили ей взглянуть на него – она почему-то побоялась встретиться с этим объектом взглядом. Вместо этого, она грациозно прошла мимо, улыбалась на комплименты, которые сыпались на нее от коллег отца. Выглядела Вика действительно великолепно! Ее черное, длинное, обтягивающее платье с длинными рукавами и открытой спиной подчеркивало стройную фигуру, плавные, женственные формы. Волосы ее были собраны в изящную прическу-ракушку, и длинные серьги добавляли ее лицу и зеленым глазам сияние.
 Сев за стол спиной к человеку, пристально смотревшему на нее, она стала с улыбкой наблюдать за танцующими парами, когда кто-то сзади вдруг слегка коснулся ее обнаженной спины.
– Вы предпочитаете созерцать, а не находиться в эпицентре происходящего? – Вика обернулась и увидела незнакомца, который месяц назад помог ей донести книги до квартиры. В эту секунду сердце ее забилось с невероятной силой, щеки налились краской от волнения, переполняющего ее – она не верила в происходящее и до сих пор ощущала нежное прикосновение теплых рук. Собравшись с мыслями, она посмотрела в глаза мужчине, который успел сесть рядом с ней, и она ощутила его запах и энергетику тела.
– А Вы всегда начинаете беседу с вопросов? – Дрожащая улыбка скользнула на ее губах, но она не отводила глаз от него.
– Не всегда. – Мужчина отвел глаза в сторону, делая вид, что разглядывает людей, сидящих за соседним столиком, но Вика догадалась, что он не выдержал такого долгого контакта глаз. Это придало ей уверенности.
– Тогда я вижу только одно объяснение, почему Вы уже второй раз обращаетесь ко мне в такой нестандартной форме. – Вика смотрела на него в упор, чем еще больше его смутила, но на этот раз он ответил ей таким взглядом, от которого ее бросило в жар и вспотели руки. Взгляд был хищный, хитрый, но безумно таинственный и даже немного зловещий.
– Интересно! Поделитесь же скорей своим умозаключением. – Незнакомец улыбнулся, и Вика заметила, какие у него красивые, пухлые губы.
– Видимо, я Вас интересую. Иначе, зачем подходить, и задавать вопросы? Ведь можно начать диалог как все: «Здравствуйте! Как поживаете?». Или, есть другой вариант – Вы хотите произвести на меня впечатление, оттого и отметаете простой способ обращения к девушке. – Вика сама от себя не ожидала, что может так легко выразить то, о чем думает.
– Вы меня раскусили! Осталось догадаться, какой же вариант правильный. – Он говорил это с иронией, делая вид, что ложно соглашается с ее догадками, но Вика поняла, что задела его за живое.
– Меня зовут Виктория. Я здесь со своим отцом – он работает в этой компании, и с матерью.
– Я знаю, кто Ваш отец. Александр. – Он протянул руку Виктории, в знак знакомства, она ответила взаимностью, и он, вместо того, что бы пожать ее руку, приблизил ее к своим губам, немного наклонившись, поцеловал. Она ощутила горячее дыхание, теплые пальцы и мягкость его губ. Подобное обращение от столь взрослого человека для нее было впервые, и она ощущала себя снежинкой, на его теплых губах, таявшей с каждой секундой. Убрав руку, Вика сделала глоток вина, и снова стала пристально смотреть в лицо Александру.
– Вы что, правда, не танцуете? Разрешите Вас пригласить? Осталось немного до конца песни. – Не дождавшись ответа, как в тот раз, с пакетом книг, он взял ее руку и повел в середину зала.
 До конца песни оставалось полторы минуты. Александр очень скромно, но уверенно обнял одной рукой спину Вики, второй держал ее руку. Платье Вики открывало большую часть спины, и он касался ее оголенной части, ощущая ее бархатную кожу, похожую на ощупь на лепесток розы. Во время танца они сказали друг-другу пару простых фраз, которые Вика совершенно не помнила, потому что в этот момент их щеки касались друг друга. Иногда, Александр наклонялся как раз в тот момент, когда Вика тянулась к нему, чтобы ответить, и выходило так, что ее губы касались его ушей. От этих легких прикосновений кружилась голова, захватывало дух. Она ощущала его уверенность, мужественность в каждом движении, вдыхая его запах, ни с чем несравнимый – он пах настоящим мужчиной. Смесь парфюма и естественного его запаха сводили ее сума, она мечтала прижаться к его телу, и так стоять, обнявшись, вечность! Но песня закончилась, и кавалер повел Викторию к столу, посадил, поблагодарил за танец, поцеловал еще раз руку и удалился. Весь оставшийся вечер, сколько ни пыталась, она его не нашла.
 После окончания праздника, Вика с довольными, веселыми родителями отправились домой на такси. По дороге, Людмила спросила свою дочь, кто этот мужчина, с которым она танцевала. Вика назвала его имя, и сказала, что больше ничего о нем не знает. В разговор вмешался отец, сидящий спереди, и напевающий до этого песни, что звучали по радио.
– Это Сашка. Брат нашего директора и его внештатный советник. Чересчур умный, в свои двадцать восемь. Мы часто его видим, но мало кто о нем знает хорошо. Он, кстати, скоро будет жить в нашем доме. – Николай отвернулся и снова стал петь.
 Наконец для Вики все встало на свои места: вот почему он был рядом с их домом! Она не могла думать ни о чем другом, только о нем. «Саша. Александр. Лучшее имя на свете! Ему двадцать восемь… На десять лет старше…» – эти слова вертелись у нее в голове, вперемешку с воспоминаниями и трепетом от них. Она до сих пор чувствовала его руки, касания, запах. Ей хотелось взлететь высоко, и кричать его имя до тех пор, пока он не услышит.
– Ну что, Наташа Ростова, встретила своего Болконского? – Отец повернулся к ней и улыбнулся искренней, широкой улыбкой. – Жалко Кости не было.
 «Хорошо, что его не было!» – подумала Вика. «Если бы он был там, не было бы у меня разговора с Сашей (ах, Саша… Как приятно думать об этом имени…). Как уснуть, зная, что скоро он будет жить совсем рядом? Наверное, мы будем видеться каждый день! Скорее бы!».
 Вика машинально переоделась, приготовилась ко сну, но спать не хотела. Впервые в жизни, ей захотелось написать стих. Сев за стол, включив лампу, взяв лист и ручку, строки полились сами по себе. После того, как стих был закончен, она стала читать его вслух, представляя, будто Александр ее слушает:
«Я хочу для тебя быть теплом –
Я согрею тебя зимней стужей.
Если будет тебе хорошо,
То, оставшись за дверью, снаружи,
Я и там бесконечно любить
Тебя буду, метель отгоняя,
О тебе буду бога молить,
Чтоб ты счастлив был, беды не зная.
Я не буду проситься в твой дом:
В это сердце, без тени тревоги –
Примесь льда с очень жгучим огнем,
Хоть к тебе и ведут все дороги.
Будет время, когда сам поймешь,
Что тобою одна я любима,
И любовь в свое сердце вернешь.
Вместе быть нам с тобою по силам».
 Она перечитала его еще десять раз про себя, отложила листок и легла на кровать. Всю ночь, до самого утра она лежала и мечтала, вспоминала, улыбалась, тонула в своих первых чувствах, так похожих на Любовь…


 





















Глава 3
 Пришла осень, с ее ярким цветом листьев на деревьях, которые от легкого дуновения ветра кружились в воздухе, падая на землю, как бы передавая последний привет от солнца, радуя глаз желтыми, оранжевыми и красными красками. Все вокруг дарило сердцу Вики приятное впечатление, нежные мысли; мысли эти были связаны целиком и полностью с Сашей, который со дня на день должен был переехать в ее дом, в соседний подъезд. Об этом она украдкой узнавала у своего отца, задавая вопрос, как бы невзначай. Послей той встречи на корпоративе, они больше не виделись, но однажды, в их доме раздался телефонный звонок. Дома была только Вика.
– Алло. – По ту сторону молчали. – Алло, я слушаю.
– Здравствуйте! Эээ… Я могу услышать Николая? – Казалось, мужчина, говоривший это, был немного потерян или взволнован.
– Его сейчас нет дома, он приедет через час. У Вас нет его мобильного?
– Нет, к сожалению. – Голос немного дрожал, мужчина говорил слегка невнятно. Казалось, он был выпивший.
– А кто его спрашивает? – Вика начала нервничать, сердце забилось чаще. Что-то ей подсказывало – это был ОН.
– Его коллега. По работе нужно поговорить.
– В таком случае, Вы можете позвонить спустя час, либо я могу дать Вам номер его мобильного. – Вика не могла сдержать улыбку: она говорит с Сашей!
– Пожалуй, я перезвоню. У меня нет возможности записать телефон. А Вы его дочь? – говорилось это с отличным искусством актерского мастерства.
– Да, это я. – Вика имела очень хорошую интуицию, и в его словах она сразу заметила наигранность. Одного она не понимала – зачем ему это нужно? – У Вас что-то серьезное? Что ему передать? И главное – от кого? – Затаив дыхание, она ждала его имя. В воздухе повисла пауза, которая длилась несколько секунд.
– Это Александр. Простите, что сразу не представился. В общем, я перезвоню. Приятно было Вас вновь услышать, Вика. До свидания. – Эти последние фразы он произнес сумбурно, путаясь. Вика с улыбкой ответила ему.
– Не дай бог! – Услышав ее последние слова, он положил трубку, а она около минуты стояла и слушала короткие гудки, пока они не прекратились.
 Весь вечер улыбка не сползала с ее лица, а глаза сияли и делали ее милое личико еще прекрасней. Ей было невообразимо приятно услышать его, иметь возможность отвечать. Ее смешила его слегка запутанная речь и непонятное волнение, и Вика осмелилась подумать, что причиной тому – она. Ее юношеский максимализм развернул перед ней горизонты, в дали которых маячил свет надежды на его любовь. В этих мечтаниях она прожила неделю, события которой прошли мимо нее – Вика была слишком занята, что бы замечать повседневность.
 Наконец, настал тот день, когда Александр должен был заехать в свою новую квартиру. Это была суббота, и Вика была свободна от пар в университете. С самого утра она с нетерпением ждала, когда увидит Александра в окно, подходя к нему, через каждые пять минут, подбегая, как только услышит звуки машин. Казалось, она станет абсолютно счастливой, просто увидев его, пусть даже издали. Вика не надеялась на то, что им удастся поговорить в первый же день.
 Примерно около двух часов по полудню, когда Николай смотрел телевизор, а Людмила возилась на кухне, Вике позвонил одногруппник и попросил переписать лекции, которые пропустил. Это был Игорь, ее хороший приятель, которому она давно нравилась, но не отвечала взаимностью. Он был старше ее на пять лет. Поздно поступив в университет из-за армии, он нашел в лице Вики хорошего помощника и поддержку. Родители его хорошо знали и были уверены – с Игорем она в безопасности.
 Он проходил мимо ее дома, и, найдя повод (он действительно пропустил лекции), решил заглянуть к ней в гости. Вика с большой неохотой согласилась, успокоив себя тем, что он не задержится надолго и уйдет, взяв тетрадь. Но у Игоря были другие намерения – он хотел посидеть у нее в гостях, мило беседуя с ней и ее родителями, получая негласное одобрение на дальнейшие отношения с Викой.
 Прошел почти час после того, как Игорь пришел, а он даже и не собирался уходить. Вика находила поводы выйти на кухню, из окон которой был виден двор, что бы проверить, приехал ли Саша. В очередной раз, зайдя в свою комнату, она скрестила руки на груди, села напротив Игоря, и с недовольным видом стала нервно качать ногой. В голове у нее вертелись слова, которые она готова была прокричать ему: «Да уходи же ты уже!», но воспитанность не давала ей это сделать. Игорь заметил, что она чем-то недовольна, и сел на пол, напротив нее.
– Викуль, ты чего такая недовольная? Ты обиделась, что я вчера не позвонил? – Его навязчивость и самоуверенность на ровном месте начали еще больше выводить Вику из себя.
– Нет, конечно! Что за глупости. – Она отвела взгляд в сторону двери, то ли намекая ему, что пора уходить, то ли сама, желая выйти.
– Ну не злись. Я буду звонить чаще. – Он продолжал сидеть на полу перед ней, преданно заглядывая в глаза, которые она постоянно отводила.
 В эту минуту в дверь ее комнаты постучали, и, не дождавшись ответа, открыли. В дверях стоял отец Вики и Саша, которые стали свидетелями этой картины: Виктория сидела с недовольным видом, не скрывая раздражения и даже злости с перекрещенными на груди руками, а на полу, почти у ее колен, сидел Игорь, вид которого в эту минуту напоминал преданного пса, который вот-вот завиляет хвостом. От неожиданности, Вика машинально отпрянула от Игоря так, что компьютерное кресло укатило ее чересчур далеко. Все вчетвером улыбались, но каждый по-своему. Одно эти улыбки объединяло: неловкость.
– А вот и наш новоиспеченный сосед! – Николай простодушно улыбался, похлопывая по плечу Сашу. – Вы ведь уже знакомы с Викой? А это Игорь, ее одногруппник. – Они пожали руки. Вика продолжала сидеть на своем кресле. Саша переглянулся с ней, и перевел взгляд на Игоря. Вике показалось, он сделал неверный вывод.
– Здравствуйте. Добро пожаловать! Вы уже все перевезли? То есть… Вас уже можно поздравить с полноценным переездом? – Она встала, подошла к ним совсем близко. Улыбка на лице ее была искусственной, а глаза выдавали волнение и неловкость.
– Да, можете поздравить. Я перевез всю мебель и вещи еще вчера. Сегодня занимался обустройством. Вот, зашел пригласить вашу семью на новоселье. Сегодня в семь. Надеюсь, Виктория, Вы тоже будете. – Сегодня он был на удивление интеллигентный, говорил четко, но приветливо.
– Если Ваше приглашение распространяется и на меня, я приду. – Они смотрели в глаза друг другу, словно кроме них никого не было. Саша быстро исправил положение, обратившись к Николаю.
– Я слышал, Ваша жена прекрасно готовит. Я могу надеяться на гостинец?
– Людочка готовит прекрасно – это правда. Но когда к ней присоединяется Вика, – тут он приподнял голову, поднял глаза и простонал, словно попробовал что-то невообразимо вкусное. – Это настоящая вкуснятина!
– Тогда я безумно хочу попробовать, что Ваши прекрасные создания сегодня принесут!
– Хорошо. Я пойду, посоветуюсь с мамой, что приготовить. – Она вышла из комнаты, в которой совершенно все забыли про Игоря, который весь разговор стоял, потирая руки, упираясь то на одну, то на другую ногу.
– Я пойду домой. До свидания, дядь Коль! – он пожал руку Александру и вышел. Попрощался с Викой и ее мамой и быстро ушел. Вскоре ушел и Саша.
 Оказалось, Людмила уже выбрала, что они приготовят на новоселье и Вика одобрила ее выбор. Оставшееся время они готовили гуся, Вика старалась все сделать как можно лучше и ужасно переживала, что Саше может что-то не понравится.
 В положенное время, семья Савченко пришла к Александру. Дверь открыл его родной брат  - генеральный директор компании, в которой работал отец Вики, Сергей Сергеевич.
– О! Коля, душа наша! Здравствуй! Здравствуйте, милый красавицы! – это был очень приветливый человек, слегка полноват, и с ростом выше среднего. У него были маленькие глаза, и очки, которые он носил постоянно, делали их еще меньше. Голос он имел высокий, совершенно не похожий на тот, который должен иметь руководитель, но интонация, с которой он вел обычные беседы, показывала его статус. Когда Сергей Сергеевич говорил эти слова, вышел Александр. Улыбаясь, он снова поприветствовал гостей и извинился за небольшой беспорядок в связи с переездом.
 Новая квартира Саши была очень просторной, в ней было четыре комнаты,  ремонт был сделан качественно и со вкусом. Минимум мебели – максимум простора. Такой девиз можно было дать его новому жилищу. Вику поразила стенка, заполненная книгами в одной из комнат, которая должна была быть, как ей показалось, библиотекой. Пока хозяин проводил небольшую экскурсию по комнате, Вика остановилась возле полки с книгами и не заметила, как все уже вышли смотреть другие. Они были наполнены таким разнообразием жанров, каждая из них отдавала запахом их хозяина. Она достала из полки книгу наугад и безумно удивилась – это был один из ее любимых романов Уильяма Годвина «Калеб Уильямс». Открыв середину книги, Вика заметила, что лист был согнут, и после выпрямлен. «Невообразимое сходство!» – подумала она, потому что всегда загибала страницу, на которой останавливалась.
– Что за книга? – в комнату вошел Саша. – Покажите. А! «Калеб Уильямс»! Один из любимых – советую прочесть. Могу дать Вам книгу. – Вика немного напугалась. Неизвестно, сколько времени он простоял позади нее, пока не сообщил о своем присутствии. Подойдя и взяв книгу из ее рук, Саша случайно коснулся их своими теплыми пальцами.
– Это и один из моих любимых романов. Спасибо, я его читала. – Говоря это, она смотрела на книгу, почему-то боясь заглянуть ему в глаза. Обстановка, в которой они находились, была ей непривычна – они были одни в комнате. От этих мыслей она утопала в своих юношеских, девственных переживаниях, параллельно мечтая о теплых объятиях с тем, кто стоял сейчас рядом, с тем, которого она, кажется, полюбила…
– Удивительное совпадение. Я давно хотел Вам сказать – Вы очень умны, развиты для своих семнадцати лет, по моим наблюдениям.
– Мне восемнадцать. А наблюдать за мной не стоит. – Вика улыбнулась, он оценил ее шутку. Впервые за этот разговор, она посмотрела ему в глаза. Его взгляд был – пара искрящихся, загадочных темных глаз, которые смотрели на нее с теплой снисходительностью и нотками нежности. 
– Пойдемте, я покажу Вам остальные комнаты.
– Вы не будете против, если я сама чуть позже пройдусь?
– Не буду. И Вика, может быть на «ты»? Не такой уж я и старый.
– Хорошо. А где остальные?
– Уже за столом. Пошли, Вика. – Ее имя он произнес особенно, словно получал наслаждение от созвучия букв. Они пошли ко всем.
 Войдя в большую, просторную гостиную, Вика увидела за столом еще несколько незнакомых ей человек, знакомиться с которыми не имела никакого желания. Представившись гостям, она села за стол, так вышло, напротив Саши. Спустя минуту, в гостиную вошла женщина, лет тридцати, в руках она несла поднос с фруктами. Поставив его на стол, так по-хозяйски, она села рядом с Сашей.
– Ну наконец-то ты пришел. Гостям уже не терпится сказать первый тост за твое новоселье, а ты где-то ходишь. – Сказав это, она приобняла его за плечи так, словно делала это каждый день. Вике эта картина была очень неприятна, но еще неприятней были ее догадки по поводу того, кем эта женщина ему приходится.
 Ирина, та самая женщина, сидящая рядом с Александром, была довольно привлекательна. У нее были светлые волосы до плеч, серо-голубые глаза, ярко подчеркнутые достоинства их все же не выражали ничего живого. В них не было искорки. Фигура у нее была очень красивой, которую она умело подчеркивала подходящей одеждой, но Вике показалось, что в ней было что-то вульгарное.
 Спустя час, беседы за столом стали более непринужденные – алкоголь расслабил присутствующих. Отец Вики привстал, показав этим, что хочет что-то сказать. Он сообщил, что пришло время отведать приготовленного его женой и дочерью гуся, и первым это должен сделать Александр. Тот с большим любопытством отрезал себе большой кусок, Вика не спускала с него глаз, ожидая его реакции. Попробовав, Саша пришел в восторг, похвалив Людмилу и дочь.
– Я бы хотел каждый праздник есть эту вкуснятину! – не скрывая эмоций, немного не дожевав, сказал он.
– Тогда тебе нужно жениться на Вике. Людочка то уже занята. – Сергей Сергеевич, сказав последние слова, подтолкнул локтем Николая, моргнув ему. – И кажется, Коля наш счастлив! Она сокровище! – Саша отреагировал на эти слова лишь улыбкой, Вика покраснела.
– Моя жена самая лучшая! А тот, кому достанется Викуля, будет самым счастливым мужем, как я. Вика очень похожа на свою маму. – Николай поцеловал в щечку Людмилу, та смущенно улыбнулась. Эта картина была милой для всех.
– Алекс, хочешь, я научусь так же готовить? Вика, ты поделишься со мной секретом? – Этого Вика не ожидала, растерявшись, положительно кивнула головой, встав из-за стола, вышла в другую комнату.
 – Еще чего! – Почти вслух произнесла она, чувствуя, как ревность начинает съедать ее сердце с огромной скоростью. В эти минуты она чувствовала себя совершенно раздавлено, не желая принять то, что видела, то, в чем была практически уверена.
 Сев в удобное кресло в той комнате, где находились книги, Вика уставилась на стену. Настроение ее было более чем отвратительным, перед глазами проплывали картины, где Ирина обнимает, целует ее любимого, ее Сашу. Она не понимала, что ей теперь со всем этим делать, но надежда все же теплилась в ее душе. Она утешала себя тем, что Александр проявлял к ней живой интерес, смотрел как-то по-особенному. С огромным трудом, отбросив все плохие мысли, оставшийся вечер она решила полностью игнорировать его. «Пусть сам разбирается!» –  подумала она и направилась в гостиную, откуда раздавался смех и громкие фразы. Выходя их комнаты, она столкнулась в коридоре с Сашей, который ей простодушно улыбался и смотрел все с той же нежной теплотой. Вика прошла мимо, не выдав ни одной эмоции, лишь слегка улыбнулась для того, что бы тот не подумал, что в ее плохом настроении виноват он и его вульгарная подруга.
 В это время, за столом кипела оживленная беседа о мужчинах и женщинах, о том, нужно ли равенство между ними. Внимание большей части мужчин захватила Ирина, манерно жестикулируя, говоря с особой горячностью о своих умозаключениях.
– Нет, я все же считаю, что у женщин равные шансы с мужчинами, и мы можем составить им конкуренцию во всем! Вот взять, к примеру, автомобили: я езжу не хуже любого мужика. Мне для счастья нужна свобода и понимание того, что мы на равных.
 В это время в гостиную вошел Саша и стоял поодаль, слушая эту занимательную беседу. Вика его не видела, т.к. он находился за ее спиной.
– Если так будет думать каждая женщина, миру гораздо быстрей придет конец. Ты не можешь поспорить с природой – в детстве ты играла с куклами, готовила еду из песка в песочнице, когда как мальчики играли в войнушки, создавая стратегии. Твой мозг не был засорен этой модной сейчас эмансипацией. Безусловно, мы на равных, хотя бы потому, что принадлежим одному виду. Но. Мудрость женщин заключается в том, что при понимании этого факта, они исполняют предоставленные им природой «обязанности». Назовем их так. Ты говоришь, что водишь хорошо. А что будет, если твоя машина сломается? Отдашь в ремонт. А кто тебе ее отремонтирует? Мужчина. Ты скажешь, что сама бы могла, если бы знала как, но, даже зная, ты бы не занялась ремонтом. Почему? Посмотри на себя. Ты даже вилку держишь со страхом, что бы ногти не сломать. Мужчины и женщины должны просто жить, любить и меньше засорять мозг новомодными течениями, которые в беседе не придадут ауру мудрости. – Закончив свою мысль, Вика выдохнула и сделала глоток вина. Позади нее послышались хлопки в ладоши. Это был Саша. Остальные сидели в недоумении – восемнадцатилетняя девушка только что поставила на место взрослую женщину. Ирина покраснела, в глазах блестела злость и негодование, и было заметно, она с усилием прокручивает в голове варианты ответа на столь дерзкий, по ее мнению выпад в ее сторону.
– Маленькая ты еще! Подрастешь – поймешь. – Единственный аргумент, который она нашла, выглядел еще более глупо и подчеркнул контраст их умственного развития. Те, кто до прихода Вики слушал ее речи, больше не смотрели на нее с восторгом, и при любой фразе, сказанной ею, не обращали не нее внимание.
 Саша, сев на свое место рядом с Ириной, вел себя с ней холодно, и постоянно смотрел на Вику, которая вполне естественно для окружающих, и для него самого, но с огромным усилием для себя, не обращала на него никакого внимания. В его глазах был неподдельный интерес, казалось, он хочет понять что-то, или ответить на вопросы, которые задавал сам себе, но не находил ответа. Его задумчивость росла с каждой выпитой стопкой виски – пить он стал гораздо чаще, чем все сидящие за столом. Вика, сидящая напротив, вела беседу с Сергеем Сергеевичем, который, судя по его лицу и реакции, с каждым словом все больше удивлялся ее не по годам умным мыслям. Они затрагивали разные темы, порой, Вика весело бросала какую-нибудь шутку, от которой Сергей от смеха держался за живот, задрав голову. Саша, не отводя глаз от нее, слушал все, о чем они говорят, и хотел тоже участвовать в их разговоре. Ирина в это время была занята беседой с одним из коллег, который постоянно кивал головой в знак того, что слушает ее и понимает то, о чем она говорит, хотя было очевидно – он хотел скорей отделаться от разговора с ней. Догадавшись, что ее очарование не возымело желаемого результата, она переключилась на Сашу.
– Алекс, о чем это ты задумался? – она положила голову на его плечо. Вика не могла этого не заметить краем глаза, но собрав волю в кулак, продолжала весело разговаривать.
– О чем? Хочется понять тягу к определенному человеку. Вот почему о ком-то мы знаем только имя и возраст – и нам этого достаточно, а кого-то хочется разгадать, узнать, о чем он думает и что читает, где бывает и к чему стремится. – Пока он это говорил, молодой человек, сидящий рядом, отвлек ее просьбой положить немного салата в его тарелку. Ирина почти ничего не поняла из того, что он сказал, лишь улыбнулась ему в ответ.
– Не знаю. – Поцеловала его в щеку, на это Саша автоматически отвел лицо в сторону. Этот жест обидел Ирину. Вика все видела.
 Этот небольшой, но имеющий огромное значение для Вики жест, немного приподнял ее настроение. Она решила наконец пойти посмотреть остальные комнаты. Встав из-за стола, она перекинулась парой фраз с мамой, вероятно предупредив, что пройдется по квартире и вышла из гостиной. Александр проводил ее взглядом, почти встал, что бы пойти за ней, но его втянули в беседу о работе Сергей и Николай и он вынужден был остаться. Говоря коротко, отвечая на вопросы с нежеланием, он завершил разговор спустя минут десять. Вики до сих пор не было и Саша все время поглядывал на дверь. Наконец, он решил выйти. Подойдя к двери, они снова столкнулись и посмотрели в глаза друг другу. Вика села за стол, а Саша, постояв немного, вышел, словно шел за чем-то другим и вернулся довольно быстро.
 Вечер подходил к концу, и Вика, немного утомленная и эмоционально, и физически, сообщила родителям о желании пойти домой. Людмила ее поддержала, но Николай решил еще немного задержаться. Выходя, они попрощались со всеми, Саша провожал их в прихожей.
– Жаль, что вы уходите. Вы обрекаете меня выслушивать либо глупые разговоры, либо нудные темы о работе. С вами уходит свежий воздух. – Он смотрел то на Вику, то на Людмилу так, словно просил остаться.
– Уже поздно. Мы немного утомились. Тем более с Вами остается Ирина, так что от недостатка кислорода Вы не пострадаете. – Вика улыбнулась, а Саша тяжело вздохнул. – Спокойной ночи!
– До свидания! И Вика, мы ведь с тобой на «ты». Спокойной ночи, Людмила! Огромное спасибо за прекрасный вечер.
– Это тебе спасибо, Саш. – Людмила посмотрела на него с пониманием и теплотой, и они с дочерью вышли.
 Закрыв за ними дверь, Саша вернулся в гостиную, в которой стало пусто и немного прохладно без них. Мужчины говорили о работе, о делах и планах, о жизни, о автомобилях и женщинах. Ирина была лишней в их мужской компании и вскоре удалилась в спальню. Уходить сегодня она никуда не собиралась, и ночь провела у него. Проснувшись утром, она обнаружила, что Саши нет рядом: он ночевал в другой комнате – в библиотеке. Собравшись, стараясь не разбудить его, она ушла, а он, изрядно перебравший вчера алкоголь, спал почти до двух часов дня.
 Вика с мамой, по дороге домой, делилась впечатлениями, и Людмила решила поделиться своими мыслями.
– Что ты сделала с бедным Сашей? Он весь вечер не отводил глаз от тебя, но смотрел он не так, как обычно любуются женской красотой. В его взгляде было очень много мне непонятного. Кажется, он сам не мог понять этого. О чем вы говорили, когда были в его библиотеке?
– О книге «Калеб Уильямс». Он тоже любит этот роман. Мама, Саша – это тот мужчина, который тогда помог мне поднять книги. Кажется, он мне нравится… – Она посмотрела на мать с просьбой о понимании.
– Он не нравится тебе – ты влюблена, дитя мое. Но я переживаю, Вик. Он очень взрослый и может разбить тебе сердце. Не допускай серьезных чувств и не питай иллюзий. У него есть Ирина.
– Мама, ты ее видела? Она же ему совершенно не подходит! Да и он, мне кажется, ее не любит.
– И ты думаешь, что тебя полюбит? Возможно. Но он из тех людей, кто выберет страдание по возлюбленной, и будет жить с глупенькой женщиной, чем осмелится впустить это сильное чувство и быть с любимой. – Вика понимала, что мама права. Ее мудрость и интуиция никогда ее не подводили, а советы, которые она давала всегда были дельными.
– Мама, что мне делать? Я думаю о нем каждый день…
– Купайся в чувствах, мечтай, люби. Все будет так, как судьба определит. Только не играй с ней и не делай обстоятельства искусственно. Если он полюбит и не испугается, он даст знать.
 И снова Вика до самого утра не спала, терзая себя неизвестностью: что он сейчас делает, ушла ли Ирина, как ей быть? Отпустить эти мысли, как советовала ее мать, у нее не получалось и она предалась мечтам о Саше. Что-то ей подсказывало – между ними нечто сильное, очень глубокое, и в будущем будет еще сильней.

 




Глава 4
Несмотря на соседство, Вика видела Сашу не часто. В ее душе к нему ничего не менялось, наоборот – становилось сильней и крепче. Со временем, она свыклась с мыслью о том, что у него есть женщина, и она не причиняла больше боль. Иногда, встречаясь с Александром возле дома, Вика была приветлива, но не позволяла себе игру слов, какая была у них раньше, хотя он пытался, а порой вообще делала вид, что не замечает его. Но так было не всегда. Однажды, возвращаясь из клуба домой под утро, она была изрядно пьяна – впервые в жизни. Вика отмечала свое девятнадцатилетие сначала дома, в семейном кругу, а после отправилась с друзьями в клуб. Ее провожал один из поклонников, который был вхож в ее окружение. Стоя у подъезда, Вика быстро распрощалась с ним и почти поднесла магнит от домофона, когда этот парень силой стал до нее домогаться. Из-за алкоголя, которого в нем тоже было достаточно, его не беспокоило то, что она может закричать.
 – Отпусти! Ты что делаешь?! – она пыталась вырваться из его цепких и жилистых рук. – Отпусти!
– Ты чего? Ну, давай! Ты мне нравишься! Я что, зря пошел тебя провожать?! Я получу то, что хочу! – его руки бесстыдно лезли под юбку, под блузку. Вике было очень страшно, но почему-то она не могла заставить себя кричать. Вместо этого она расплакалась. В ее глазах все плыло, голова кружилась, в ушах звенело после громкой музыки, а в сердце была тревога. – Ты что ревешь? Я что, убить тебя собираюсь? Тебе будет хорошо! Буду твоим первым. Может, ты хочешь поехать ко мне? – он нагло и с силой держал ее голову, целуя Вику в губы, которые она поджимала, жмурясь.
– Это я буду первым. Первым, кто оставит тебя без зубов. – К ним подбежал Саша, и не дождавшись ответа одним ударом повалил негодяя на землю.
 Вика вскрикнула от страха. Молодой человек быстро поднялся и убежал, как трусливая собака, поджав хвост. Вика машинально бросилась в объятия своего спасителя и стала рыдать. Под воздействием алкоголя ушли все волнения, которые она к нему испытывала. Он бережно обнял ее, гладил по голове и успокаивал. Когда бедняжка успокоилась, Саша заговорил.
– Родители ждут тебя?
– Нет. Я сказала, что переночую у Насти. – Говорила Вика с трудом, еле стоя на ногах.
– Пойдем ко мне. Тебе нельзя показываться родителям в таком виде. – Саша был очень серьезен, немного зол.
– А твоя умная подружка там будет? Интересно, что бы она делала на моем месте со своим «на равных с мужчиной»? А? Как ты думаешь?
– Она бы не попала в такую ситуацию. – Саша продолжал ее вести, обняв за плечи и внимательно следя за тем, что бы она не споткнулась о ступеньку.
– Это почему же?
– Потому что она сейчас дома, а не в клубе гуляет до утра! Держись за меня.
– Оу! Наш Александр нашел идеальную особу! Знаешь, а ведь она тоже когда-то ходила по клубам, и приходила под утро. Только есть одно «но». Это было очень, очень, очень и очень давно! Сейчас ей в пору ходить на собрания феминисток. Как считаешь? – ее речь путалась и слова произносились нечетко, однако Саша понимал все, что Вика говорила.
– Я считаю, что одна очень вредная, маленькая и красивая девочка напилась. Держись за меня, пока я открываю дверь. – Он завел ее в квартиру, посадил на диван и дал стакан воды. – Как ты себя чувствуешь?
– Плохо. Голова кружится, тошнит и в ушах звенит… – Вика закрыла лицо руками, поставив локти на колени. Саша принес из кухни бульон от куриного супа, налитый в глубокую пиалу. – Нет. Не хочу. Не буду. – отрицательно повертев головой, она осталась в том же положении.
– Вика. Это нужно. Иначе будет беда, поверь старому алкоголику. – Вика улыбнулась. Он стал ее кормить из ложки, улыбаясь как ребенок, сам не ожидая, как может быть приятна такая забота, он нежно смотрел на ее пьяное, но такое же милое лицо.
 Закончив пить бульон, девушка облокотилась спиной на диван, подняла голову и в эту же секунду простонала от противных ощущений. Вернувшись с кружкой чая с лимоном, Саша засмеялся.
– Вертолеты, милая моя! Ничего, скоро пройдет. Вик, почему тогда, раз ты собиралась переночевать у подруги, приехала с этим паразитом домой?
– Он сказал, что проводит меня, потом убедил, что родителям будет спокойней, если я буду дома. – Саша выругался, встав с дивана.
– Скажешь завтра, что была у Насти. Твоим родителям ни к чему знать, что произошло – это их расстроит. Ты девочка умная. Обещай мне, что перестанешь быть такой наивной! Обещай!
– Хорошо. Обещаю.
– А если бы меня не было рядом?! Ты же совсем еще ребенок! Ангел наивный! Я убью его! – он нервно ходил по комнате, говорил с повышенной интонацией. – Ты понимаешь, что ты для него лакомый кусок? Неужели ты не увидела, что ему от тебя нужно? Правда, как маленькая!
– Хватит мне говорить, что я маленькая!!! У меня сегодня день рождения, мне девятнадцать! Что ты на меня взъелся?! Ведешь себя так, словно я тебе небезразлична. С чего бы это? Ну, случилось бы то, к чему шло – тебе то что с того?! – разум стал возвращаться, но смелость осталась.
– Мне?! Да, мне не все равно! Я знал, что ты идешь в клуб – твой отец сказал. Увидев в  окно тебя с этим… я решил проверить, все ли хорошо. Ты спасибо мне должна сказать!
– Спасибо! Но что ты делал в четыре утра у окна?! Или ты всегда там сидишь в это время, попивая бульон? – Вика смотрела ему в глаза с вызовом сказать правду.
– Мне не спалось, – нахмурившись, сказал Саша, – Хватит разговоров. Пошли, я покажу, где тебе спать.
 Заведя Вику в спальню, он дал ей свой махровый халат, и посоветовал принять прохладный душ. Она послушно взяла его, и когда Саша ушел, сняв свою одежду, одела. Халат был очень большим для нее, но теплым и мягким. Для Вики было очень важно – он пах Сашей. Она с минуту простояла, вдыхая воротничок, прижимаясь всем телом к нему, словно обнимала любимого, после отправилась в ванную. Приняв душ, зайдя в комнату, предназначенную ей для сна, она застала Александра, сидящего на мягком пуфике, ожидавшего ее. Ей в этот момент было жутко неудобно предстать перед ним в таком виде: большой халат можно было почти два раза обернуть вокруг ее тонкого тела, волосы были завернуты в полотенце и открывали лицо ее без единой косметики. Войдя, Вика опустила глаза и села на кровать, Саша улыбался, не отводя от нее глаз.
– Вика, ты прекрасна, – сказал он, смотря ей в лицо с глубокой задумчивостью, словно произнося эти простые слова, говорил о чем-то более глубоком. – Ты особенная, не такая как все. Для кого-то ты станешь истинным счастьем.
– Только это счастливей меня не сделает, а возможно и наоборот, – говоря это, Вика слегка наклонила голову в сторону и начала слегка покачиваться, улыбалась светлой, но грустной улыбкой. – Не такое я и счастье, думаю, ты заблуждаешься. Я точно такая же, как и остальные.
– Нет. – Саша усмехнулся, тем самым показал, что не согласен, закрыл глаза ладонями, наклонившись вперед, облокотился локтями на колени. – Вика, обещай мне сохранить себя. Сохранить до тех пор, пока ты не созреешь для настоящей, чистой любви. Не разменивайся на современные взгляды о любви и чувствах.
– Саш. Позволь мне самой решать, как жить и что сохранять. Я тебя не понимаю. Зачем ты просишь меня о таких странных вещах? Почему тебя это беспокоит?
– Слишком много вопросов.
– Всего два. Не отвечая на них, ты наталкиваешь меня на мысль, что ты меня…
– Давай спать! – Саша перебил ее на последнем слове, не дав его произнести. – Уже совсем светло. Завтра ты должна появиться дома в хорошем состоянии.
 С этими словами он вышел из комнаты, а Вика очень быстро уснула – шквал эмоций и переживаний ее утомил и не оставил сил осмыслить то, что сейчас произошло.
 На удивление, утром Вика чувствовала себя хорошо. Ее разбудило сообщение мамы о том, что они с отцом уехали за покупками и будут не скоро. Это ее обрадовало – не нужно будет стараться незаметно выходить из подъезда Саши. Тут она вспомнила о вчерашнем, и ей стало безумно стыдно, что он увидел ее в таком состоянии, но их последний разговор теплит душу.
 Из кухни доносились звуки, словно кто-то ел, мешал ложкой чай или кофе. Вика неслышно проскользнула в ванную, тщательно умылась, постаралась уложить растрепанные волосы, которые еще не совсем высохли, так же незаметно зашла в комнату, переоделась и неуверенными шагами направилась на кухню.
– Доброе утро, соня! – Саша сидел за столом с книгой в руках, попивая кофе, улыбался. – Как спалось? Как ты себя чувствуешь?
– Доброе утро. Хорошо спала, даже выспалась. Такое ощущение, что я вчера совсем не пила… – Вика покраснела, – извини, что доставила неудобство…
– Не говори глупости! Хотя за спасение твое, буду счастлив быть удостоин какого-нибудь вкусного блюда, приготовленного твоей рукой! – он почему-то светился, был доволен и немного игрив.
– Не вопрос! Как-нибудь приготовлю.
– Не-не-не-не! Так не пойдет! Не как-нибудь, а тогда, когда мы договоримся. Будешь меня учить. Ты же не будешь против приготовить у меня дома?
– Зачем тебя учить? Лучше Ирину научу, тем более я ей обещала.
– Я тоже хочу научиться, – На его лице стала спадать улыбка, настроение падало, – Подобные навыки пригодятся, я ведь живу один.
– Саша, мне кажется, ты ищешь причины, чтобы проводить со мной время. Ты сам называл меня умной, но если ты сейчас будешь отрицать, что хочешь этого, я подумаю, что ты держишь меня за полную дуру. – Вика смотрела ему в глаза. Саша отложил книгу и стал нервно сжимать руки.
– А с тобой не так то просто… Понимаешь, Вика, ты мне очень нравишься как человек. Мне нравится с тобой разговаривать, ты понимаешь меня с полуслова, мне кажется, у нас много общего. Не подумай, что в моем стремлении видеть тебя, говорить с тобой, есть что-то большее, чем дружба. Это просто смешно! Ты для меня еще ребенок. Не глупый, развитый, с прекрасным, богатым внутренним миром, но прости, еще ребенок. Мои чувства к тебе просто невозможны. – Саша встал, подойдя к окну спиной к Вике, ожидая ответа на его колкую речь.
– В таком случае, если твоя вчерашняя выходка была проявлением дружбы, попрошу впредь так не делать. Ребенку не пять лет, и он может сам решать, с кем ему проводить время. А по поводу совместных кулинарных приключений у тебя дома – я, скорее всего не смогу. Много учебы, а свободное время хотелось бы проводить с друзьями. Видимо с теми друзьями, кто не называет меня ребенком, потому что их не волнует возрастной барьер. Мне пора. Я пойду, закройся.
 Вика быстро оделась и вышла, закрыв дверь. Саша стоял у окна и провожал ее взглядом, когда она шла к своему подъезду. Вика это знала, но не посмотрела в его окна. Его последние слова задели ее за живое – она боялась услышать их. И снова Вику мучил вопрос: что ей делать дальше? Она нашла на него, как ей казалось, хороший ответ, решив больше не разговаривать с ним, не видеться, показав, что он ей безразличен. В ее сердце созревал наивный, почти детский план мести за уязвленное чувство, который она тщательно обдумывала.
Глава 5
 Незаметно и плавно осень сменила зима, на удивление мягкая и теплая. Дело шло к Новому году. Вике осуществить свой план мести так и не удалось: на каждое отстранение и игнор в адрес Саши, он отвечал с еще большим выпадом интереса и доброжелательности, безусловно, держа себя в рамках, дабы не оказаться лжецом перед ней. Порой, она демонстративно покидала квартиру, когда Саша заходил к ним в гости, а иногда, когда ей приходилось находиться с ним в одной комнате, делала вид, будто занята чем угодно, только не выслушиванием его речей. Саша это замечал, и его задевало подобное поведение, но внешне он это никак не проявлял, напротив – продолжал улыбаться, а порой специально забывал попрощаться с Викой, когда уходил. Пару месяцев длилось подобное однообразие их особых взаимоотношений, где никто никому ничего не обещал, но оба чего-то ждали. Каждый своего.
 Однажды вечером, после веселых посиделок со своими друзьями, Виктория возвращалась домой на машине – ее подвозил Игорь, тот самый одногруппник, что был давно в нее влюблен. Они сидели в машине возле ее дома и говорили на разные темы, слушая музыку, как вдруг он выключил музыку и стал пристально смотреть на Вику своими большими, серыми и впалыми глазами.
– Вика, будь со мной. Я не хочу продолжать быть тебе просто другом, который всегда поддержит и поможет. Я отношусь к тебе больше, чем к подруге, я… я люблю тебя… – в этот момент от потянулся к заднему сиденью и достал огромный букет белых роз, протянул его Вике, слегка покраснев.
– Игорь. Не нужно было… Ты ставишь меня в неловкое положение. Я никогда тебе не показывала, что у тебя есть надежда, – в этот момент во двор заехал Саша и остановился напротив машины Игоря так, что видел все, что происходило в его салоне. Он видел огромный букет, который держала Вика, смущенно улыбаясь, видел, как Игорь смотрит на нее без отрыва. – Но попробовать можно. Только не дави… Пусть все будет постепенно.
– Это значит, ты согласна? Ты согласилась стать моей девушкой? – в его глазах искрилось невообразимое счастье. Вике было немного обидно за него, но отступать было некуда: Саша должен видеть их «счастье».
– Да, я согласна. Разрешаю тебе поцеловать меня. – Он охотно потянулся к ее губам, тщетно пытаясь разжать их своими, но Вика, хоть и не показала, но сжалась от неприятных ощущений. Ее хватило на пару секунд, после чего она отстранилась от него и приняла прежнее положение.
– Я провожу тебя до двери, любимая. – Его слащавый и влюбленный взгляд делал его вид безумно глупым, что еще больше отталкивало Вику, однако Саша продолжал сидеть в машине, и Вика решила продолжить игру.
 Выйдя из машины, они взялись за руки и пошли к ее парадной, постояв там еще пару минут, Вика поцеловала его в губы и скрылась. Игорь с широкой улыбкой на лице сел в свою машину и уехал, так и не узнав, что напротив них сидел Александр. Более того, он даже не догадывался, какие сильные чувства испытывала к нему Вика, считая его обычным знакомым, чужим и далеким.
 Зайдя в дом, Вика чувствовала абсолютно противоречивые эмоции, радуясь, что судьба предоставила ей шанс задеть Сашу, и переживая, что поступает очень не правильно по отношению к Игорю. Но чувство неизвестности в том, как отреагировал Александр на подобное поведение, было сильнее, и со временем она успокоилась, решив играть дальше.
 В один вечер, когда Игорь сидел с Викой в ее комнате и читал ей вслух стихи Э.Асадова, она вышла на кухню, чтобы налить чай. Подойдя к окну, она заметила, как Саша возится с машиной, стоя спиной к дому и не видя ее. Тут у нее родился замысел и она пошла в комнату, чтобы начать его осуществлять.
– Игорюш, ты не хочешь прогуляться? Мне внезапно захотелось поиграть в снежки! Пойдем на улицу! Хотя бы на пять минут. Ну пожалуйста! – она смотрела на него такими милыми глазами, что даже самый жестокий человек не устоял бы перед ними.
– Если ты хочешь… Хорошо, пошли! – он заразился ее веселым настроением, не догадываясь о его истинных причинах.
 Они стали дурачиться еще спускаясь по лестнице и из парадной выбежали с криком и визгом, громко смеясь и толкая друг друга в снег. Человек, не знающий истинные чувства Вики, был бы вполне уверен, что она сейчас безумно счастлива. Она играла мастерски; Игорь был рад, что доставляет ей радость, что Вике с ним весело. Они бросались снежками, бегали и падали, засыпая снег за ворот. Саша в это время продолжал что-то делать с машиной, созерцая все, что Вика и Игорь творили, стоя так, что было видно все.
 Спустя минут двадцать Саша оставался на месте, незаметно наблюдая за происходящим, а счастливая парочка вернулась домой, после этого он тоже пошел к себе домой, еще спустя минут двадцать Игорь вышел, сел в свою машину и уехал. Саша увидел это из окна.
 Вика была довольна собой, и в хорошем расположении духа принялась читать книгу, включив фоном любимый джаз, когда в ее доме раздался телефонный звонок.
–Алло! – по ту сторону молчали, и спустя несколько секунд повесили трубку.
 Вика была уверена, что это звонил Александр, уязвленный ее счастливым видом, который хотел было что-то сказать, но аргументов никаких не имел. Это ее подбодрило, и она решила, что на верном пути к завоеванию его сердца.
 Через неделю до нее дошли слухи о том, что Игорь благополучно делит свою личную жизнь на два фронта, параллельно встречаясь с девушкой из последнего курса. Выйдя на откровенный разговор с ним, Игорь пытался оправдаться тем, что ему не хватало физической близости, которую Вика не решалась ему дать, ограничиваясь редкими и скромными поцелуями. Они расстались.
 За две недели до Нового года в компании Николая, отца Вики, снова намечался корпоратив, на который Виктория была лично приглашена директором Сергеем Сергеевичем, на приглашение которого она ответила согласием.
 В намеченный день семья Савченко снова отправилась в ресторан, где атмосфера и запахи были такими же, как и в первый поход Вики на корпоратив, но все вокруг дарило таинственный настрой, который бывает перед Новым годом, с его яркими огнями, полутонами зала и ароматом мандаринов. Войдя в банкетный зал, Вику встретил Константин, который неровно дышал к ней и не скрывал этого от ее отца. Он выглядел просто, но шикарно: на его ярко-белой рубашке были расстегнуты верхние пуговицы, она подчеркивала его спортивное телосложение, и невозможно было не заметить его широкую и мускулистую спину.  Черные классические брюки так же сидели на нем идеально, он производил впечатление импозантного мужчины, и его высокий рост добавлял шика в весь оркестр его внешности. Обняв с теплом Людмилу, крепко пожав руку Николаю, он нежно поцеловал руку Вики, которая смотрела на него с улыбкой, удивляясь его преображению: раньше он был худой, редко ухаживал за собой и одевался без вкуса. Сейчас перед ней стоял совершенно другой человек, который радовал ее глаз. Более того, она была довольна, что вечер он проведет подле нее – более достойной компании ей не найти.
 Вика тоже выглядела в этот вечер великолепно. На ней было нежно-кремовое кружевное платье короткое спереди и удлиняющееся сзади. Она отметила, что очень кстати надела туфли на высоком каблуке, предполагая, что Костя пригласит ее танцевать. Ее длинные волосы вились широкими волнами, а блестящая заколка сбоку, чуть дальше виска, придавала кокетство ее милому образу.
 Весь вечер они с Костей разговаривали, шутили, не обращая внимания на окружающих, Вика заметила, как быстро попадает в его кокетливые сети, не особо сопротивляясь. Смеясь над его шутками, бросая в ответ не менее смешные фразы, она внезапно вспомнила, что здесь может быть Саша. В эту же минуту Вика стала аккуратно всматриваться вокруг, как вдруг столкнулась с серьезным и безумно злым взглядом Саши. Ей стало немного страшно – от этого ее словно ударило током, она поняла, как долго он мог наблюдать за ее флиртом с Костей, и почему-то почувствовала себя виноватой. Но спустя минуту решила, что сможет убить двух зайцев: и приятно провести время с Костей, и заполучить внимание, позлив Сашу.
 Когда зазвучала медленная песня, Костя пригласил Вику на танец и они пошли, держась за руки в центр зала, куда со всех сторон ресторана сходились пары, в которых дамы смущенно улыбались, радуясь приглашению, а мужчины либо чувствовали неловкость (так уж повелось, некоторые мужчины не любят танцевать), либо прищуривались от предстоящего удовольствия, где можно наедине поговорить с выбранной женщиной, находясь совсем близко.
 Отец Вики, танцуя со своей женой, часто посматривал на Костю с дочерью, улыбаясь, что-то говоря по этому поводу Людмиле. Вику это не волновало – она украдкой наблюдала за тем, что сейчас делает Саша, который спустя полминуты пригласил длинноногую красавицу, которую раньше она не замечала. Разговаривая с ней, он делал вид, что его занимает их беседа, однако, как только поворачивался лицом к Вике, внимательно на нее смотрел. Костя в это время взял руку Вики и прижал к своей щеке, смотря в глаза нежно и с любовью.
 По окончании песни, Костя повел Вику к выходу, намереваясь остаться наедине и поговорить о чем-то очень для него важном.
– Вика, ты давно мне нравишься, ты знаешь это. Если твои чувства ко мне изменились, скажи прямо сейчас. Ты ведешь себя иначе, по сравнению с тем, что было раньше. – Вика стояла молча, не понимая, какие подходящие слова ей подобрать, ведь мысли были совсем о другом. В этот момент к ним подошел Саша.
– Прошу прощения, что отвлекаю. Виктория, я могу с тобой поговорить? – его вид показывал, что дело серьезное, и отказа он не примет.
– Я буду ждать тебя за столиком, – сказал Костя, коснувшись ее плеча, – там и продолжим. – Саша проводил его взглядом, пока тот не скрылся.
– Это твой новый ухажер? – напрасно он пытался улыбнуться, глаза выдали его беспокойство.
– Возможно, – сказала Вика, не смотря ему в глаза, делая вид, что рассматривает интерьер, – я еще не решила. А что?
– Нет, ничего. Ты превращаешься в легкомысленную особу, встречаясь то с одним, то с другим! Меня это расстраивает.
– С каких пор тебе небезразлична моя личная жизнь? И в чем, прошу пояснить, моя легкомысленность? То, что я нравлюсь мужчинам – естественно. Нет надобности мне говорить о женской чести и о прочих моральных вещах. Тем более я не нуждаюсь в нравоучениях.
– Я не учу! Просто… – он махнул рукой и быстро ушел.
 Не желая оставаться больше в ресторане и разговаривать с Костей, Вика решила уйти, оставшись в недоумении от того, зачем Саша подошел к ней. Незаметно проскользнув мимо столиков, пока Костя разговаривал с коллегами, она забрала клатч, предупредила родителей, что уходит, и выбежала, одевшись на улицу, волнуясь, что он не заметит ее отсутствие и не станет искать.
 Домой Вике идти совсем не хотелось, поэтому она решила прогуляться по зимнему Петербургу, который дышал Новогодним волшебством, даря чудесное настроение. Пройдя несколько зданий от ресторана, она замедлила шаг, будучи уверенной, что потеряется в толпе прохожих и у Кости не будет шансов ее отыскать.
 На следующий день, после продолжительной прогулки, когда родители Вики еще спали, ее разбудило странное сообщение от неизвестного номера. Содержание его было следующим: «Надеюсь, ты хорошо провела время вдали от столь неприятной тебе компании в лице двух назойливых мужчин». Ответным сообщением Вика спросила, кто это, и спустя несколько минут пришел ответ: «Саша».
 Так завязалась их переписка, в которой у каждого был шанс подумать, прежде чем отправить сообщение. Оба хотели выглядеть в лучшем свете, блистая своими умственными способностями, где между строк каждый мог заметить флирт и заинтересованность, а также неподдельную симпатию друг к другу. Не третий день подобного общения у них произошла довольно странная беседа. В одиннадцать вечера, в субботу, когда Вика как обычно читала книгу, Саша ей написал. Он в это время сидел в баре в окружении своих коллег, где находился и Костя, который не подозревал о его симпатии к Виктории. Он бросил пару фраз по поводу того, какая она красивая; так же он сообщил о своем намерении пригласить ее завтра на свидание, после которого надеялся вкусить плоды нетронутого тела, не познавшего мужской любви.
– Я на корпоративе спросил Вику, –  говорил он, – есть ли кто-то в ее жизни, кого она любит? Она мне сказала, что ее сердце не занято, а это значит, мужики – у меня есть шанс! И еще. Мне кажется, я ей начинаю нравиться. Вы видели, как она на меня смотрела?! – его восторженный вид напоминал деревенского петуха, разгуливающего по своему курятнику.
– Не торопись с выводами, она не из тех, кто бросится в постель на первом свидании. – Эти слова произнес Саша, вальяжно попивая виски, будучи уверенным в своей власти над сердцем Вики.
– Возможно. Только мы с ней уже несколько дней переписываемся, а иногда и созваниваемся, и она со мной кокетничает. – Костя это сказал настолько утвердительно, что у Саши не было ни капли сомнения: он говорит правду.
 Его задело то, что Вика совмещает общение еще с кем-то. Его терзали вопросы, о чем они говорят, и как проявляется это «кокетство» Вики. Он решил написать ей, задавшись целью помешать их свиданию с Константином.
– Здравствуй. Не спишь?
– Нет еще, но собираюсь.
–  Вика, что ты делаешь завтра вечером?
– В планах нет ничего очень важного.
– Помнится, ты говорила, что хорошо играешь на бильярде.
– Да. Некоторым со мной не интересно играть.
– Какая самоуверенность!
– Считаешь, я выдумываю?
– Я думаю, ты не играла с мастером.
– Я так понимаю, мастер – ты?
– Именно. Вызываю тебя на бой!
– По-моему, это ты сейчас чересчур самоуверенный. Не боишься?
– Плохо ты меня знаешь. Ну, так что, где назначишь битву?
– Бильярдный клуб в ТРК «ПИК» устроит? Там и встретимся.
– Вполне. Но смотри, ты не знаешь меня. Я опасный: мозг выедаю ложечкой.
– Это ты меня не знаешь. Не пугай. При встрече ты не такой уж смелый.
– Ладно, загадочная ты моя, в котором часу встречаемся?
– В 20.00.
 Пожелав друг другу спокойной ночи, их переписка завершилась, и Вика легла спать, а Саша с довольным видом выслушивал наполеоновские планы Кости по поводу завтрашнего свидания с ней, которое теперь было обречено на провал.
 Весь день Вика собиралась, выбирала, что ей надеть, чтобы не выглядело так, словно она готовилась к свиданию, но произвела бы хорошее впечатление на Сашу. Волнение ее захватывало от одной мысли об их встрече. Ее заботило, как она сможет хорошо играть на бильярде, если будет волноваться – ей совершенно не хотелось сыграть плохо и тем самым сгореть от стыда за слова о своем мастерстве. Косте во встрече она отказала.
 В назначенное время Вика зашла в бильярдный клуб, опоздав на пару минут. Разглядывая людей, она нигде не могла найти Сашу. В это время ей пришло от него сообщение: «Извини. Форс-мажор. В следующий раз».
 Понять, насколько Вике стало дурно от того, что ее сейчас развели как маленькую, наивную девочку, было невозможно. Ей стало очевидно: это был его хорошо спланированный поступок, исход которого он знал еще вчера, переписываясь с ней. Ее терзал вопрос: почему он так поступил?
 С застывшими слезами на глазах она вернулась домой абсолютно разбитой, и весь день ни с кем почти не разговаривала. Вика решила больше никогда не видеться с Сашей, по возможности избегая встречи с ним. Подобная выходка ударила по ее самолюбию, она выглядела для самой себя полной дурочкой, вспоминая, как тщательно собиралась, как волновалась.
 Спустя пару часов обида ее немного отпустила, оставив неприятный осадок, с которым она жила еще несколько месяцев, в которых не было ни встреч, ни переписки с Александром.
 






Глава 6
 Наступил апрель. Для Вики он не был ничем примечателен. Она ходила в университет, занималась в театральной студии и изредка встречалась с друзьями. Несмотря на соседство, с Александром они ни разу не увиделись за последние месяцы. Лишь несколько сообщений от него тревожили ее душу, на которые она не ответила. Саша не пытался понять, почему она его избегает, отчего не пишет. В этом молчании Вика видела абсолютное равнодушие к себе, и перестала тешиться надеждой и мечтами, погрузившись в другие мысли. Конечно, она думала о нем каждый день, в глубине души ожидая его звонка или короткого сообщения, но телефон предательски молчал.
 За эти месяцы в ее жизни появился человек, которому она стала доверять больше, чем близким подругам. Его звали Павлом. Он был на шесть лет старше Вики, работал инженером в хорошей компании, а в свободное время играл на ритм-гитаре в одной малоизвестной группе. На одном из выступлений они и познакомились. Павел заметил Вику сразу, завороженный ее зелеными глазами и красивой улыбкой. Вике он понравился тоже: в его поведении не было глупой самоуверенности на фоне абсолютной безответственности, свойственной многим музыкантам в его возрасте. Он говорил не много, чаще слушал Вику; слушал внимательно, и при последующей беседе вспоминал некоторые факты, сказанные с Викой до мельчайших подробностей, что ее очень удивляло, но безумно радовало.
 Паша был невысокого роста с атлетическим телосложением, имел темные и волнистые, ухоженные волосы. Его большие, темные глаза заражали оптимизмом, его почти всегда веселый и задорный взгляд дарил тепло и уют. Вике с ним было комфортно. Они часто гуляли по улицам и закоулкам, Паша показывал ей изнанку Петербурга, много интересных мест, о которых она не знала. Его живое чувство юмора и умение выходить из неловких ситуаций подкупали Вику, и душа ее с каждым днем все больше тянулась к нему. Их встречи плавно перетекали в свидания, обычные объятия при встрече переросли в хождение за ручку, а легкий, быстрый поцелуй на прощание становился все длиннее.
 Для Вики это был идеальный вариант развития отношений: Паша ее не торопил, присматриваясь к ней и к себе, взвешивая дальнейшие действия и слова, дабы не спугнуть Вику и не убить только-только зародившееся чувство, еще такое трепетное, но многообещающее.
 Что же касается Саши. Как он жил и с кем, с появлением Павла ее стало волновать все меньше. Ее чувства к нему никуда не исчезли, они просто заросли другими переживаниями и симпатией, находясь всегда на особом месте. Она знала, что никогда не забудет Александра, до сих пор не понимая, какая сила ее держит и тянет к этому непонятному человеку, что заставляет вздрагивать от одного упоминания о нем и почему ее сердце учащенно бьется, когда она видит его на общих фото с ее отцом.
 Родители Вики видели, что Павел ей небезразличен, и были не против их отношений: он был воспитанным и интеллигентным, очень обходительным с Викой, с уважением относился к Николаю и Людмиле, умело поддерживая разговор на любые темы.
 Спустя еще пару месяцев Вика и Паша для всех были прекрасной парой, которая смотрелась гармонично. Они познакомились с родителями, праздновали торжества вместе, часто ходя друг к другу в гости. Николай и Людмила порой перед сном разговаривали об их свадьбе, о будущих внуках, о том, что Виктория будет счастлива с Павлом и родит красивых детей.
 Сама Вика относилась к Паше очень серьезно, мечтая по ночам о том, как они будут жить вместе, путешествовать, воспитывать детей, и он мечтал об этом тоже. Принося почти каждый день Вике цветы, он вкладывал в букет милую записочку с любовным содержанием, а порой дарил достаточно дорогие подарки, жертвуя своими потребностями.
 Не смотря на серьезность их намерений, Вика до сих пор не познала взрослой любви с Пашей, который терпеливо ждал, даже тогда, когда страсть от горячих поцелуев и нежных прикосновений к телу Вики накрывали его тяжелой волной, перекрывая дыхание. Вика и сама безумно хотела наконец открыть для себя новую дверь наслаждений, прекрасно осознавая, что время настало – она для этого созрела. Но каждый раз, когда Паша опускал руки ниже, ее словно что-то останавливало, а перед глазами всплывал невольно образ Александра. В эти минуты ей было безумно обидно, ее терзали вопросы о том, с кем он сейчас, и сколько женщин было в его жизни. Тогда она безумно хотела вернуть то время, когда они беседовали с подтекстом, когда сердце ее замирало лишь оттого, что Саша рядом. Такого Виктория больше не испытывала ни с кем.
 В один из субботних вечеров Вика встретилась со своей знакомой Катей в кафе, чтобы обговорить некоторые детали ее сотрудничества с журналом, для которого она стала писать статьи. Обе заказали себе вина для того, чтобы разговор пошел легче. Говорили они не долго, около часа; по окончании беседы Катя стала собираться на очередную встречу, пожелала удачи и ушла. Вика решила остаться: время было не позднее, а домой идти совсем не хотелось. Паша в это время был на репетиции, и она решила дождаться, когда он освободится, и встретившись в назначенном месте пойти к ней домой.
 В кафе играла тихая и спокойная музыка, в совокупности с действием вина, разбудившая в Вике легкую печаль; она с грустью в глазах сидела, смотря в одну точку. Спустя минут двадцать ее одинокого пребывания в заведении, за ее спиной послышался до боли знакомый голос, перепутать который она никогда бы не смогла.
– Ты уже долго сидишь одна. Ждешь кого-то? Здравствуй, Вика. – Саша сел напротив нее. Лицо его выражало волнение и легкое раздражение, скрывать которое он и не пытался.
– Не жду. Хочу побыть одна, – Вика отвечала с такой же раздраженностью, немного злясь на то, что нарушено ее одиночество. Увидеть Сашу для нее было совсем некстати. – Ты мне мешаешь в этом.
– Значит потерпишь. Я слышал, ты скоро замуж выходишь? Когда?
– Откуда такая информация? – Вика искренне удивилась, ведь подобного в планах на ближайшие два года у нее не было.
– Не важно. Что ж, думаю, ты будешь очень счастливой. Я тебе искренне этого желаю. Надеюсь также, что и ты пожелаешь мне чего-нибудь.
– В связи с чем? – она впервые взглянула в его глаза: они были холодные, равнодушные, но не к ней, а ко всему происходящему, в них не было ни искры, ни загадки, которые раньше так волновали ее трепетное сердце. Его было не узнать.
– Женюсь завтра, – он посмотрел на нее исподлобья; обе руки его лежали на столе, он вертел пальцами зубочистку, опустив голову, – поздравляй.
– Надеюсь, ты найдешь в своей будущей жене то, что тебе нужно для полного счастья. Я искренне желаю тебе стать по-настоящему счастливым мужчиной. Но почему ты здесь, а не с шумной компанией друзей?
– Не хочу. Ладно, Виктория, будь счастлива! – с этими словами он покинул ее столик, оделся и вышел, расплатившись у барной стойки. Обернувшись назад, Вика увидела шесть стопок и недопитую бутылку водки.
 Уже в который раз после встречи с Александром весь мир, который Вика собирала по кусочкам, после предыдущих встреч рушился как карточный домик, неистово быстро. Она сидела и смотрела в окно, не желая поверить в то, что он ей только что сказал. Она не верила, что он, сидящий сейчас так близко, завтра навсегда станет для нее лишь фантомом, станет тем, о котором нельзя мечтать. Больше не будет легкой надежды на его чувства, не будет разговоров наедине, его сообщений и звонков. Не будет ничего.
 Вике казалось, будто она летит в пропасть, не зная, за что ухватиться и где найти спасение. Ей позвонил Паша, они встретились и, вместо того, что бы пойти к Вике домой, направились к нему. Его родителей не было дома: они уехали в Финляндию на выходные, и должны были приехать только завтра вечером. Это обстоятельство натолкнуло Пашу на мысль – быть может сегодня Вика наконец решится на более серьезное проявление чувств.
 Сев рядом с ней на диван, нежно обняв ее тонкую талию, Паша повернул ее к себе и стал целовать. На Вику обрушилась лава эмоций и обиды, безысходности, сопротивляться не было желания: ей было все равно. Видя то, что сильно любящий ее человек желает получить, она решила отдать ему это. Когда он целовал ее оголенную спину, нежную шею, грудь, опуская свои нежные поцелуи все ниже, ее не охватывал ни стыд, ни желание. Закрыв глаза, она представляла Сашу. От одной мысли, что это он, ее захватило огромное желание и страсть, которой она делилась с Пашей. Он наслаждался ее телом и нежностью, был очень аккуратен, трепетно покрывая поцелуями все ее тело, а она отдавалась другому…
– Ты согласна? – Паша посмотрел на Вику, которая лежала с закрытыми глазами, лицо ее выражало желание и блаженство.
– Да…
 В этот вечер она узнала, что такое взрослая и страстная любовь – это произошло и в ее жизни.
 Спустя несколько часов, Вика лежала спиной к Паше, смотря в одну точку. В глазах ее застыли слезы, которые она силой пыталась сдержать, чтобы он не увидел их. Паша понимал, что для любой девушки это стресс, тем более для такой, как Вика; он не требовал разговора, не задавал вопросов, лишь гладил ее по голове, целуя макушку. От этого Вике становилось еще хуже, ей было почти противно находиться в этих обстоятельствах. Взяв себя в руки, она решила, что нужно уходить.
– Вызови такси, пожалуйста. Родители будут беспокоиться.
 Паша без вопросов вызвал такси, проводив ее лишь одной фразой.
– Я люблю тебя.
 Вике на это ответить было нечего. Она поцеловала его, через силу улыбнулась и уехала домой. Дома она вела себя так, словно ничего не произошло, убедив родителей, что утомилась, закрылась в своей комнате. Из ее окон виднелась желтая, полная луна, которая казалась Вике тем единственным на свете, что может ее сейчас понять. Она была такой величественной и грациозной, что на ее фоне все проблемы и боль меркли. Раздумья ее прервал внезапный звонок от неизвестного номера. Виктория удивилась: кто это может быть, ведь с Пашей они уже поговорили.
– Алло. Кто это?
– Это я, Саша! – было слышно, что он очень пьян: речь его путалась, слова были невнятны, говорил он громко, – Вика! А что это ты еще не спишь, дорогая моя? Хорошие девочки в это время уже спят!
– Ты за этим позвонил?
– Ух, какая змея! Сказала одну фразу – и уже укусила! А может, я просто хочу поговорить с человеком, которого люблю?!
– Которого ты что? – Вика не поняла, толи она ослышалась, толи это он настолько пьян, что путает слова.
– Виктория Николаевна! Если бы я вас не любил… я бы не терпел ваши выходки, дамочка!
– Ты пьян и мне неприятен. У тебя завтра важный день. Лучше иди домой и ложись спать.
– А я уже дома, и спать не хочу. Вика. Ты меня слышишь? Я люблю тебя! Я говорю тебе, я тебя люблю, ты что, не слышишь?
– Слышу. Чего ты ждешь от меня? Чего ты хочешь?
 – Я прошу тебя, нет, я умоляю. Сохрани себя для меня. Я хочу, чтобы ты была только моей, я хочу быть с тобой.
 Дослушав последние слова, Вика положила трубку и отключила телефон дрожащей рукой. Она упала на кровать, сжалась и зарыдала. То, с какой силой ее сердце болело в это мгновение, не передать никакими словами: она не могла ничего изменить. Полная безысходность. Она ненавидела Сашу, и любила его бесконечно.
 Сегодня вечером, сидя в кафе после разговора с Сашей, его женитьба казалась самым худшим, что может быть. Сейчас же она испытывала невероятной силы огонь, который выжигал живьем ее душу, одновременно вырывая сердце адской болью. Вика не могла поверить и смириться с тем, что происходит в ее жизни; ее уничтожала мысль о том, что сегодня она стояла на грани между счастьем и болью, но шагнула в пропасть, обрекая себя на жизнь без того, кто коснулся ее души, оставив там вечный след, разрушив надежду.
 Без преувеличений, следующие несколько месяцев ее никто не узнавал. Для тех, кто видел Вику легкой, наивной, веселой и находчивой, она выглядела отстраненной, холодной и чужой. Все больше времени она проводила наедине с собой, часто не отвечая на звонки друзей и игнорируя их приглашения сходить куда-нибудь. Лишь для Людмилы она была открыта немного больше, делясь, порой переживаниями. Мама в свою очередь поддерживала дочь, как могла, советуя заняться творчеством, чтобы отвлечься от тяжких мыслей.
 Спустя месяц после свадьбы Саши, Вика случайно наткнулась на их свадебное фото с Ириной в социальных сетях. На фото он выглядел веселым, улыбался, обнимая невесту, но глаза выдавали тоску и страх перед неизвестностью. Он напоминал Вике человека, который спускается в темноте по лестнице, каждый раз опасаясь, что оступится.
 Все это время, Павел был рядом с Викой, которая поведала ему о своих чувствах и событиях, связанных с Сашей.
– Вика, если бы я тебя не любил, то искренне посоветовал тебе бороться за него. Слушая твой рассказ, я переживал вместе с тобой, словно читал роман. Хотелось, чтобы ты была с ним счастлива. Но я не могу лицемерить. Ты нужна мне. По поводу его чувств, могу сказать одно: он был увлечен тобой, но его поведение мне не понятно. 
 Это была позиция Паши. С таким уважением к Вике еще никто не относился; только в данной картине, где были нарисованы оба, Вика его не любила, и стала четко это понимать спустя год их отношений, когда влюбленность и головокружение от его нежности, уважения, признаний утихли. Они расстались мирно: она ушла из его дома, поцеловав в последний раз его щеку, он сдерживал слезы, понимая, что отпускает ее навсегда. Его чувства к Вике жили еще долгое время, но он нашел в себе силы понять: силой не заставить полюбить.
 Через год он женился на прекрасной девушке, которая родила ему дочь и сына. Больше Вика с ним никогда не виделась. Но он продолжал ей писать, и делиться чувствами и мыслями.




Глава 7
 Как и ожидалось, через год семейной жизни, Саша благополучно развелся с Ириной. Никто не держал друг на друга зла. Ирина поняла, что это не ее человек, а Саша, заведомо зная об этом, так и не сумел смириться с ее узким мышлением. Ирина переехала обратно в свою квартиру, а Александр продолжал жить по соседству с семьей Савченко.
 Виктория в это время благополучно закончила университет, и устроилась на работу специалистом по рекламе в крупное рекламное агентство. В свободное время она выступала в известном баре, исполняя джазовые и блюзовые композиции. Это была ее отдушина: она любила петь и делала это искренне. Каждый, кто имел удовольствие послушать ее хоть раз, выражал свои восхищения, после ее выступления.
 Вика так и не встретила за это время того, кто смог бы завоевать ее душу. Отдавшись целиком и полностью работе и увлечениям, боль постепенно оставила ее. Она не интересовалась жизнью Саши, не искала встреч с ним. Как он жил, и какие события происходили у него, ей было неизвестно.
 Ноябрьским вечером в пятницу, по своему обыкновению, после работы Вика направилась в бар, где должна была сегодня исполнить несколько песен. Весь день ее не оставляло странное предчувствие, из-за которого ей не удавалось внимательно заниматься поставленными на работе задачами. Ощущение было таким сильным, словно в ее жизни сегодня произойдет что-то очень важное. Последний раз она подобное испытывала в ночь перед защитой дипломной работы, осознавая, что завтра случится самое главное, ради чего она пять лет училась в университете.
 Вступив во взрослую жизнь, в Виктории многое поменялось: она стала более приземленной, все меньше мечтала, почти перестала писать стихи. То ли это было связано с тем, что в ее жизни отсутствовал главный компонент, топливо, поддерживающее ее творческую натуру – чувства, то ли потому, что боль и разочарования сделали ее сердце более холодным и твердым. Она и не искала причин. Ей было комфортно жить, не зная эмоций: ни хороших, ни плохих.
 Вернемся туда, в пятничный вечер, в котором Виктория шла по центру Петербурга, наполненного огнями и куда-то спешащими людьми. Питер пах предвкушением выходных, где каждый выходил из своего панциря, отдаваясь развлечениям и отдыху, встречаясь с интересными людьми, заводя новые знакомства. Ее не оставляло предчувствие чего-то странного. Его можно было сравнить с запахом перед дождем и грозой: он был свеж и величав, смешан с чем-то опасным, но при этом безумно притягателен. Она шла, чувствуя каждой клеткой своего тела эти искорки, не трудясь понять, в чем дело, стараясь настроиться на выступление.
 Зайдя в бар, в котором было еще не так много посетителей, она прошла к сцене и поздоровалась с музыкантами. Согласовав с ними сегодняшний репертуар, она заказала себе бокал красного сухого, сев за маленький столик, рядом со сценой. Свет в помещении был приглушенный, горели небольшие лампы. Из разных углов раздавался попеременно, то громкий, то сдержанный смех, и шум, созданный разговорами присутствующих, сложенный воедино, говорил об одном: наконец-то мы свободны!
 Настало время выступления Виктории. Солист попросил присутствующих поприветствовать ее, пока она поднималась на сцену и подошла к микрофону. Сказав несколько приветственных слов, она запела. С первых нот, шум в баре затих. Все обратили свой слух к ее голосу, который лился в душу каждого, заставляя испытывать те же эмоции, которые переживала она, когда пела. Пропев первые три песни, Вика должна была исполнить четвертую, о потере чувств любимого. Она всегда думала о Саше, когда пела ее.
– Эта песня бы посвятилась тому, кто был в сердце, и, вырвав его половину, ушел. – Она закрыла глаза и так всю композицию исполнила.
 Ее руки то поднимались вверх, словно пытались достать что-то далекое, то опускались вниз, как у того, кто теряет надежду. Все слушали Вику. Мужчины оценивали не только ее талант, но и внешность: белая блузка, слегка прозрачная, черные классические брюки, высокий каблук и собранные в длинный конский хвост волосы – все это подчеркивало, несмотря на внешнюю строгость, ее беззащитность и внутренние переживания.
 Прозвучали последние аккорды. Вику словно вырвали из того мира, в котором она пребывала во время песни аплодисментами. Открыв глаза, она увидела десятки восторженных взглядов, как вдруг заметила одного человека, который не аплодировал. Он стоял рядом со сценой, без отрыва смотря Вике прямо в глаза. Это был Александр. Вике показалось, что это видение: образ, видимый в мечтах, стал жить и наяву.
 Не успев отреагировать на аплодисменты, сумбурно поблагодарив присутствующих, Вика хотела сбежать поскорее из этого места, лишь бы не упасть снова в эту бездну. Наспех одевшись, она выбежала из бара. Руки ее тряслись от волнения, ноги не слушались, передвигаясь очень медленно. В эту же минуту следом за ней выбежал Саша, окликнул пару раз, на что Вика не отреагировала, ускоряя шаг, идя, куда глаза глядят, в противоположную сторону от метро. Тогда он подбежал к ней, и крепко схватив за руку, остановил. Без лишних слов, почти силой, он поволок ее к своей машине, открыв заднюю дверь, посадил, сев рядом. Точно так же, молча, он повернул ее лицо своими сильными, но нежными руками, и стал страстно целовать Вику. В миг, она превратилась в пластилин, поддающийся лепке в теплых руках. Она не могла, нет, не хотела сопротивляться. Обняв его за шею, она отвечала ему таким же страстным поцелуем, желая, чтобы это длилось бесконечно. Он показал и рассказал все то, о чем оба молчали. Казалось, словно это были два любящих человека, жившие вместе и неожиданно расставшиеся, которые безумно соскучились друг по другу, предавшись долгожданному поцелую.
 И правда, слова были лишние. Их поцелуй длился почти полчаса. Их прервал стук в стекло машины какого-то пьяного, который просил подбросить его домой. Так и не дождавшись ответа, он удалился, а Саша с Викой сидели молча, касаясь лицом друг друга, покрывая уже нежными, трепетными поцелуями щеки, лоб, нос.
 Разум стал возвращаться к Вике. Она вспомнила, что Саша женат, не зная о его разводе. Так же она вспомнила всю боль, которую причинил ей этот человек, все страдания, ранившие ее хрупкое и наивное сердце.
– Отпусти. Я хочу уйти, – Вика потянулась к ручке двери, но Саша крепко держал ее в своих объятиях. – Не держи меня… – Он снова покрывал поцелуями ее губы и щеки, от которых она таяла как шоколад на солнце, ощущая, как душа ее в этот момент ликует и хочет вырваться и улететь ввысь с невероятной скоростью.
– Пожалуйста, не уходи… Я прошу тебя. Я слишком долго ждал этого дня, я слишком долго мечтал тебя вот так обнимать и целовать, трогать тебя. Ты сейчас так близко, я не могу тебя снова потерять. Вика, будь рядом! – он прижался опущенным лицом к ее груди, крепко стиснув руками талию, потом залез под блузку, прикоснулся впервые ее груди. Он гладил ее нежно, неистово и страстно, словно фанатик, и продолжал что-то говорить, но Вика не могла разобрать слов. По интонации она поняла, что это были слова вожделения и признания в любви. Ее тело отвечало импульсами взаимности, хотя разум пытался взять верх, но тщетно. Он трогал ее везде, и она позволяла ему это. И она трогала его везде, целуя его шею, грудь. Он раздел ее полностью, покрывая поцелуями ее живот, ягодицы и бедра. Он оставлял влажные следы от поцелуев на всем том, до чего мог дотянуться, и хотел от наслаждения кусать все, к чему прикасались его губы. Когда его пальцы проскользнули по внутренней части бедра и коснулись влаги, у него уже не осталось сомнений. Он взял ее.
После, Вика попросила отвезти ее домой.
Сухо, холодно было ее молчание по дороге. Ни единого слова, хотя сердце было переполнено всеми красками. Они приехали к дому.
– Вика, ты любишь меня? – он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Я до сих пор не могу тебя понять. Ты сводишь с ума своим молчанием, своим равнодушием. Почему ты мне не звонила? Почему не искала встреч?
– Я?! Искать встреч? Звонить? С какой стати, Саш? – она округлила глаза и всем телом отстранилась от него.
– Ну, наконец-то! Не прошло и трех лет, и вдруг… «Саш»! – изобразил он, полностью схватив ее манеру, – Я ведь тебе близок душой и сердцем. Ты не представляешь, какое значение имеет для меня это твое «Саш». – Он упал спиной на сиденье, запрокинув голову.
– Вне зависимости от того, что я испытывала к тебе и испытываю – это не имеет никакого значения. Ты женат, и я не хочу вставать на пути.
– Вика, я развелся. Я свободен, – он сидел с закрытыми глазами и, взявшись руками за голову, продолжил смеясь. – Ха-ха! Смешно… Формально свободен. Но сердце уже давно скованно тяжелыми цепями. Вика, ты превратила меня… Меня (!!!), в домашнего пса. Я не прожил ни дня, не подумав о тебе. Когда мне сказали, что ты выходишь замуж, я не мог в это поверить, и решил забыть тебя, женился. Но и это не помогло. А потом оказалось, что это были обычные сплетни: я видел, как ты ходишь одна, я наблюдал из угла в баре, как ты поешь. У меня появилась надежда… Ответь же мне сейчас: ты хочешь быть со мной? Любишь ли ты меня так же, как я тебя? Ты скучала? – он смотрел на Вику с мольбой в глазах.
– Саша. Я скучала по тебе. Думала о тебе часто, желая поговорить хотя бы минуту. Но твоя женитьба убедила меня в том, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств, и твой пьяный звонок с признанием – лишь желание оставить яркий след перед уходом из моей жизни. Я отпустила тебя, вырвала любовь из сердца с корнем и мне кажется, посадить снова не получится. Видимо нам не судьба…
– Это можем решить только мы! Вика, я прошу тебя, подумай, пожалуйста! Я отвезу тебя домой, а завтра позвоню. Мы встретимся и все обсудим. Хорошо? – его глаза смотрели на Вику так, будто он боится падения хрупкой вазы, стоящей на краю стола, способного упасть от легкого дуновения ветра.
– Хорошо. Может проедемся?
 И они понеслись по ночному Петербургу, не говоря ни слова, слушая музыку, подобранную Сашей. Каждая песня отдавала ароматом сущности его, вгоняя все больше и больше в тоску Викторию. Она смотрела в окно, борясь с двумя полярными эмоциями: счастьем и нерешительностью, но сердце подсказывало, что сейчас все будет иначе. Она верила ему. Верила в его искреннюю любовь, в желание быть рядом. Саша в это время был очень грустен и молчалив. Выйдя из машины, девушка побрела домой, наспех попрощавшись с несчастным мужчиной, который еще полчаса сидел в машине, опустив голову на руль. Казалось, он плакал.
  Утром Саша позвонил Вике и предложил сходить в уютный ресторанчик в центре города, с прекрасным видом на набережную. Договорились встретиться в восемь часов. Часов в шесть вечера он написал, что встреча не состоится.
 Через два дня Саша узнал, что она улетела в Москву. Зачем, почему – никому не сказала. Родители сообщили, что по работе. Телефон свой она просила не давать.

 Спустя несколько лет, он держал её холодные руки, поглаживая тонкие пальцы. Она молча смотрела в окно, думая о чем-то далеком. В её глазах он не находил прежнего отклика, в них не было утешения, не было ни намека на надежду. Только холод и отчуждение. На кухне было почти темно: в окно просачивался лишь скромный свет уличных фонарей, проезжающих машин и окон соседних домов. За окном властвовала зима, и шедшие по улице люди сетовали на лютый холод, почти не типичный для питерской погоды. В разных окнах можно было видеть, как кто-то готовил ужин, кто-то уже мыл посуду, кто-то укладывал детей, а некоторые разделяли этот вечер в компании друзей-знакомых. Две чашки нетронутого кофе давно остыли. Они не заметили, как потемнело, сидели, молчали больше часа. Каждый думал о своём. Наконец, Саша нарушил молчание…………..